Лариса Кондрашова - Замуж - не напасть

— Я больше не хочу.

— А мне не хочется уходить!

— Толян, вали отсюда! У меня свои планы, и ты мне мешаешь. В коридоре на полке твоя книга — бери и уходи.

— Ой, как грубо! А ещё архитектор!

— Поторопись.

— Я уйду, если ты согласишься подарить мне несколько мгновений…

— И не мечтай!

— Вот как, никто и не ожидал!.. Тебе эта рубашка маловата, — говорит он и пальцем поддевает пуговицу.

Рубашка распахивается, обнажая грудь. Евгения собиралась красить окна, сняла лифчик… Вовсе не для того, чтобы её раздевали прямо на кухне! Она пытается руками стянуть ворот сорочки. В спешке это ей плохо удается и она чуть не плачет:

— Уйди, Аристов, я тебя умоляю!

И в это время, как избавление, раздается звонок в дверь. Алексей! Она и забыла о нем.

— Кто это? — темнеет лицом Толян.

— Алеша. Мой друг! — она неприкрыто радуется.

— Да, недолго мучилась старушка… Сиди, доченька, я сам открою.

И действительно идет открывать.

— Заходите, заходите! — слышен из коридора его голос, прямо-таки лучащийся гостеприимством. — Женя мне о вас рассказывала. Очень рад! Толян!

— Алексей, — слышит она и, приведя себя в порядок, выходит из кухни.

— Заходи, Алеша, — приглашает она. — Толя забежал на минутку. Он торопится.

— Ах, как это мило! Цветы! — продолжает "косить под дурочка" Толян. — Женя, неси вазу, их нужно немедленно поставить в воду!

Алексей стоит в растерянности: он никак не может понять, какую роль играет Толян. Но не сопротивляется, когда Аристов своей энергией вытесняет его в кухню.

— Что это у вас в пакете?

— Редиска, огурцы, консервы.

— Отлично. Жека, быстренька сделай салатик. Я, вы, наверное, не в курсе, знаю эту гражданку много лет. И вдруг, сегодня, мне сообщают, что она разошлась с Аркадием. Моя жена когда-то с ним вместе работала, тогда мы и познакомились… Вы, надеюсь, не ревнуете?

— Что вы! — Алексею ничего не остается, как поддерживать его игру.

Евгения не понимает, что нужно Толяну. Любой другой мужчина, почувствовав себя лишним, давно бы попрощался и ушел, а этот делает вид, что ничего не происходит.

— Женюра, хватит тебе суетиться, — почти интимно говорит он. — До чего хозяйственная, спасу нет! представьте, Алексей, она собиралась красить окна. Кстати, Женечка эмаль ПФ никуда не годится. Краска начнет трескаться, не дожидаясь зимы… А мы здесь бренди балуемся. У вас — что, коньяк? Толян бесцеремонно лезет в пакет. — Шампанское — для Жеки. Водка… Давайте сначала бренди допьем, а потом уж за водку примемся!

Что? Примемся! Так он не собирается уходить?! И она говорит сквозь зубы:

— Аристов, ты нам мешаешь!

— Опять скандалишь! — машет он рукой. — Ничего я не мешаю. Вы же сразу в постель не завалитесь? Сначала посидите, попьете. А втроем пить, как известно, намного интересней!

Она яростно вскакивает с табурета, подбоченивается, но, к своему удивлению, слышит примиряющий голос Алексея.

— Что ты, Женя, нервничаешь? И правда, пусть человек посидит с нами, поговорит, выпьет. Нехорошо его выгонять, он нам ничего плохого не сделал!

"Глупец! — мысленно иронизирует Евгения. — Ты же не знаешь этого обалдуя! Он компостирует тебе мозги, а ты и уши развесил! Решил справиться с ним силой своего интеллекта? Хочу посмотреть!"

"Обалдуй" между тем, явственно радуясь, приобнял Алексея.

