Рут Харрис - Сотворившая себя

Элен выросла среди мужчин, Бренда – в женском окружении.

Элен ощущала себя прежде всего дочерью Френка Кендала, затем женой Фила Дурбана и только потом матерью Бренды и Денни. Дочь всегда называла себя исключительно Бренда Дурбан – о своей зависимости от кого бы то ни было она и помыслить не могла.

Сердце Элен замирало, когда до ее слуха долетали имена несравненно женственных Грейс Келли и Ингрид Бергман (еще до той скандально-романтической ее связи с Росселини). Для Бренды же образцами служили идущие по жизни строевым шагом Джейн Фонда и Глория Стайнем.

Внутренний мир Элен представлял из себя коллаж из статей, полезных советов и прочих рубрик журнала «У Макколз»; мироощущение Бренды сложилось под влиянием статей в «Здравом смысле».

Элен сразу из девичества погрузилась в семейную жизнь; Бренда еще до того, как ей стукнуло восемнадцать, открыто жила с Джефом.

Элен была убеждена, что младенца необходимо вскармливать грудью; Бренда в этом вопросе решающее значение придавала противозачаточным пилюлям.

Элен начала работать из чувства долга перед семьей, детьми. Для Бренды же работа представляла интерес только с точки зрения карьеры.

Успехи Элен были связаны с каждодневным муравьиным усердием – день за днем, доллар за долларом… Подобная исполнительность, по существу, стоила ей личной жизни, о которой миссис Дурбан оставалось только мечтать. Бренда была уверена, что в ее жизни случится все, что только можно загадать – счастливый брак, умопомрачительная карьера, дети…

Сколько раз мать пыталась внушить дочери, что мир, распахнувший перед ней двери, устроен далеко не так, как это описано в любимых путеводителях той – журналах «Сама» и «Мисс и миссис». Бренда не обращала внимания на эти поучения – будущее, открывавшееся перед ней, не имело границ – шагай в любую сторону. Главное – не сбиться с ноги, дышать полной грудью и не потерять из вида цель…

Новый 1970-й год

– Джеф сделал мне предложение! – первым делом выпалила Бренда, когда явилась домой на праздничный ужин по случаю Нового года. Ее обольстительные, с кошачьим разрезом глаза, точь-в-точь, как у Элен – сияли от радости. – Представляешь, он сказал эти слова в самую полночь! Это так романтично!.. С последним ударом часов наклонился ко мне – я решила, сейчас поцелует, а тут вдруг такое услышать. Ой, мамочка, я так счастлива!..

– Что же вы теперь собираетесь делать? – Элен была слегка озадачена всплеском восторженного ликования, захлестнувшего дочь. Бренда и Джеф были вместе уже со второго курса, мать уже свыклась с мыслью, что их легкомысленное отношение к браку присуще всему молодому поколению.

– Как что? Выйду замуж!..

– В самом деле?

Элен между тем сняла с огня кастрюльку, в которой готовила яйца-пашот. С помощью бумажных салфеток она обсушила их и принялась укладывать на только что испеченные лепешки, уже смазанные маслом и покрытые тонкими ломтиками жареной ветчины. Рядом повизгивала от нетерпения большая овчарка. Пес смотрел на хозяйку такими преданными глазами…

– Но это во вторую очередь, – дочь ответила с нескрываемой ироничной усмешкой, свойственной молодым. – Прежде всего следует получить диплом. Выпуск в июне…

– Зачем тебе так рано выскакивать замуж? Разве ты и Джеф не можете поддерживать прежние отношения, пока крепко не станете на ноги?.. – спросила мать.

Джеф!.. Вот тоже загадка, – задумалась Элен, – мягкий, добрый, с романтическими взглядами на жизнь… Всем он был хорош. Но был ли хорош в достаточной степени? Как насчет его карьеры? Неужели Бренда, глядя на мать, так ничему и не научилась?

Тревожное недоумение не оставляло ее. Элен взяла две тарелки и поставила их на праздничный стол.

– Мне кажется, – добавила она, – что сначала следует найти хорошую работу, а потом уже думать о женитьбе.

– Нет, – решительно заявила Бренда, – сначала мы сыграем свадьбу. Замужество значит для меня куда больше, чем для тебя.

– Найди работу, добейся успеха, – продолжала Элен. – Если ты сможешь сама содержать себя, руки у тебя будут развязаны. Ты будешь спокойна за своих детей. Пойми, ты ни от кого не будешь зависеть, никогда не станешь жертвой обстоятельств! Это так важно!.. Поверь мне, уж я-то знаю…

– Ты думаешь, независимость – предел моих желаний? Взгляни на себя… не дай боже такую судьбу, – резко ответила Бренда. – К тому же я вовсе не собираюсь сидеть дома. Неужели ты считаешь, что я распростилась с мыслью о карьере!

Элен удивленно вскинула брови.

– Если тебе все это удастся, можешь считать себя суперженщиной.

– Мама, если тебе не удалось совместить и то, и другое, значит, это не дано никому? – Бренда не могла скрыть свою неприязнь к матери.

– Доченька!.. – укорила ее Элен.

– Работа, работа, работа! Карьера, карьера, карьера!.. Это все, что я слышала от тебя. Неужели трудно понять, что я большего хочу от жизни! – Бренда словно не услышала материнского восклицания. – Я хочу добиться успеха в своей профессии, хочу иметь семью, быть счастливой в браке. Я не желаю, чтобы мои дети росли без отца, чтобы их мать была похожа на выжатую тряпку, я хочу, чтобы они ни разу в жизни не услышали, как их мать «безумно устает». Я не хочу делить мужчину с его женой, как ты делишь Лью Свана!..

– Бренда! – сухо сказала мать, терпение ее лопнуло.

– А твоя вина перед папой? – Бренда уже не могла сдержаться. Она выговорила то, что, казалось, было давным-давно похоронено в семье Дурбанов, чего нельзя было касаться ни в коем случае.

Элен побелела. Неужели дочь всерьез считает, что на ней лежит вина? Или эта мысль ее детской сказочки о добром, благородном папочке и злой гуляке-матери? Бренду в самом деле смущают ее отношения с Лью? Или ей обидно за отца?.. Не в силах сдержаться, она с размаху ударила дочь по лицу.

Обе оцепенели…

– Никогда больше не повторяй подобные слова! Даже думать так не смей! Хочешь, я расскажу тебе кое-что о человеке, на которого ты все эти годы взирала снизу вверх? Ты воздвигла памятник…

– Нет! – Бренда вдруг разрыдалась. Лицо ее сморщилось, она заткнула уши… Только бы не слышать о промотанных деньгах… о вечных долгах… Мать все говорила и говорила… Как ее остановить? Она знать ничего не желает!..

– Нет!

Бренда выскочила из-за стола, принялась торопливо собирать свои вещи, запихивать их в дорожную сумку. Скорее вернуться в Провиденс, в маленькую квартирку, которую они снимали с Джефом… Остаться здесь?.. Ни за что!.. Мамочка-то, – с горечью подумала она, – куда более свободна, чем можно было предположить… Свободна от прошлого, от любовных и семейных уз, которые мельничными жерновами проходятся по жизни каждой женщины. Эгоистка до мозга костей! Нет, – Бренда даже задохнулась, – она такую «свободу» и на порог своего жилища не пустит. Такая независимость не для нее…