Рут Харрис - Любовь сквозь годы

– Да ты и цента не заработаешь.

– Да?

Барбара взглянула на него, затем поднялась и пошла от него вдоль дюны. Минуту он смотрел на нее, затем тоже встал и быстро догнал ее.

– Дорогая, – сказал он, – я не думал, что ты говоришь так серьезно.

На деле выяснилось, что Нью-Йорк вовсе не захлебывается от рабочих мест для бывших студентов Уэлсли, специализировавшихся в английском языке, не владеющих стенографией, с трудом тыкающих одним пальцем в пишущую машинку и к тому же не получивших диплома.

Получив несколько отказов в различных журналах и рекламных фирмах, Барбара отправилась по объявлению в «Нью-Йорк таймс», в котором предлагалось место помощника редактора, и оказалась в на удивление непритязательном с виду офисе журнала «Харперз базар» в старом здании на углу Мэдисон-авеню и 56-й улицы. Ее предполагаемым шефом оказалась женщина, редактор отдела спортивной одежды.

Эдит Стейниц – так ее звали – было хорошо за пятьдесят. Свои седые волосы она затягивала в строгий узел на макушке, как балерина, на кончике носа у нее сидели очки в черепаховой оправе, а на руке красовались массивные, квадратной формы, мужские часы. На протяжении всей беседы миссис Стейниц вышивала диванную подушку. Она спросила Барбару, откуда она родом, при этом высказала свое мнение относительно окрестностей Полинга и сказала, что «эти старые амбары просто божественны». Она спросила Барбару, в каком колледже та училась, и сказала, что новый декан Уэлсли ходил в один класс с ее сестрой в Вассаре. Она спросила Барбару, есть ли у нее дети и хорошая ли у нее домработница, а затем призналась, что, по ее мнению, пекарня «Грэмерси-парк» печет лучший хлеб в городе. Особенно ржаной.

Она обрисовала Барбаре ее обязанности: помощь в организации выездной фотосъемки, роль ассистента в проведении маркетинговых мероприятий и предоставление вспомогательной информации отделу рукописей. В заключение Эдит сказала, что Барбара ей понравилась и, если она хочет, может оформляться на работу.

Оказалось, что нанять подходящую няню для Аннетт и Кристиана намного труднее, чем устроиться на работу самой. Барбара побеседовала с несколькими кандидатками на эту роль, но одни не подходили ей, других не устраивала она.

Барбара уже потеряла надежду, но тут появилась Вера Сучак. Миссис Сучак изъяснялась по-английски с легким акцентом и рассказала, что, хотя она и происходит из семьи зажиточных польских крестьян, но во время войны была эвакуирована в Англию, где познакомилась с Павлом Сучаком и вышла за него замуж. Они перебрались в Нью-Йорк, и теперь мистер Сучак работает здесь у престижного портного на 57-й улице. Своих детей у них нет, а миссис Сучак просто обожает малышей. У нее были прекрасные рекомендательные письма, и Барбара немедленно взяла ее на восемьдесят долларов в неделю. Это было ровно столько, сколько ей самой причиталось в «Харперз базар».

Для Барбары решение пойти на работу было вопросом жизни и смерти. Она никогда не задумывалась над тем, что скажут об этом другие, и, к своему удивлению, обнаружила, что некоторые из ее знакомых, как, например, Тоби Гриффит Уэллс, ей завидуют.

С Тоби она пошла пообедать как-то весной 1960 года. Тоби была снова беременна. Свой необъятный живот она скрывала под костюмом желто-зеленого цвета – широкая юбка с разрезом и на резинке и блузой в мелкую складку. Они встретились в недорогом французском ресторане, и Тоби была просто очарована рассказом Барбары о ее работе, историями из жизни моделей и фотографов, а больше всего тем, что Барбара может покупать выставочные образцы одежды по оптовым ценам.

– Это просто замечательно, – сказала Тоби. Ее откровенная зависть поразила Барбару.

– Не так уж оно и замечательно, – возразила она. – Без конца подшиваю подолы и глажу юбки. Большую часть времени работаю высококлассной прачкой.

– Не больно-то ты похожа на прачку. – Тоби восхищалась платьем от Доналда Брукса и новой прической Барбары.

– Как твои двойняшки?

– Несносная парочка. В точности, как пишут в книжках.

Разговор иссяк. Тоби не хотела рассказывать подруге, что ее муж, теперь бухгалтер в крупной фирме, признался, что изменяет ей со своей секретаршей, и что будущий ребенок был знаком примирения. Барбара, в свою очередь, не хотела говорить Тоби, что она чувствует себя виноватой из-за того, что с удовольствием уходит каждый день из дома, оставляя детей на чужого человека. Ее это огорчало и тревожило, и она жадно вчитывалась в каждую статью психолога в журнале, где говорилось, что для воспитания ребенка важнее не количество, а качество общения с родителями.

На улице Барбара и Тоби распрощались, и хотя ни одна из них не призналась в этом, но обе они понимали, что вопреки их неясным обещаниям «вскоре повторить эту встречу», вряд ли они это сделают. Вязаные носки, игра в бридж всю ночь напролет и обручальные колечки с бриллиантами остались далеко в прошлом, а настоящее каждой из них внушало слишком много беспокойства, чтобы обсуждать его с кем бы то ни было.

Эванджелин Друтен поразили способности дочери, и она испытывала облегчение от того, что отчаяние, еще недавно владевшее Барбарой, испарилось.

– Не понимаю, как тебе это удается, но я восхищена тобой, – сказала ей мать.

– Открою тебе секрет: я все записываю. У меня есть список продуктов, которые надо купить, список домашних дел, список «детских дел». Я даже веду список всех этих списков. – Они обе рассмеялись, и Эванджелин подумала, надолго ли хватит Барбары с таким лихорадочным расписанием.

В июле 1960 года, когда лыжный сезон был позади, со своим ежегодным визитом к внукам приехали Алекс и Сара Розеры. Барбара очень боялась, как они отнесутся к ее решению оставить детей на няню и пойти работать, но вышло наоборот: Сара Розер и Вера Сучак нашли много общих тем для разговоров, а Алекс Розер не уставал давать Барбаре советы, как обработать начальство, чтобы добиться повышения в должности и зарплате.

– Что ты будешь делать, если родишь еще ребенка? – не терпелось знать Саре Розер.

Вопрос застиг Барбару врасплох. Она и забыла, что они с Диком пообещали родителям четверых внуков. Поэтому она попросту промолчала. Она не знала, как сказать свекрови, что она вообще больше не собирается рожать. На самом деле она и Дику этого не говорила – они просто старательно обходили эту тему.

У Алекса Розера не было никаких сомнений относительно Барбары.

– В следующий раз, когда мы встретимся, ты будешь уже вице-президентом фирмы, – заявил он, впервые поцеловав Барбару. Сара Розер последовала его примеру, и Барбара ощутила нечто новое – привязанность к родителям мужа. Она расцеловала их на прощание и в первый раз за годы замужества стала с нетерпением ждать их следующего приезда.