Анатолий Тосс - За пределами любви

– Ах да, ты мне говорила, – Рассел замолчал, подумал. – Ну и куда тебе деться? Родственников у тебя, насколько я понимаю, нет? – Снова пауза. – Ну да, – согласился сам с собой Рассел и замолчал.

Они стояли вдвоем, прислонившись к ограде, молчали. Теплый вечер переходил в теплую ночь, цикады неистовствовали где-то позади, поток машин поредел, шелест каучуковых шин все еще пытался заглушить стрекотание цикад, но уже не мог.

Постепенно Элизабет успокоилась, слезы закончились, оставив лишь засохшие борозды на щеках, будто она с утра не умывалась. Но ей было безразлично, на смену слезам пришли слабость и сонливость, видимо, на истерику ушло слишком много сил.

– Ты не волнуйся, – говорил Рассел, – мы что-нибудь придумаем. Не может быть, чтобы мы не смогли придумать. Ты не волнуйся. – И снова замолкал.

– А я не могла бы пожить у вас? – Элизабет давно решила, что поедет с ним. Он должен взять ее с собой, она поживет у него, а дальше будет видно – просто она не хотела напрашиваться, ждала, когда он предложит первым. Но он все не предлагал, вот и пришлось сказать самой, сколько же можно так стоять?

Рассел молчал. Потом вздохнул:

– Не знаю, Лизи. Я думал об этом… но это же большая ответственность, ты пойми. Я часто в разъездах, да и жизнь я веду… – он замялся, – как тебе сказать, независимую, что ли. Непонятно, как ты в нее впишешься. – Рассел покачал головой. – Я знаю, что тебе нужна помощь, я хочу тебе помочь… – вздох, – но не знаю…

Элизабет подняла на него глаза, она молила взглядом, он в жизни не видел такого умоляющего взгляда.

– А что же делать? Не могу же я остаться здесь, на улице, а домой к нему я точно не пойду. Вы же сами говорили, что это опасно. Возьмите меня к себе, ну на время, я не буду вам мешать. Совсем не буду. – Если не подействовал умоляющий взгляд, то мольба в голосе не могла его не тронуть.

Он посмотрел на нее, улыбнулся пусть дежурной, но ободряющей улыбкой, кивнул.

– Хорошо, поживи у меня, дом у меня большой, место найдется, а после что-нибудь придумаем. – Снова посмотрел. – У тебя деньги-то есть хоть какие-то? – И тут же, не дожидаясь ответа, махнул рукой. – Хотя что за глупость я говорю, при чем здесь деньги? Пойдем к машине, я тут недалеко припарковался.

Потом, уже сидя в машине, уже проехав с полмили, Рассел сказал:

– Вообще-то у меня на завтра назначена встреча, но придется ее отменить. В гостинице я снимаю всего одну комнату, так что у меня тебе ночевать нельзя, а взять отдельный номер… – он пожал плечами, – если этот Влэд начнет тебя искать… А искать он уже, наверное, начал, значит, номер в гостинице тоже не подходит.

Они проехали еще с полмили.

– Так что поедем сразу ко мне домой. Тут недалеко, миль сто семьдесят, часа за три доедем.

Элизабет кивнула. Все получалось правильно и хорошо. Она знала, что хорошо, а дальше будет еще лучше. Рассел поможет ей, она станет актрисой, начнет зарабатывать, все будет отлично… Машина покачивала мягкими рессорами, Элизабет прикрыла глаза: сейчас она заснет, а когда проснется, все будет отлично. Все будет замечательно.

– Возьми на заднем сиденье плед, укройся, – пробился сквозь дремоту мужской заботливый голос. Но протянуть руку и взять плед уже не было сил.

Всем нужны перемены, и погоде в том числе. Ощущение такое, что сегодня я проснулась не в насупленной, белесой Швейцарии, а перенеслась в небесно-голубую итальянскую Тоскану – там ведь тоже горы, хоть поменьше наших, но все равно возвышаются. И знаете, все сразу переменилось – как все же много зависит от яркости солнечного света, – природа заиграла красками, у всех поднялось настроение, а вместе с ним и средний уровень либидо среди отдыхающего населения, и вообще хочется жить, петь… Иными словами, преображение и всеобщее благодушие.

По такому поводу я даже пропустила ежедневный оздоровительный заплыв в бассейне со стеклянной крышей – кому нужна крыша в такой чудесный день?

Вместо бассейна я поспешила наружу, куда высыпали почти все постояльцы, подставили свои груди, попки или просто носы и плечи – что у кого имеется – нежнейшим лучикам небесным. Потому что у нас, когда начинает светить, то светит не хуже, чем в Тоскане или на Ривьере – мягче, нежнее и ценится больше. Ведь ежедневный праздник праздником быть перестает. Праздником можно насладиться только после скучных будней.

Кафе на лужайке было заполнено, народ галдел у бассейна, мой красавчик Карлос, естественно, тут же испарился, – я же говорю, солнечное настроение приводит к повышению среднестатистического либидо. Или к его увеличению, не знаю, как правильно. Но я сегодня добренькая, вот и простила мальчику его заведомую неверность. Хотя она и подлая. Я ведь ему, в конце концов, не изменяю.

Где-то на отшибе, у самого дальнего столика незаметно примостился мой скромный соавтор, потягивая из стакана светло-коричневую жидкость. Зная его не первый день, я с ходу учуяла – скотч, «Single Malt».

Надо заметить, Анатоль выглядел весьма помятым. Помятость отпечаталась и на лице, и во взгляде, и в движениях, – этакая флегматичная вялость, когда энергия вытекла по каплям, а новая еще не набралась. Будучи знакома с особями творческих профессий, а порой и накоротке, я сразу определила – мсье Тосс последние сутки творил, лепил из слов мой детский образ, переплавлял в печатные фразы злоключения моей грешной юности.

Конечно же я подошла, оглядела его, покачала осуждающе головой.

– Выползли наконец из своей конуры, – предъявила я ему первую претензию.

– Да ладно, у меня вполне приличный номер. Не такой, конечно, как у вас, но я ведь в нем живу один, – попытался съехидничать Анатоль, но особенно ехидно у него не получилось – все той же энергии не хватило.

– Вот и напрасно, – пожурила его я. А потом еще раз пожурила: – Что-то вы неважно выглядите: бледный, обросший, глаза потухшие. Неправильный вы образ жизни ведете, господин сочинитель. Нет чтобы гулять, здоровым воздухом дышать, спортом заниматься, с интересными людьми общаться, – тут я округлила глаза, чтобы он понял, на кого я намекаю. – А то заперлись у себя в коморке, всё строчите без передышки. Небось и алкогольными напитками злоупотребляете.

Он наконец-то улыбнулся, покачал головой:

– Не злоупотребляю. Пользуюсь, но не злоупотребляю.

– А кто заказывал в номер бутылку обожаемого «Glenfiddich»? [4]– полюбопытствовала я.

– Подумаешь, одну бутылку на три дня, – отмахнулся он. – А вы, как я понимаю, следите за мной?

– Так не только я. Я же теперь ваш персонаж. А как мы знаем, многие персонажи за вами следят.

– И то верно, – вяло согласился он.

– Ну так что, раз вы вылезли наружу, значит, похоже, закончили очередной кусок?