Д. Нельсон - Турецкий горошек

«Не беспокойся» – это одна из тех фраз, после которой в тебя обязательно вселяется беспокойство, даже если до этого ты и не думала беспокоиться. Как будто у меня нет множества других поводов для беспокойства. Я жду ребенка от горошка, который не является моим мужем, с работы меня выгоняют, якобы за некомпетентность, мне отказывают в медицинской страховке, и у меня не никакой надежды на развод.

Босси, которая следила за мной с тех пор, как я появилась в доме, подходит и кладет морду мне на колени. Я поглаживаю ее в ожидании… хотя понятия не имею, чего именно я жду.

Джуди тормозит около моей входной двери. Уже заметно потемнело и похолодало. Лужи на тротуаре подернулись ледяной коркой. Босси выскальзывает из дома, порываясь посмотреть, нет ли еще кого-нибудь в «жуке» Джуди.

– Заходи, – говорю я.

– Я звонила тебе на работу целый день. Ты что, забыла о том, что мы договорились встретиться за ланчем?

– Абсолютно. Извини.

– Что случилось? Такая забывчивость на тебя не похожа. Я уже забеспокоилась.

Я сообщаю ей новости. Потом показываю подслушивающее устройство.

– Чертово дерьмо!

Подойдя к дивану, она достает из портфеля Фенвейский телефонный справочник. В нем есть номера домашних телефонов сотрудников. Она начинает звонить.

Через два часа в моей гостиной оказываются все, кто был на нашем последнем собрании, за исключением заведующей Уиттиер и Тины. На их автоответчиках Джуди оставляет сообщения.

В разгар нашего совещания приходит Питер. Он выглядит усталым. Ему пришлось уволить Андреа, и теперь он работает по четырнадцать часов в день.

– Лиз, может, хочешь поговорить с Питером наедине? – спрашивает Джуди.

Мы поднимаемся на наш балкон. Я рассказываю ему.

– Бедняжка, – говорит он.

– У нас могут появиться проблемы с деньгами, – говорю я.

– Я смогу обеспечить нашу жизнь.

– А вдруг не удастся восстановить страховку?

Жизнь без медицинской страховки всегда ужасно пугала моих родственников: «Даже и не думай об этой работе. Ведь там не обеспечивают медицинскую страховку». Бен фактически начал свое дело только после того, как нашел торговую ассоциацию, где можно купить страховку. Питер же в данной ситуации полагался на удачу.

– Тогда у нас накопятся долги к рождению малышки. Но меня больше волнуют твои чувства. – Он убрал прядь моих волос со щеки. – Ты ведь любишь эту работу и своих студенток. Тебе будет не хватать их больше, чем нам денег.

– Ты так быстро превращаешься в лучшего друга, которого у меня никогда не было, – говорю я.

– Ты можешь быть уверена в твоем славном упрямце. Ступай-ка вниз, – предлагает он. – Надо выяснить, что можно совершить ради достижения истины, правосудия и поддержания американского образа жизни.

Когда я поворачиваюсь к лестнице, он шлепает меня по попке. Я удивленно оборачиваюсь, и он посылает мне воздушный поцелуй.

Все собравшиеся по пути ко мне зашли в свои кабинеты. Успев еще раз съездить в колледж и вернуться ко мне к началу собрания, Джуди заодно переговорила там с Джимми. Она попросила его помочь найти подслушивающую аппаратуру. Он сказал, что не может помочь всем лично, но рассказал, как это делается. Дождавшись на парковке всех наших единомышленников, она повторила каждому его инструкции.

– Это невозможно проконтролировать… – говорит Джуди, когда раздается звонок в дверь.

Входит Тина в скособочившейся куртке, у нее покрасневшие глаза.

– Я вроде как поняла по машинам, что все вы здесь. Мне очень жаль, Лиз. Вы уже слышали о заведующей Уиттиер?

– А что с ней? – спрашивает Боб.

– Около шести вечера она вернулась с собрания заведующих колледжами нашего района. Оно проводилось в Копли-плейс. Директор вызвал ее к себе и сообщил о твоем увольнении, Лиз. – Стащив куртку, Тина бросает ее на перила лестницы. – В общем, заведующая Уиттиер выпустила пары. Она вроде как начала там орать на него и…

– Не представляю ее орущей, – говорит Боб. – Хотя догадываюсь, как она разъярилась.

– Она упала в обморок. И ее срочно увезли в Бригамскую женскую больницу, но я не знаю, чем все закончилось. – Тина выдает всю эту информацию на одном дыхании. Вздыхает и садится.

– Выезжая со стоянки, я видела, как от административного корпуса отъехала «скорая помощь», – говорит Марси. – Но она не включила сирену, и я решила, что, наверное, дело не слишком серьезное.

Все хором обсуждают случившееся, потом Тина просит телефон. Справочная Бригамской больницы отказывается дать сведения о состоянии больной, тогда Тина дозванивается до кабинета неотложной помощи. Откуда у этой девицы такая осведомленность?

– Могу я поговорить с Фарой, пожалуйста… Привет, это я, извини, что достаю тебя на работе.

Недавно к вам привезли одну пожилую даму. Между шестью и семью часами… Уиттиер… Я бы хотела узнать, как она… – Длинная пауза. – О нет! – Она падает на колени, не выпуская Гарфилда из рук.

– Ну что там? – спрашиваем мы.

– У нее был инсульт, кровоизлияние в мозг. Она умерла по прибытии.

В потрясенном молчании все медленно разбирают свои куртки и расходятся. Джуди остается.

– Просто не верится, что ее больше нет. Она была такой классной теткой, – говорит Джуди.

Питер спускается с балкона и садится между нами. Мы делимся историями о заведующей Уиттиер. Он рассказывает нам, как на прошлой неделе у его киоска выстроилась большая очередь.

– Она зашла ко мне, сама организовала себе завтрак, завернула его и положила в кассу точную сумму. Потом подмигнула мне и сказала: «Вы не возражаете, если я оставлю себе чаевые?» Потом улыбнулась мне и ушла.

Мы втроем сидим на диване. Питер обнимает нас за плечи, и обе мы притулились к его плечам.

Вдвоем с Питером мы идем в церковь на Арлингтон-стрит на поминальную службу по заведующей Уиттиер. Это старая церковь с ложами и семейными скамьями. Мы открыли белую крашеную дверь и устроились на красных сиденьях.

До начала службы еще довольно много времени, но почти все места уже заняты. Здесь не только наши преподаватели и студенты, но и бывшие профессора и множество выпускников разных лет, от вчерашних студентов до тех, кому уже под пятьдесят. Гуськом входят члены правления и директор Бейкер с женой, они делают вид, что они никого не знают.

Встает симпатичная блондинка с собранными в пучок волосами. На ней узкая синяя юбка до колен с разрезами. Ее черный пиджак и шарф, простреленный золотыми стрелками, связывает вместе синее и черное. Она классно смотрится.

– Спасибо, что пришли. Я Диана Чамберс, старшая дочь Алисии Уиттиер. Моей сестре Рите и брату Гаррисону хотелось бы, чтобы все вы воспринимали этот день не как траурный, а как некое торжество по случаю любимых и важных для нее вещей. Нам хотелось бы, чтобы вы поделились с нами вашими воспоминаниями о ней.