Эми Сон - Беги, хватай, целуй

Я попросила, чтобы меня соединили с секретаршей Джефа Маккойда. Она дала мне номер факса их фирмы. Я пошла к аппарату, стоящему в зале, отправила факс и вернулась к своему столу. Секунд через тридцать из кабинета возникла Крыса.

— Ты выяснила номер?

— Да. Секретарша Маккойда велела послать факс на общий номер фирмы, я так и сделала.

— И напрасно, — возразила Крыса. — Тебе нужен его прямой номер.

— Но секретарша так сказала.

— Она работает там временно.

— Я тоже, — ответила я, в душе надеясь, что меня уволят за дерзость.

— Перезвони, узнай прямой номер и снова пошли факс, — сказала начальница и скрылась в кабинете.

Мне пришлось повторить все сначала. Закончив, я достала из верхнего ящика толковый словарь и начала изучать под столом первую страницу: « Абакист, сущ. м.р. Специалист по выработке манильской пеньки из абаки (текстильных бананов) ». Потрясающе. Мне давно хотелось узнать, как называется такой человек.

Из кабинета вышла Крыса. Словарь с громким стуком упал на пол.

— Где у тебя страницы, которые только что ушли по факсу в «Эрхард и Лиеб»? — Я вручила ей листки. — Это совсем не то, что следовало послать. Я просила страницы два и три, а ты отправила четыре и пять.

— Вы сказали четыре и пять. Я помню это совершенно точно.

— Отправь им страницы два и три с извинением, что отослала не те.

— Извинение должно быть на официальном бланке?

— Да.

— В виде записки или письма?

— Ты сама должна знать такие вещи.

Повернувшись на каблуках, начальница ушла к себе в кабинет. Я напечатала извинение, отправила все по факсу и вернулась за стол. Зазвонил селектор.

— Слушаю.

— У тебя есть копия извинения — того, что ты только что отослала с курьером? Мне нужна еще одна.

— Вы имеете в виду, которое я послала по факсу? Вы сами велели мне послать извинение по факсу.

— Нет, неправда. Я просила отослать с курьером.

На какое-то мгновение я усомнилась в том, кто из нас не в себе — Крыса или я. Когда на протяжении всего дня каждый, с кем имеешь дело, обращается с тобой как с умственно отсталой, поневоле начинаешь думать, что они, возможно, правы.

— Я совершенно уверена, что вы просили отослать по факсу, — сказала я. — Но могу также и передать с курьером.

К тому времени, как я все закончила, голова у меня шла кругом и я обливалась потом. Мне хотелось только одного — прочитать свой рассказ в газете, чтобы утешиться сознанием того, что, хотя для Крысы я не более чем временный работник, у меня за душой есть нечто, о чем она не имеет ни малейшего понятия.

Ровно в полдень я выскочила из здания, помчалась к стеллажу с бесплатными «Сити Уик» на углу, вытащила газету и открыла ее на страничке с содержанием. Вот оно — в середине страницы:

Рубрика «Я»

Ариэль Стейнер.

«Надувной бойфренд»……………….37

Я быстро раскрыла газету на тридцать седьмой странице. Сверху фирменным шрифтом «Сити Уик» были набраны заголовок, мое имя и фамилия, а в середине текста была помещена картинка, изображающая эльфоподобную девушку, взваливающую на спину надувного мужчину. Внизу стояла подпись: «Надуй меня». Я прочитала рассказ от начала до конца, стоя там же, на углу, и уже собиралась уйти, когда к ящику подошел важного вида мужчина средних лет и взял одну газету. Я на мгновение взглянула на него, представляя себе, как по дороге домой он станет читать мой рассказ, абсолютно не догадываясь о том, что обменялся сегодня взглядом с той самой девушкой, которая его написала. Я была известной и анонимной одновременно, и мне нравилось и то, и другое.

Мы встретились с Сарой за ленчем в «Метлайф-билдинг». Она читала «Надувного бойфренда», пока мы слушали новую группу, а я поглощала кекс, купленный мне подругой на день рождения. Когда она прочитала рассказ, я спросила:

— Ну и как тебе?

— Не знаю, — уныло протянула она.

— По-моему, ты не в восторге?

— Ну, прежде всего, мне не нравится мой псевдоним.

— А чем он плох?

— Фарра? Люди решат, что я какая-то холодная пустышка, балующаяся наркотиками. А ты и вправду думаешь, что я… — она пробежала глазами страницу, — рассказываю всем незнакомым парням интимные подробности своей жизни?

Надо было поскорее исправлять положение.

— Э-э… конечно, нет, — возразила я. — Это гипербола. И с чего ты взяла, что это ты? Персонаж вымышленный. Просто я придумала, что в этом месте главная героиня испытывает ревность, поэтому рассказ приобрел более мрачные краски.

— Ты считаешь меня совсем глупой? Это же очевидно, что ты обо мне такого мнения! Жаль, у тебя не хватило духу сказать мне это с глазу на глаз, вместо того чтобы печатать в газете!

— Вовсе я о тебе не такого мнения! Прости, что не сказала заранее. Действительно надо было. Но клянусь тебе, она — это не ты!

Сара передернула плечами, отпила кока-колы и стала смотреть на певцов на сцене.

Вернувшись на работу, я прослушала на автоответчике три сообщения.

Папа: «Я прихватил экземпляр «Сити Уик» по пути на обед. Усевшись в кафетерии и открыв газету, я обнаружил там нечто очень странное, а именно — собственную фамилию. Над словами «Надувной бойфренд». Почему ты не сказала нам, что тебя ограбили? И потом, следует ли показывать это маме? Думаю, ей будет приятно увидеть твое имя в печати, но, боюсь… содержание может ее озадачить».

Мама:

«Папа прислал мне рассказ по факсу. Ты не пострадала при нападении? В полицию заявила? Приходи сегодня на ужин. Ах да — и с днем рождения тебя!»

И Тернер:

«Привет, Ариэль. Мы с нашим главным редактором, Стивом Дженсеном, прочли твой второй рассказ и хотели бы напечатать и его тоже. Не сможешь ли зайти к нам в офис сегодня вечером, в любое время?»

Я разом позабыла о гневных родительских словах. Похоже, Тернер хочет предложить мне вести колонку. Но ведь тогда я перестану быть безработной актрисой, напечатавшей один жалкий рассказец. Я сделаюсь настоящей писательницей. Хотя, может, я опять все нафантазировала! Может, Тернер лишь хотел обсудить со мной следующий рассказ. Пора избавляться от приобретенной в Брауне привычки присочинять. Подождем, что скажет мне редактор.

Когда я вошла в редакцию «Уик», Коринны за стойкой не было, поэтому я сразу направилась в кабинет Тернера. Он встретил меня у дверей, а потом повел по коридору в кабинет Дженсена. Это оказалась огромная светлая комната с окнами до самого пола и с потрясающим видом на Нижний Манхэттен. Дженсену было чуть больше сорока, он был низеньким светлокожим очкариком с коротко стриженными каштановыми волосами. Он сидел за огромным, заваленным бумагами письменным столом, положив на него ноги, отчего казался еще меньше. Главный редактор встал, чтобы поздороваться со мной за руку, и я заметила, что он косит на один глаз. И я, как ни старалась, все время пялилась на этот его дефект. У меня было ощущение, что я смотрю телесериал «Коломбо».