Маша Царева - Московский бестиарий. Болтовня брюнетки

У Ксюши не было никаких сомнений, что деготь кончился, а впереди – бесконечный мед. Но однажды…

Обычно она не надоедала Мише звонками, но в тот вечер случилось что-то из ряда вон выходящее, сейчас уже не важно, что именно, – главное, что ей понадобилось срочно Михаила найти. Его мобильный не отвечал, и тогда Ксюша отважилась вторгнуться телефонным звонком в святая святых – четкий офисный распорядок. Мишина секретарша очень удивилась: «Разве он не дома? В последнее время его рабочий день заканчивается не позже четырех!» Ксюша в растерянности посмотрела на часы – половина девятого. «В последнее время? – задумчиво переспросила она. – И… давно?» «Да уже месяц, наверное, – сообщила секретарша, – он сказал, что будет брать работу на дом и…»

Ксюша не дослушала, швырнула трубку. В голове встревоженным пчелиным роем гудел миллион мыслей, одна мрачнее другой. Значит, уже месяц Миша уходит с работы в четыре, а домой является не раньше десяти… Сопоставив факты, она вдруг осознала, что этим странное поведение ее будущего супруга не ограничивается. В последнее время появился в его глазах некий опасный блеск – она-то думала, что виною всему новый рабочий проект… И еще – у них давно не было близости. И последнее – она заметила, что Миша возвращается домой в мятых рубашках, словно ему пришлось где-то наспех одеваться…

– И вот теперь не знаю, что мне делать, – всхлипнув, Ксюша закончила свой печальный рассказ. – Сань, как ты думаешь, поговорить с ним?

– Не стоит, – подумав, решила я, – ты же до конца ни в чем не уверена.

– Ну как же…

– Прямых доказательств нет, только косвенные улики. Если пристанешь к нему с претензиями, он решит, что у тебя мания недоверия. И вообще, нельзя позволять мужчине чувствовать себя подарком. Они от этого наглеют.

– Что же мне делать?

– Выжидать, – посоветовала я, – и быть бдительнее. Если другая женщина действительно есть, у него не получится долго это скрывать.

Знали бы мы тогда, что на самом деле внезапные перемены в Мишином характере обусловлены куда более оригинальными обстоятельствами, чем банальная любовная интрижка…

…В Строгино его затащил институтский приятель. Встретились после работы, дежурно съели по «Цезарю», без особенной ностальгии вспомнили однокурсников, подробно обсудили работу, скупо – личную жизнь. А когда Миша посмотрел на часы, прикидывая, под каким предлогом слинять от некстати подвернувшегося прошлого, Валерка предложил:

– А поехали я тебе свою любовь покажу.

Миша поморщился: он слишком дорожил временем, чтобы тратить львиную долю свободного вечера на общение с чужой женщиной. Валера все понял и рассмеялся:

– Это не совсем то, о чем ты подумал. Поехали, не пожалеешь!

Так Михаил впервые попал на небольшую серфинг-станцию, расположенную на берегу Строгинского залива. Валера привел его к ангару, в котором хранился спорт-инвентарь. К железным кронштейнам были пристегнуты доски, похожие на причудливых глубоководных рыб, в углу стояли свернутые паруса.

– Виндсерфинг – это спорт свободных, – сказал Валера, опуская на землю одну из досок, белую с красной полосой, – вот моя красавица. Я купил ее в прошлом году. Обещал жене шубу, а вместо этого… Эх… – Он улыбнулся и беспечно махнул рукой.

– И как жена отреагировала?

– Никак. Мы развелись. Не из-за шубы, конечно. Просто она домашний человек, а я… В общем, попробовав вкус ветра, сложно заставить себя провести вечер с сериалом «Скорая помощь» и вареными креветками.

– Ты предпочел спорт жене? – удивился Миша.

Валера посмотрел на него как-то странно.

– Мих, ты сам попробуй, тогда все поймешь. Если, конечно, тебе дано понять.

– Я тоже люблю спорт. В теннис иногда играю, – без энтузиазма ответил Миша.

– Теннис, – презрительно протянул Валерка, – слушай, ты должен попробовать виндсерфинг! Давай прямо сейчас! Я тебе сам дам первый урок.

– Я не готов, – вяло отреагировал Михаил.

– Специально готовиться к этому не надо. Гидрокостюм я тебе дам, доска с парусом есть, что еще тебе требуется?

– Я, пожалуй…

– Никаких «пожалуй», – решительно перебил Валера, протягивая ему какие-то выцветшие резиновые тряпки, – вот, надевай… Ничего, Михаил, мы еще сделаем из тебя морского волка!

Брезгливо натянув на незагорелое тело пахнущий водорослями старенький гидрокостюм, Миша обреченно подумал, что во всем виновата слабость его характера. Не будь он таким ведомым, ничего подобного не произошло бы. И зачем он вообще сюда приперся? Зачем поддался уговорам энергичного Валерки? Он устал, ему так хотелось оказаться дома, скушать невкусные Ксюшины оладушки, бессмысленно надавливать на кнопки телевизионного пульта.

А вместо этого смеющийся Валерка показывал ему, как правильно следует вынимать из воды парус, чтобы не завалиться назад. Как перехватывать его, как подставлять ветру, как осторожно разворачивать доску…

Ступив на шаткую доску, Миша неловко замахал руками, не удержал равновесие и, к Валеркиному удовольствию, повалился в воду. В грязную московскую воду, ощутимо попахивающую бензином, не вызывающую желания окунуться даже в самый сильный зной. Вынырнув на поверхность, Миша отдышался и заявил: баста.

– С меня хватит. Валер, ты прости, но это точно не мое.

– Что значит «хватит»? Все только начинается! И ты не можешь сказать, твое или не твое, пока не научишься хотя бы держать парус.

И снова Михаил сдался. Два с половиной часа измывался над ним неунывающий Валерий. Миша падал в воду, из последних сил вскарабкивался на доску, покрасневшими ладошками вытягивал из воды парус… Чтобы через минуту снова упасть, смешно раскинув руки в стороны, да еще и мачтой по голове получить. К концу импровизированного урока физкультуры он так устал, что перестал даже думать о том, что делает, машинально продолжая выполнять Валеркины команды. Болела спина, ладони были стерты в кровь, кружилась голова, нестрепимо хотелось пить…

И вдруг посреди этого затянувшегося ада в миниатюре случилось чудо. Пошатывающийся от утомления Михаил в очередной раз взобрался на доску, поднял парус… и тот не выскользнул из его натруженных рук. Подхваченный вялым ветерком, парус напрягся, затрепетал. Миша отклонился назад… и вдруг увидел удаляющийся берег и счастливое Валеркино лицо.

У него все получилось!

А потом и вовсе случилось что-то странное. В воспоминаниях Миша часто возвращался к своей первой поездке в Строгино, но так и не смог осознать, где же тот момент, положивший начало возведению великой китайской стены между двумя его внутренними сущностями – порядочным клерком в отглаженной белоснежной рубашке и отчаянным хиппи с обветренным лицом? Словно некто невидимый и всемогущий переключил его на другую программу. Раз – и перед вами иной человек, с иными жизненными ценностями.