Диана Уитни - Прислушайся к себе

— Прости, — наконец выговорил он. — Я думал, что ты этого хочешь… то есть мне показалось, что я правильно сделаю, если…

Когда его невнятное бормотание затихло, Катрина покачала головой и, облизнув пересохшие губы, ответила:

— Нет, нет, ты не виноват. Я сама на мгновение потеряла голову. Сама позволила случиться… этому…

— Разве это так уж плохо?

— Да. — Ее ответ был настолько быстрым и резким, что Рик не успел и слова вставить. — Я прошу прощения, если по моей вине ты подумал, будто я хочу тебя подцепить. В эти игры я не играю. Я хочу, чтобы ты знал, мне не нужны никакого рода романтические отношения, никакие вообще. Я их не ищу.

В моей жизни просто нет места ни для флирта, ни для других отношений подобного рода. Даже если парень и выглядит как плейбой.

Рик удивленно уставился на нее.

— Это ты меня называешь плейбоем?

Она покраснела.

— Я не хотела тебя обидеть. Но я еще не встречала человека, которого бы так любили окружающие, твое беспредельное обаяние дает возможность подчинять себе все и всех.

От последнего замечания по его спине прошел холодок.

— Ты преувеличиваешь мои таланты. Я никогда не хотел подчинять себе кого бы то ни было. Если люди со мной и общаются, то лишь в силу их собственного желания.

Катрина вновь покраснела, чувствуя себя полнейшей идиоткой.

— Я не хотела тебя обидеть, — повторила она.

— Если ты действительно не хочешь обидеть человека, то не говори так часто об этом. А то и в правду можно обидеться.

Рик снова вздохнул, пожав плечами, а когда взглянул на нее, то понял, что никакого злого намерения по отношению к нему у нее не было.

— Я всегда стараюсь быть искренней. Что же делать, если действительность не так приятна, как хотелось бы. Я всего лишь констатирую факт и не собираюсь выслушивать нотации ни от вас, Рик, ни от кого другого. Что же касается любовных отношений, то я не тот тип женщин, которые любят порхать с одного цветка на другой. Я не приемлю безответственность ни в чем, а в любви — особенно.

— При чем тут безответственность? — От возмущения кровь бросилась ему в лицо. — О чем вы говорите? Я всего лишь вас поцеловал. Ничего больше.

Опустив глаза, она с трудом произнесла:

— Я понимаю, что один поцелуй ни для вас, ни для меня ничего не значит. Мне непонятно другое: зачем вы преследуете меня?

Такого вопроса он никак не ожидал.

— Не знаю, — растерянно промямлил он. — На самом деле не в моих правилах преследовать женщин.

— Правда?

— Правда-правда. — Тут его щеки слегка порозовели. — Впрочем, что в этом криминального, не пойму. Очень часто случается так, что женщина нравится мужчине. И он хочет с ней дружить.

— Надо понимать это был дружеский поцелуй?

— Ну да, конечно, — соврал он, не покраснев.

Если быть откровенным, то Катрина, как никакая другая женщина волновала его и будила давно забытые чувства. Он смущенно провел рукой по волосам, взъерошил их и пробормотал почти про себя:

— Жаль, что ты так плохо думаешь обо мне.

Ее взгляд смягчился и потеплел. Она нежно коснулась его руки.

— Прости меня, пожалуйста, я не хотела задеть твои чувства.

— Ты и не задела их, — снова ложь с его стороны.

Для такого честного человека, каким Рик всегда себя считал, сегодня было слишком много лжи, и это угнетало его. — Наверное, я сам виноват, что ты не правильно меня поняла. Я надеялся, что мы будем друзьями. Вот и все. — И вновь он солгал, совершенно не отдавая себе в этом отчета.

— Прекрасно Рик. Должна признать, что поначалу я тешила себя пустой надеждой, что ты интересуешься мной как женщиной, но я ошиблась. Ты уникальный человек, который каждому другу дает понять, как он дорог тебе и что он единственный в своем роде. Я слишком много себе вообразила. Наверное, во мне говорит пустое тщеславие.

— Тебя это огорчает?

— Конечно, нет. — Она в волнении закусила губу и отвела взгляд. — Я хочу, чтобы мы остались друзьями, Рик, только не надо больше поцелуев, которые сбивают меня с толку.

Он удивленно заморгал. Катарина только что произнесла те самые слова, которые он часто говорил другим женщинам. И каждый раз на него смотрели заплаканные глаза бедных жертв его «благородного» характера. Сколько раз он видел улыбки сквозь слезы и судорожные кивки в ответ, лживое согласие с его позицией. Тогда ему казалось, что он лишь старается быть с ними честным, предлагая дружбу взамен любви, логически доказывая ее преимущества перед более нежными отношениями и наивно полагая, что женщины искренне с ним согласны. И после долгих мучительных бесед женщины всегда оставались его хорошими приятельницами. Разве это было преступлением?

— Рик, — донеслось до него словно сквозь туман.

— Да? Ах, прости. Я все прекрасно понимаю.

Он снова соврал, отчего на душе заскребли кошки.

— Что же, отлично. — Ее улыбка слепила и будоражила. Катрина торопливо посмотрела на часы, вскочила на ноги и отряхнула с юбки травинки. Господи, посмотри на часы! Я опаздываю. — И она опять ослепительно улыбнулась. — Спасибо за угощение и приятную беседу.

Он натянуто улыбнулся в ответ.

— Всегда к вашим услугам, леди.

Рик остался сидеть под старым дубом, словно прирос к земле, не в силах сдвинуться с места. Он наблюдал за ней до тех пор, пока ее хрупкая фигурка не скрылась вдали и не исчезла из поля зрения. Сегодня здесь, под раскидистым дубом, случилось нечто невероятное, нечто страшное и в то же время потрясающе волнующее, чего он так всегда боялся и не понимал, когда ему приходилось с этим сталкиваться.

Катрина Джордан смогла проникнуть в самые сокровенные уголки его души и выведать ее секреты. Многое в нем она видела лучше, чем он сам. И во многом, он должен был это признать, она оказалась права.

И в то же время о многом она судила сгоряча, поверхностно. Вскочив с земли, Рик дал себе слово доказать ей это. Но как это сделать? Впрочем, это вопрос времени.

Холодный осенний ветер никак не мог остудить ее лицо, горевшее от стыда и смущения. Наконец аллея закончилась, и Катрина побежала еще быстрее, словно за ней гнался сам дьявол. Она влетела в холл фирмы и бросилась к лифту, который, слава богу, стоял на первом этаже. Катрина с такой силой надавила кнопку своего этажа, что чуть не сломала ноготь. И лишь когда двери закрылись и лифт начал подниматься, она смогла перевести дух и, глядя в зеркало, слегка привела себя в порядок.

Что же с ней случилось? Почему эмоции взяли верх над рассудком? Каким образом стена, которую она возвела вокруг себя, рухнула в один миг, словно карточный домик?

Рик Блэйн пробил брешь в ее защите, пробудил дремавшие страсти и желания, о которых она и думать забыла. Как могла она допустить такое?

Двери лифта с шипением растворились, и Катрина, все еще тяжело дыша, прошагала в душевую комнату, скинула одежду на пол и встала под освежающую воду.