Патриция Мэтьюз - Оазис

– Ты сможешь, Лейси. Я уверен, – утешал он ее. – В тебе есть внутренняя сила, о существовании которой, как мне кажется, ты никогда не подозревала.

– Даже если и так, я понятия не имею, где она пряталась все эти годы.

– Все дело в том, что ты слишком часто чувствовала себя обойденной. Разве тот день в «Змеином логове» не вернул тебе определенную долю любви и доверия к другим людям?

– Верно, если только этого хватит надолго. Но за пределами Клиники мне станет так одиноко, Джеффри. – Она не сводила с него глаз. – А как насчет тебя? Ты думаешь, что сможешь справиться? Ты собираешься снова участвовать в автогонках?

Внезапная смена темы поставила его в тупик, и ему понадобилось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок.

– Я в этом сомневаюсь. Если я вернусь на трек, то скоро опять возьмусь за старое.

– Тогда чем же ты хочешь заняться?

– Пока что не решил. – Он улыбнулся. – Тише едешь – дальше будешь.

– Ты когда-нибудь думал о том, чтобы попробовать свои силы в кино? Ты наделен привлекательной внешностью и яркой индивидуальностью, а я всегда гордилась своим даром первооткрывателя новых талантов.

Он издал изумленное восклицание:

– Сниматься в кино? Тебе не кажется, что это уже немного поздно?

– Сниматься в кино никогда не поздно. Я знаю людей, которым их первая роль досталась в пятьдесят, а то и в шестьдесят лет.

– Знаешь, это очень странно, – произнес он медленно, – но я когда-то брал уроки актерского мастерства.

– Почему же ты их бросил?

– Когда я увидел множество других претендентов, возможно, более способных, чем я, меня одолели сомнения, стоит ли продолжать.

– Упорство – главный ключ к успеху, Джеффри. Оно ничуть не менее важно, чем талант, а я искренне верю в то, что у тебя есть подлинный талант. – Она потрепала его по руке. – Пообещай, что подумаешь над моим предложением, ладно?

Тед Дарнелл вошел в офис Ченнинга без приглашения.

Отто в этот момент говорил по телефону и бросил на него изумленный взгляд.

– Я вам перезвоню, – сказал он в трубку и тут же опустил ее.

– Итак, Тед? Чему обязан такой честью?

– Я проезжал мимо и решил заглянуть к тебе на минутку.

Внимание его сразу же привлекла правая рука Ченнинга, тыльная сторона которой была заклеена несколькими полосками пластыря.

– Я не видел тебя вот уже несколько дней и не слышал от тебя ни слова. Мне любопытно знать, как ты поступил с Зоей Тремэйн. Ты уже воспользовался той информацией, которую я тебе передал?

Ченнинг небрежно пожал плечами, отводя глаза в сторону:

– Я решил, что сейчас это будет неуместно.

Дарнелл не поверил своим ушам.

– Ты решил… что? Неуместно? – Он внезапно рассмеялся. – Ну конечно! Ты пустил в ход свое оружие, но она не намерена сдаваться. Ты слышал ее вчерашнюю речь, Отто?

– Меня там не было, но я уже в курсе, – отозвался Ченнинг угрюмо.

– Готов поспорить, что так. – Взгляд Дарнелла снова привлекли полоски пластыря. – Что у тебя с рукой, Отто?

Ладонь Ченнинга дернулась, и он убрал ее под стол.

– Я… я поскользнулся и упал, ударился о дверь душевой и разбил зеркало. Но мне повезло. Я не слишком сильно порезался.

– Так вот, значит, как все случилось? А ты уверен, что это не сделала маленькая птичка, Отто? Или несколько маленьких птичек?

Ченнинг быстро перевел дух и посмотрел в сторону:

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Да? Все птицы Зои Тремэйн были убиты вчера вечером. Я скажу тебе, что я думаю. По-моему, ты узнал о той речи, которую она произнесла вчера на митинге, и пришел в такую ярость, что просто сорвался с цепи. Ты отправился к ней домой, проник внутрь и перерезал ее птиц. Там было устроено настоящее побоище, вот до чего довела тебя твоя злоба. Но одна из птиц или сразу несколько поранили тебя.

Ченнинг посмотрел на него с вызовом:

– Ты не сможешь доказать, что я имею к этому какое-либо отношение. И если даже тебе это удастся, какое обвинение ты собираешься мне предъявить? – На его губах появилась глумливая усмешка. – Убийство нескольких безмозглых птичек?

– Дорогих птичек, Отто. Таким образом, имело место незаконное проникновение в дом путем взлома, а также уничтожение ценного имущества. Вероятно, добавятся и другие обвинения. Знаешь, что я о тебе думаю, Отто? Ты просто больной человек, и мне стыдно, что я так долго не мог этого взять в толк.

– Не смей так со мной говорить! – Ченнинг наклонился вперед, его мрачное лицо напоминало маску. – Неужели ты принял сторону этой старой шлюхи?

– Обеспечивать соблюдение закона – моя работа.

– Ты получил эту работу только благодаря протекции, Тед. Никогда об этом не забывай. Если ты пойдешь против меня, можешь распрощаться с должностью начальника полиции. И это еще не все. Против тебя могут быть выдвинуты обвинения в суде.

– Если такое когда-нибудь случится, то вы с мэром окажетесь на скамье подсудимых вместе со мной. Что же до моей работы, я не так уж держусь за нее. Но одно мне все же не совсем понятно, Отто… Объясни мне, почему ты не предал гласности то, что тебе стало известно о прошлом Зои. Только не пытайся убедить меня, что ты сделал это исключительно по доброте сердечной. У тебя нет сердца.

– А вот это тебя уже совсем не касается, черт побери! С каких это пор ты стал святошей? Но одно я должен тебе сказать… Скоро эта женщина проклянет тот день, когда решила переехать в Оазис!

– Только постарайся, чтобы все было в рамках закона, Отто, не то я сам примусь за тебя. Можешь положиться на мое слово. И если я смогу доказать, что это ты уничтожил птиц, тебе будут предъявлены обвинения.

Ченнинг уже отчасти обрел прежний апломб.

– И давно ли у тебя появилась совесть, Тед?

– Полагаю, я в конце концов решил остановиться и присмотреться к себе получше, и мне оказалось не по вкусу то, что я увидел. В жизни я не раз делал вещи, которыми вряд ли могу гордиться, однако быть в сообщниках у тебя и мэра для меня хуже всего.

– Но благодаря этому твой банковский счет заметно разбух, не так ли? Ты забирал свою долю без видимых угрызений совести и запросто можешь отправиться за это в тюрьму.

– Не надо мне угрожать, Отто, – тихо сказал Дарнелл. – Я все изложил на бумаге – все наши сомнительные сделки – и спрятал документы в сейф. Не забывай об этом. – Начальник полиции развернулся и, не прощаясь, вышел.

Жизнь Отто Ченнинга рушилась – и все по вине Зои Тремэйн. Но ведь должен же быть какой-нибудь выход!

У самого его локтя зазвонил телефон, и он, вздрогнув, схватил трубку:

– Алло?

До него донесся визгливый голос мэра Уошберна:

– Отто, что ты собираешься делать с этой проклятой женщиной? Все утро мой телефон разрывается от звонков по поводу той гнусной речи, которую она произнесла вчера.