Рут Харрис - Любовь сквозь годы

Секс из источника наслаждения превратился в рутинную необходимость зачатия. Отчаявшись забеременеть снова, Эвелин изменилась в любви. Когда сперма Ната попадала в ее лоно, она застывала неподвижно в страхе, что любое ее движение убьет те здоровые клетки, которые он ей дал. Об оргазме теперь не было и речи.

Наконец в сентябре 1951 года Эвелин забеременела третий раз за год. По настоянию доктора Коллманна она провела все девять месяцев в постели. От вынужденной праздной жизни она прибавила в весе сорок фунтов, зато в июне 1952 года разрешилась при помощи кесарева сечения здоровой, прекрасно сложенной девочкой. В ознаменование столь радостного события девочке дали имя Джой, что означало радость.

В то время как Эвелин была занята своими гинекологическими заботами, Нат с головой погрузился в бизнес. А дела шли вовсе не так хорошо, как ему хотелось бы. Джаз, с его угнетающим ритмом, был музыкой бурных сороковых годов. Теперь же, когда война осталась позади и фейерверки в честь ее окончания отгремели, времена изменились. Американцы вернулись к земле, к детям, к мягким фланелевым костюмам и мелодичной лирической музыке.

Джаз умер, и в 1952 году Нат Баум закрыл «Хеп кэт», и на то у него хватало причин. В целом это было деловое решение, которое сохранило ему деньги, усилия и репутацию.

В течение шести лет существования компании Нат не заплатил ни цента музыкантам, чей труд и талант он продавал. Да и зачем, если ни с одним из них Нат не заключил контракта. Нат оправдывал себя тем, что так поступали все. Риск быть пойманным за руку сводился к нулю. Большинство исполнителей были цветными, они чувствовали себя беззащитными, поэтому ничего не предпринимали.

Находились, правда, некоторые музыканты, которые нанимали адвокатов или головорезов. Ната называли пиратом и вором, ему угрожали судом или увечьем, если он не заплатит. Нат платил редко, когда уже не оставалось иного выхода, и все же времена наступали плохие и опасные. Когда он прикинул, насколько у него сокращается объем продаж, да еще прибавил к этим убыткам хлопоты и риск, то решил закрыть «Хеп кэт». Тем самым он снял с себя все обязательства перед музыкантами – что можно получить с фирмы, которая не существует?

Нат верил, что в конце концов он сумеет основать новую фирму с новой продукцией и станет вести все дела совершенно честно. Ему не хотелось, чтобы его когда-либо еще назвали вором и пиратом. Загвоздка заключалась в том, что в голову ему никак не приходило ничего дельного и стоящего.

Блестящая мысль, которая легла в основу «Альфы рекордс», осенила его, когда он впервые изменил Эвелин.

Она была дочерью Джека Сондерса от первого брака. Ее звали Пэм, она только что окончила университет Миссури и теперь королевой возвратилась домой. Ей вздумалось поработать в грамзаписи, но ни в коем случае не в фирме-гиганте. Она хотела всему научиться, а для этого нет лучше способа, чем стать для начала секретаршей патрона в небольшой фирме. Поэтому Джек позвонил Нату и спросил, не может ли тот помочь.

– Почему бы и нет, если у нее большая грудь и красивые ноги?

– Полегче! – сказал Джек, наполовину гордый, наполовину оскорбленный. – Она моя единственная дочь.

Встречу назначили на четыре часа, и когда Пэм Сондерс вошла в кабинет Ната, он поразился. Высокая невозмутимая блондинка, очень хорошенькая, с голубыми глазами и пушистыми волосами возбуждала его одним своим видом.

– Вы заработаете миллион долларов в год, если станете моделью, – сказал он. – Зачем вы хотите похоронить себя в офисе?

– Этого хочет отец, – пожала она плечами. – Кроме того, мне нужны деньги, все свои отец потратил на своих жен. Нужно же мне на что-то жить.

– Жить на сорок пять долларов в неделю? – Она выглядела девушкой, которая знает себе цену, так же как и ее отец выглядел знающим себе цену мужчиной.

– Вы можете заработать сорок пять долларов в час, позируя для обложек журналов.

– Послушайте, – хмыкнула Пэм, – вы хотите нанять меня секретаршей или снимать полуголой для обложек?

– И то, и другое, – наконец обрел он дар речи. – Так я, по крайней мере, предпочитаю.

– Пообедаем вместе? – спросила она.

Ее прямота смутила Ната. Он не привык к таким откровенным женщинам и уже забыл, насколько приятно пофлиртовать. Ему вспомнилось, что в свое время он пользовался успехом у женщин.

– Пообедаем.

Пэм уселась в кресло, а Нат тут же, при ней, позвонил Эвелин и предупредил, что у него деловой обед и что он останется на ночь в городе. Пока он произносил заученные слова, ему пришло в голову, что он уже много лет подготавливал почву. Всякий раз, когда он раньше оставался ночевать в городе, на то у него всегда были причины, к тому же отнюдь не вымышленные – его ждали деловой обед, ночной клуб и одинокая постель в отеле «Астор». Проститутки, которыми в таких случаях пробавлялись его знакомые, были не для него. Он любил настоящих женщин, к тому же еще в семнадцать лет дал себе клятву, что никогда не будет платить за секс. Прежние вечера в городе он проводил скучно и однообразно – с деловыми партнерами и избитыми пошлыми шуточками, – но скука и однообразие, выраженные в долларах и центах, стоили того, чтобы их терпеть. Теперь же Нат решил, что настало время перемен.

Обед закончился в апартаментах Пэм, небольшой двухкомнатной квартире на верхнем этаже кирпичного дома на Перри-стрит. Мебель выглядела подлинным антиквариатом, и Нат поклялся бы, что она в течение поколений принадлежала семье, а не была куплена на распродаже – на ней лежала печать долгих лет надлежащего ухода, на который способны только вышколенные слуги. Такой вид вещам могут дать только переходящие по наследству состояния. А Нат всегда преклонялся перед такого рода деньгами.

Едва за ними закрылась дверь, как Пэм принялась срывать с себя одежду, и Нат решил, что если она может обойтись без предварительных игр, то и ему они ни к чему. Они оба уже были нагишом, когда достигли узкой постели в спальне. Нат ловко взобрался на Пэм и готовился войти в нее – лобковые волосы щекотали головку его члена, и он как-то отстраненно подумал, что впервые изменяет Эвелин. Он почувствовал гордость, но не за измену, а за то, что шесть лет хранил верность.

Это было намного больше, чем большинство мужчин могут сказать о себе, не покривив душой.

Проснувшись на следующее утро в чужой постели, он ощутил странное волнение.

– Твой отец знает, что ты спишь с мужчинами? – спросил Нат.

– Кто тебе сказал, что я сплю с мужчинами?

Это значило, что его совершенно не касается то, что она делает. Нат понял намек и благоразумно умолк. Пока Пэм варила кофе в кухоньке, которую хозяин дома устроил в бывшем чулане, Нат лежал в постели и курил. На ночном столике он заметил англо-французский разговорник и взял его в руки.