Ника Сафронова - Эта сука, серая мышь

Тут довольно стремительно вошел и сам Лихоборский.

– Оксана Александровна! Я приношу свои извинения! Вернитесь на переговоры, пожалуйста!

– Засунь себе свои извинения, знаешь куда! Извини, малыш, – обратилась Оксанка к Славику.

– Куда? – поиграв желваками, спросил Всеволод, и при этом почему-то испепелил негодующим взором меня.

Оксанка молчала. Явно не решаясь произнести это слово при ребенке вторично.

– Вернитесь на переговоры, Оксана Александровна, – повторил Всеволод. – И не надо взваливать на себя слишком много. С заказчиками так себя никто не ведет. Попытайтесь быть сдержанней.

Сказав все это, он удалился.

– Не, видала такого козла!.. Прости, малыш… и ты, Поль, заодно, если оскорбила твои чувства. Но козел, как говорится, он и в Африке… козел! – И тяжко вздохнув, Оксанка вылезла из куртки, которую уже успела нацепить, и поплелась обратно.

Позже спустилась Вероника и дала мне задание срочно набросать, что необходимо при регистрации места на выставке. А также подобрать образцы выставочных стендов.

Пока я выполняла ее поручения, мне на мобильный раздался звонок. Номер звонившего мне ни о чем не говорил.

– Ало?

– Ало, это кто? – Голос на другом конце провода тоже не показался знакомым.

– А кого вам надо?

– Мне? – В трубке усиленно закряхтели, как будто человек вытаскивал бумажку с моим именем из того самого места, куда Оксанка совсем недавно отправила Лихоборского. – Мне Полину надо.

– Ну, тогда это я. А с кем я разговариваю?

– Это тот водитель, помнишь? Ну, это… на трассе Ростов – Дон… у нас с тобой еще… вышел маленький инцидент.

Ух, ты! Вот это да! Значит, уМиши все-таки дошл и руки? А почему было не сказать, маленькая словесная перепалка? Или малюсенькая размолвка? Сказал бы уж прямо!

– Мне это… – продолжал мой оппонент слегка извиняющимся тоном, – мне бы тебе бабло передать. Только я уезжаю сегодня. Ты как, это… через час сможешь быть на Белорусском вокзале?

– Через час на Белорусском? – в нерешительности проговорила я.

Закончить задание мне оставалось всего ничего, еще минут пять. Но отпустят ли меня?

И все же рискну. Упускать деньги ужасно не хочется. Сейчас уедет из Москвы, ищи его потом свищи!

– Ну, хорошо, – согласилась я. – А где там на Белорусском?

– У касс дальнего следования. Вспомнишь меня?

Еще бы я не вспомнила эту бандитскую рожу! Бугристую, как прошлогодний картофель! Надо же, какое сравнение меткое! Может, Дорохова о нем как раз и рассказывала?

Так мы и условились с зачинщиком, как он выразился, маленького инцидента.

Подготовив бумаги, я пошла отпрашиваться у Миши. Поднявшись к его кабинету, я еще несколько секунд собиралась с духом. Мне было страшновато, тем более что обстановка за дверью была, кажется, крайне напряженной. Во всяком случае, до меня долетали возмущенные вопли всех участников заседания.

Я постучалась.

– Да! – громко крикнул Миша.

Все же прочие голоса немедленно стихли.

Я вошла и сразу уперлась в развернутого полубоком к двери Всеволода. Он стоял весь взъерошенный и разгоряченный. Вероника, Чижова и Дорохова сидели за столом. Смурная Оксанка практически валялась на стуле, держа на весу свой блокнот. Две же другие дамы, напротив, очень воинственно опирались на столешницу. Миша с рассудительным видом стоял у окна.

– Что вы хотели, Полина? – обратился он ко мне.

– Я по личному вопросу.

Я заметила, что на этих словах Всеволод нервно сглотнул. А Миша не пожелал покидать кабинета.

– Ну, подойдите сюда, – позволил он.

Я подошла, и мы стали общаться вполголоса. Прения возобновились.

– Что у вас стряслось? – ничем не выказывая того, что я приперлась некстати, спросил Талов.

– Вы знаете, Михаил, мне только что звонил тот человек с Воронежской трассы…

– А-а, – перебил Миша, – значит, моим орлам все же удалось его отловить!

Я не нашлась, что на это ответить. Только попыталась взглядом отобразить, насколько я ему за все признательна.

– Так! И что? – подтолкнул меня Миша.

– Он назначил мне встречу через час. А потом он уедет из города.

Талов нахмурился.

– Темный, надо заметить, субъект. Встреча в людном месте?

Только я хотела ответить, но тут Всеволод как заорет:

– Это не вам решать, Ирина! Я здесь принимаю решения! Миша тут же отвлекся.

– Сева, старина! Поспокойнее! Что ты весь на взводе сегодня?

– Да! – ввернула Вероника. – Из-за того, что ты не хочешь нас слушать, мы потеряли уже два часа времени!

– А я вам скажу, почему я на взводе! – сверкнул глазами Всеволод. – Потому что некоторые, – он выразительно посмотрел на Оксанку, – считают, что они здесь самые умные! Пургу мне метут второй час!

Оксанка вскочила, шарахнув блокнотом по столу.

– А некоторые считают, что они здесь самые крутые! – с вызовом глядя Лихоборскому в лицо, заявила она. – И что круче них только кремлевские звезды! Миша! Вероника! Прошу прощения лично у вас, но мое пребывание здесь на сегодня закончено!

Припечатав, она собрала со стола свои вещички и вышла.

Всеволод остался стоять, потирая щеку, как после оплеухи. Миша проделывал примерно то же самое. Во всяком случае, тоже почесывал лицо.

– А я вас предупреждала, – подала голос Вероника. – Нельзя вести бизнес с хорошими знакомыми. Или, как я подозреваю, с бывшими любовницами. Не будет соблюдаться никакая субординация!

Всеволод вспылил:

– А твое мнение сейчас вообще кто-нибудь спрашивал?

– Сева! – строго осек его Талов.

Я дернулась, понимая, что, если сейчас подам голос, буду расстреляна на месте. Но все же спросила:

– Так я могу поехать на встречу, Михаил?

– Да поезжайте вы куда угодно! – раздраженно отмахнулся он.

Выходя, я специально задела Всеволода плечом, будто он мешал моему проходу. Пусть знает, что я теперь тоже не на его стороне!

Когда я спустилась, то обнаружила, что Оксанка никуда не ушла. Она оделась, но сидела и разговаривала со Славиком.

– Ой, зайчонок, как хорошо, что ты еще здесь!

– А что такое?

– Представляешь, Михаил таки нашел того парня, который меня побил! И сейчас мне нужно с ним встретиться, чтобы забрать свою компенсацию за моральный ущерб.

– Да ты что! – разулыбалась Оксанка. – Все-таки Талов великий человечище! Не то, что твой мачо Лихоборский.

С этим, конечно, трудно было поспорить. Но все же Всеволод не мачо. Вот Витек Иркин – мачо, а Всеволод – нет.

– Поехали со мной, а? – попросила я Оксанку. – Заодно со Славиком побудешь, пока я схожу.

– Ну, поехали, – легко согласилась она.

Мы со Славиком быстро оделись. Я прибрала раскиданные фломастеры, сложила наши художества, мельком взглянув, что же там пририсовал Всеволод. Это оказалась огромная лохматая собака, похожая на сенбернара. Чудесная псина, изображенная почти профессионально. Из-за нее я даже не стала выкидывать весь рисунок. Спрятала к себе в сумку – на долгую память.