Оливия Дарнелл - Волшебство любви

— И поэтому, — затараторила Энн, обрадованная, что Абигейл понимает ее, я вообще не буду их знакомить, а скажу, что мы решили сбежать в имение Брайана, чтобы обвенчаться там в сельской церкви со свидетелями, взятыми прямо с полей, и прожить в уединении пару месяцев.

— Она поверит. История в ее духе, — проворчала все еще сердитая на подругу Абигейл и помрачнела. — Пат, конечно, тебе поверит, но мне все это не нравится.

— Почему?

— Во-первых, я противница фиктивных браков. Это противоречит принципам нашей фирмы. А во-вторых, эта история с погибающими первыми женами… — Она покачала головой. — Нет, мне эта история не нравится.

— Но Брайан Кестелл вам нравится? — задала неожиданный для самой себя вопрос Энн. — То есть, я хочу сказать, вы можете предложить другой способ спасти наш дом?

Абигейл некоторое время изумленно смотрела на Энн, потом улыбнулась и сказала:

— Думаю, что лучшего способа нам не найти.

Открывая дверь своей крошечной лондонской квартирки, Энн услышала переливистые звонки телефона. Сметая все на пути, она подбежала к аппарату и сняла трубку.

— Рад, что вы дома, Энн, — услышала она знакомый низкий голос, — я обдумал наш сегодняшний разговор…

У Энн замерло сердце. Неужели Брайан передумал?

— Я слушаю вас очень внимательно.

— Чек, который я вам дал… Вас удивило, что сумма немного больше той, о которой мы договаривались.

— Значительно больше!

— Итак, я очень хотел бы, чтобы вы потратили эту сумму на себя.

— Что вы имеете в виду? Брайан вздохнул.

— Я хотел бы, чтобы вы купили себе платья, украшения и прочее, вам лучше знать что.

— Но мне ничего не надо!

— Энн, вы, пусть недолго, будете выступать в роли моей жены, и вам надо выглядеть соответственно.

Энн почувствовала себя униженной.

— А что мне потом делать с этими вещами?

— Разумеется, оставите их себе. Энн, мне хочется, чтобы вы чувствовали себя в этой непростой ситуации как можно комфортнее. Вы очень ранимы, а на вас будут смотреть.

— А если на меня будут смотреть, а я останусь одетой так, как сейчас, то это будет иметь для меня устрашающие последствия?

— Нет, Энн, стиль, принятый в вашей фирме, очень мил, но…

Энн задумалась. Видимо, под «стилем, принятым в фирме» Брайан подразумевал ее розовый костюм. Она вспомнила шляпку Фионы, и это все решило.

— Хорошо, сэр, я согласна.

— Очень рад, — голос в трубке обрел знакомые повелительные интонации, — но не забывайте называть меня Брайаном. Теперь, по крайней мере, при посторонних, в нашем общении должна присутствовать простота и… — он выдержал паузу, некоторая теплота. Согласна, Энн?

Довольно богатое воображение девушки в данный момент не могло подсказать ей, в чем и как будет выражаться эта «теплота». Мысленно она уже примеряла новые платья, туфли и, главное, шляпки, которые изменят ее до неузнаваемости.

— Идет, Брайан! — с неожиданным воодушевлением ответила Энн и, положив трубку, стала обдумывать, с чего ей начать формирование своего нового облика.

Рано утром Энн поднималась по лестнице модельного агентства, в котором работала ее подруга Стефани, уговорившая Энн пойти на консультацию к их главному визажисту, творящему, по ее мнению, настоящие чудеса.

— Главное — не возражай, слушай и молчи, поучала Стефани. — Если ты ему понравишься, считай, дело сделано.

Перед девушками внезапно возник невысокий коренастый мужчина с наголо обритой головой, в черном свитере и в джинсах.

— Идемте, леди, у меня на вас ровно десять минут.

Они прошли в просторный, залитый солнцем зал.

— Туда и обратно, быстрым шагом! — последовал отрывистый приказ.

Энн покорно прошлась, чувствуя себя больным, которому сейчас поставят диагноз. И точно:

— Днем — приталенные жакеты, мини-юбка, можно широкие шелковые брюки и тунику. Цвет белый. Шляпа — белая, широкополая…

Наконец-то! — пронеслось голове у Энн.

— Вечером, — продолжал бритоголовый маэстро, — узкий силуэт и большое декольте. — Он еще раз посмотрел на Энн. — Минус четыре фунта плюс шпильки.

— Простите?

— Скинуть четыре фунта и надеть туфли на шпильке, балда! — шепотом пояснила Стефани.

— Днем — распущенные, вечером — гладко, можно косу. Никаких кудряшек. Волосы привести в порядок, лицо можно оставить.

Ну, хоть на этом спасибо, подумала Энн.

— Вечерние цвета — травянисто-зеленый, синий, допустим лиловый, а также сочетание черного и белого. Ничего пышного, никаких кружев, вышивок и блестящих украшений.

Это тоже устраивало Энн. У нее не было украшений, и она не любила их. Но следующая фраза озадачила ее.

— Камни — зеленые и бесцветные, — Изумруды и бриллианты, — пояснила Стефани.

— Понимаю. — Энн с достоинством кивнула и закусила губу, чтобы не рассмеяться. Интересно, за кого этот бритоголовый ее принимает?

— Духи — сандал, магнолия, дыня и персик. — Маэстро задумался и через секунду выдал:

— «Мисс Арпельс».

Он отошел к окну и уставился на улицу, давая понять, что аудиенция окончена. Стефани молча взяла Энн под руку и, стараясь ступать бесшумно, вышла из зала.

— Мне все ясно, — заверила она. — Сейчас мы займемся твоими волосами, а затем всем остальным, и, пожалуйста, не возражай.

Энн не возражала, ей очень хотелось, чтобы Брайан увидел ее преображенной, пусть даже пахнущей дыней и сандалом. Некоторая доля риска только придавала прелести этому процессу преображения. Сказывалась наследственная азартность.

На два дня Энн полностью отдала себя в руки Стефани, страстно увлекшейся ролью Пигмалиона. Та отвела подругу к своему парикмахеру и к косметологу, бегала с ней по магазинам и следила, чтобы беспрекословно выполнялись все указания великого маэстро. Отступить пришлось только в отношении драгоценных камней — на них просто не было денег — и лишних четырех фунтов веса. Впрочем, здесь был кое-какой прогресс. Непрерывная беготня и отсутствие времени на то, чтобы поесть, помогли Энн избавиться от двух фунтов, и она клятвенно пообещала Стефани сделать все, чтобы убрать оставшиеся два. Энн не совсем понимала, что делают с ее волосами и с лицом, но когда она в широких шелковых брюках и в белой свободной тунике встала перед зеркалом, то была поражена. Она увидела совсем другую девушку — стильную и женственную одновременно. Впечатление не портила даже белая широкополая шляпа, которую Энн долго не решалась надеть, а надев, поняла, что и в шляпе можно чувствовать себя очень даже неплохо.

Встреча с Брайаном состоялась в маленьком, но очень дорогом кафе неподалеку от «Серебряной омелы». В глазах Брайана, увидевшего Энн, вначале мелькнуло удивление, а затем что-то похожее на досаду и грусть. Но это длилось буквально несколько мгновений, и он заговорил в своей обычной, немного ироничной манере: