Тереза Медейрос - Поцелуй, чтобы вспомнить

Стерлинг задумчиво побарабанил пальцами по губам.

— Думаю, я мог бы добавить кое-что.

Он поманил пальцем Адисона. Тот наклонился, и Стерлинг прошептал ему на ухо нечто, от чего слуга широко раскрыл глаза. Когда он вышел из комнаты с поручением, Уоткинс с крокодильей улыбочкой откинулся на спинку кресла, прислонив трость к подлокотнику. Было совершенно очевидно, что он ждет от Стерлинга большой толстый кошелек.

Мужчины вели светскую беседу о погоде, пока Стерлинг не услышал, что к кабинету кто-то идет.

Он подался вперед и мило улыбнулся.

— Я слишком хорошо осведомлен о вашем замечательном расследовании, м-р Уоткинс. Вы собственноручно избили до полусмерти преданного слугу моей жены? Или наняли какого-нибудь кровожадного головореза, который сделал за вас грязную работу?

Улыбка исчезла с лица Уоткинса. Адисон распахнул дверь, и в кабинет прогулочной походкой вплыл Довер.

— Довер, м-р Уоткинс уже уходит, — живо проговорил Стерлинг. — Я просто подумал, что вы могли бы проводить его к выходу.

Довер засучил рукава, обнажая переплетение выпуклых, как веревки, мускулов.

— С удовольствием, милорд.

— Проведите его через заднюю дверь, — проинструктировал Довера Стерлинг. — Нет необходимости беспокоить леди.

Довер щеголевато отдал честь и вытащил из кресла заикающегося от возмущения Уоткинса, не дав ему даже забрать трость.

— Черт вас подери, Девонбрук! Вы не имеете права так со мной обращаться! Я знаю таких, как вы. Вы считаете себя богатым и могущественным, но я кое-что слышал о вашей жене, — прорычал он, рубленая речь выдавала в нем уроженца Ист-Энда. — Думаю, вы не первый, кого она заманила к себе в постель, но единственный, кто оказался настолько глуп, что женился на этой маленькой шлюшке.

Сам того не ожидая, Стерлинг перегнулся через стол и воткнул кулак на лицо Уоткинсу. Тот рухнул на руки Довера в полной отключке.

— Ну вот, — заныл Довер. — Зачем вы это сделали и испортили мне все веселье?

— Извини. — Стерлинг потер ушибленные костяшки пальцев, не чувствуя ни малейшего раскаяния. Он поднял трость Уоткинса, сломал ее надвое о колено и сунул обломки ему за пазуху. — Просто оставь его на аллее вместе с остальным мусором, хорошо?

— Да, хозяин. — Довер потащил Уоткинса к двери, не пытаясь уберечь его болтающуюся голову от ударов, даже когда она врезалась в дверной косяк. — Хотя это слишком хорошая участь для таких, как он.

— Не могу не согласиться, — пробормотал Стерлинг.

Но вспоминая эти жестокие слова, он подумал о том, не слишком ли добра судьба к нему самому.

И хотела бы, чтобы эти сны никогда не кончались…

— Леди Хьюит была права, — взвыла Лаура. — Ты можешь полировать меня сколько угодно, но я все равно останусь куском угля!

Она отвернулась от зеркала и, картинно прижав руку ко лбу, плюхнулась на кровать Дианы. Диана же обменялась со своей горничной рассерженным взглядом.

— Не глупи, Лаура, — резко сказала она. — Это все просто нервы. Что неудивительно, ведь ты будешь на балу самой красивой.

Лаура села на кровати.

— Почему это? Ты забыла пригласить на него еще кого-то, кроме меня?

Даже Диане пришлось бы признать, что в данный момент никто не принял бы юную герцогиню за алмаз чистой воды. На ней был старый потертый халат с пятнами от пролитого чая. Вся голова была утыкана торчащими во все стороны бигудями, а лицо покрыто толстым слоем лосьона Говланда, чудодейственного крема, который должен был отбелить даже самые большие веснушки.

Диана мягко стерла сгусток крема с кончика носа Лауры.

— Может, на тебя сейчас и страшновато смотреть, но к тому времени, когда Селеста закончит, весь Лондон уже будет готов поднять за тебя тост.

Лицо Лауры просветлело.

— Тост ( игра слов. toast означает не только тост, который поднимают за кого-то, но и подсушенный ломтик хлеба — прим. переводчика )? Я такая голодная, что готова съесть хоть целый каравай. Нельзя ли попросить Куки принести нам немного еды?

— Можно, но попозже, — согласилась Диана. — А сейчас мы должны сосредоточиться на твоем одевании.

— Зачем? Чтобы твой кузен смог показать меня всему Лондону? Чтобы все эти лорды и леди смогли, задрав носы, вдоволь посмеяться над бедной деревенской крошкой, которая обманом затащила его под венец? Я и раньше знала, что он хочет мне отомстить, но это слишком изощренно, слишком по-дьявольски даже для него. Лучше бы я вышла за Уэсли Трамбла или Тома Дилмора. Может, они волосатые и воняют, но низости в них нет. — Она шлепнулась обратно на постель. — Твой кузен просто дьявол во плоти. Ненавижу его!

— Я в этом не сомневаюсь, — промурлыкала Диана, отчаянно показывая Селесте жестами, чтобы та принесла шелковые чулки герцогини, пока та отвлеклась.

Но прежде, чем служанка смогла начать натягивать их на Лауру, та снова села, и ее хмурый взгляд сменился уничижительным.

— Наверное, я не должна винить во всем его. Бог не стал бы меня наказывать, если бы я не была такой гадкой. Именно я перепутала свои желания с Его желаниями, именно я хотела того, на что не имела права, именно я лгала, именно я…

Мрачное перечисление грехов Лауры могло бы продолжаться несколько дней, если бы в спальню не влетела Лотти, прижимая к себе тарелку всяких сладостей.

У ее младшей сестренки не заняло много времени выяснить, что северное крыло было самым таинственным в Девонбрук Холле. Диана устроила в нем для себя уютное убежище, отгородившись от холодного мрамора и гнетущего красного дерева остальной части дома. Стены здесь были затянуты ситцем с узором из цветов и такими же коврами, служившими прекрасным фоном для пушистой белой кошки, что лежала на мягкой оттоманке перед камином, как любимая жена султана.

По своему обыкновению Лотти начала болтать еще до того, как переступила порог.

— О, Лаура, ты бы видела все те вкусности, которые Куки приготовила для сегодняшнего вечера! Конфеты, имбирные пряники, мороженое, силлабаб, украшенный засахаренными фиалками, и потрясающими французскими ромовыми пирожными в виде сердечек. Она дала мне попробовать всего понемножку, а Стерлинг сказал, что даже несмотря на то, что я слишком маленькая для танцев, я могу оставаться здесь весь вечер, если уж я так сильно этого хочу.

Лаура, не отрываясь, смотрела на тарелку Лотти, а потом облизнулась.

— Я хочу есть. Поделись со мной, а?

Лотти выбрала неудачный момент, чтобы проявить грубость.

— Нет, это мое! — Она прижала к себе тарелку. — Сходи, и возьми себе сама.

Лаура встала с кровати, ее глаза опасно сузились.

— Отдай тарелку немедленно, маленькая жадная надоеда, или я тебя отшлепаю.

Лотти разинула рот от удивления.