— Молодец! Любят эти женщины все усложнять, а мужик мужика всегда поймет! Наша дама, заметил. Пьет сегодня по чуть-чуть. Говорит, на днях перебрала. Вы, случайно при этом не присутствовали?

— Присутствовал, — растерянно признается Алексей.

"Как от тебя подловил? То ли ещё будет!" — злорадствует Евгения. Она больше ни во что не вмешивается. Сидит. Как мышь под метлой и только наблюдает, как Толян снимает ее… любовника одну обертку за другой. Чем-то терапевт ему не глянулся.

Мужчины с места в карьер берут такой темп питья, что она начинает опасаться, как бы оба не полегли прямо здесь, в кухне. Но потом вспоминает, что за все годы, проведенные в одних компаниях, она ни разу не видела Аристова перепившим. Наверное, споить Толяна мудрено.

Алексей вполне освоился и уже хлопает Толяна по плечу, а тот ему пьяно кивает. Но Евгения видит, что глаза у него трезвые, изучающие.

— Что, мужик, нравится тебе наша Жека? — обнимает его за плечи Толян.

— Нравится, — кивает Алексей, и глаза у него, не в пример собутыльнику, хмельные.

— Скажу тебе по секрету, мне тоже, — признается Толян. — Но у меня жена, двое детей… У тебя есть жена?

— Есть, — слышит Евгения и не верит своим ушам — он же делал ей предложения! — Но мы с нею решили развестись.

— Развод — дело житейское, — соглашается Толян. — А кто подаст на развод: ты или она?

— Мы ещё не решили.

Евгения готова провалиться сквозь землю: что подумает о ней Толян?!

— А Жеке ты об этом не говорил?

— Она умная, все поймет! — он с любовью смотрит на Евгению, а она думает: чем бы его треснуть по башке? Может, бутылкой шампанского?

— Ну, мужик, — добродушно улыбается ему Толян, — я думал, ты свободен. А раз мы оба женаты, то извини, подвинься: я, как говорится, первый пришел!

— Как — первый? — с трудом перестраивается Алексей.

— Говоря иносказательно.

— Я не п-понимаю…

— А тебе и не надо понимать. Сделай так, чтобы я тебя искал!

Евгения чувствует, что дело подходит к развязке, и поднимается из-за стола.

— Думаю, мне здесь делать нечего!

— Сиди, Женя! — горделиво вмешивается Алексей. — Твой знакомый сейчас встанет и уйдет.

С лица "знакомого" моментально слетает маска рубахи-парня. Толяна понесло.

— Что ты сказал? Я — уйду?! — он так стремительно и мощно сгребает терапевта за ворот, что тот от испуга моментально трезвеет. — Да я тебя удавлю!

На кухне Лопухиных, средней кухне средней тихой семьи закипают романтические страсти.

— Аристов, отпусти его!

— Молчи, женщина!

Толян волоком вытаскивает Алексея в коридор и рывком открывает дверь.

— Еще раз увижу тебя здесь — ноги выдерну! Понял?

— Понял, — пытается сохранить хорошую мину Алексей; он смотрит на Евгению, но она, опустив руки, застыла в дверях кухни и стоит столбом.

Дверь захлопывается, и в наступившей тишине раздается лишь шум едущего лифта.

Толян делает шаг к Евгении.

— Аристов, — холодно говорит она, — если ты немедленно не уйдешь…

Ее голос лишен и намека на эмоции. Так мог бы разговаривать оживший айсберг.

— Я уйду, — говорит Толян и пятится к двери.

— Книгу!

Он покорно берет с полки Бушкова.

— Жека, если ты думаешь, что я испортил тебе жизнь…

— Не говори глупости.

Он изучающе вглядывается в её лица, но ничего прочесть не может.

— Я тебя обидел, — по-своему объясняет её замкнутость Толян. — Привык все брать нахрапом, а Восток — дело тонкое, — неловко шутит он.