Мэг Кэбот - Кумир и поклонницы

В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.

Дорогая Энни!

Я скоро кончаю школу и хочу провести лето, как другие ребята, — ездить на озеро, бродить по торговому центру и, знаешь, просто прохлаждаться, Я чувствую, что после девяти месяцев учебы моя задница устала. Мне необходим отдых, отдых и отдых.

Но с моими родителями — проблема . Они настаивают на том, чтобы я пошел работать. Они говорят, что я должен начать зарабатывать на колледж. Но разве не они должны платить за колледж? Я прошу тебя напечатать это письмо, потому что знаю: мои родители сделают то, что ты скажешь, потому что они, как и я, думают, что ты — спец.

Лучи, лишенные свободы

Дорогие Лучи!

Я, может быть, и не спец, но я собираюсь выступить в этой роли. Твои родители правы. Никто не «заслуживает» трех месяцев отдыха. Разве твои родители, которые, вероятно, напряженно работают целый год, потом три месяца отдыхают? Нет.

Отдохни две недели. Затем начни работать. И езди на озеро или болтайся по торговому центру в уик-энд. Однажды обнаружишь, что и денежки появились. Вот что я тебе советую.

Энни

На следующее утро Бетти Энн вернулась на свое место на столе миссис Малвейни.

Моя мама постаралась и вычистила ее. Она вывела с комбинезончика Бетти Энн следы соуса, и мы обе целый час пытались поправить прическу куклы. Наконец мы заплели ее волосы в две косы и завязали их ленточками, которые остались у мамы от оформления чьей-то кухни в деревенском стиле.

В результате, хотя Бетти Энн и не выглядела в точности так, как до тяжелого испытания, она, по крайней мере, выглядела… нормально.

И когда миссис Малвейни вошла и увидела ее…

Что ж, можно сказать, что она и не подумала, будто в Бетти Энн есть что-то неправильное.

— БЕТТИ ЭНН! — тяжело дыша, сказала миссис Малвейни. Не думаю, что миссис М, заметила, что я стою около куклы и оберегаю ее. После всех трудностей, с которыми я заполучила куклу, я не собиралась позволить Курту снова ее своровать.

Предположение Скотта о том, что нам грозит расправа, оказалось ошибочным. Похоже, что Вики донесла до Крута основную часть моего сообщения — ту часть, где говорилось об аттестате и о том, что будет, если кто-нибудь расскажет доктору Люису всю правду о похищении Бетти Энн.

Курт не промолвил ни слова, когда вошел утром в класс и рухнул на свое место. Он сверкнул на меня глазами, увидев, что я стою у стола миссис М. и поглядываю то на дверь, то на Бетти Энн, — это правда.

Но больше он ничего не сделал.

К концу урока, когда Курт просто прошел мимо и вышел из комнаты, даже не посмотрев на меня, я заключила, что Люк был прав на сто процентов.

Я и не представляла себе, что обладаю такой силой.

После четвертого урока я обнаружила в себе еще большую силу.

Но вернемся к миссис М. Переменилось ли что-нибудь в ее поведении, когда она увидела, что Бетти Энн в целости и сохранности — кроме косичек — вернулась к ней?

Можно держать пари — да, переменилось. Она просто порхала. Я понимаю, это звучит глупо — что кто-то может так сильно любить куклу — но миссис Малвейни превратилась в другого человека. Она не спросила, где была Бетти Энн. Она не поблагодарила нас за то, что куклу возвратили.

Вместо этого она стала нас развлекать с помощью текста, который больше пригодился бы для дружеской вечеринки — если бы вы там нашли кого-то, кто знал бы латынь. В нем были вот такие фразы:

Bibat ille, bibat illa,

Bibat servus et ancilla,

Bibat hera, bibat herus,

Ad bibendum nemo serus.

Что, в сущности, означало: «А теперь все выпьем».

Ужас!

Но это было не так ужасно, как то, что случилось через несколько уроков.

Это была пятница. Автобус, который наняли для того, чтобы отвезти «Трубадуров» на «Люерс», должен был отправиться в шесть часов утра и вернуться с наступлением темноты, если бы «Трубадуры» вышли в финал. Приятно ли было сознавать, что у меня есть один день, когда я могу не беспокоиться о том, что нарвусь на мистера Холла или Карен Сью? Да.

Огорчалась ли я, что мое время истекает, и рано или поздно меня накажут за прогулы четвертого урока?

Очень огорчалась. Мне не верилось, что меня вызовут к мисс Келлог. Мистер Холл должен был отметить мое вчерашнее отсутствие у него на уроке. Может, мисс К. подумала, что это какая-то ошибка? Ведь славная маленькая Дженни Гриинли НИКОГДА не пропускает уроки.

Что ж, полагаю, мисс К. довольно скоро поймет, что никакой ошибки нет.

Как бы то ни было, когда в этот день шел четвертый урок, я находилась в библиотеке — куда мне еще идти? — и тихонько делала домашнее задание. И тут неожиданно в научном отделе, где я сидела, кто-то возник и сказал:

— Привет.

Я повернула голову. Это была Трина.

— Что?.. — Я поморгала, наверное, тысячу раз, но образ перед моими глазами не изменился. Это все равно была Трина.

И она была здесь, а не на «Люерсе».

И она разговаривала со мной.

— Что ты здесь делаешь? — в конце концов смогла произнести я. — Ты опоздала на автобус?

— Нет, — сказала Трина, вынимая свою тетрадку. — Я тоже ушла.

— Ты ушла… — и я широко разинула рот. — Погоди. Ты ушла из «ТРУБАДУРОВ»?

Трина печально смотрела на меня.

— Ага, — сказала она. — Я ушла из «Трубадуров». Ладно, а как ты решила седьмой номер?

— Минутку. — Меня одолевали другие проблемы. Я хочу сказать, что Трина, единственный человек, на поддержку которого против мистера Холла, как я думала, можно было бы рассчитывать, мне не помогла. Она в тот день, когда я бросила шляпу в тубу Джейка Манкини, не произнесла ни слова.

И она ничего не сказала даже вчера, когда сопрано пытались наорать на меня во время ланча.

Но сейчас она сидит рядом со мной в то время, как должна была бы находиться на сцене и петь?

— Ты БРОСИЛА «Трубадуров»? — повторила я так громко и настойчиво, что библиотекарша, которая до сих пор и не думала спрашивать меня, почему я каждый день провожу четвертый урок в библиотеке, посмотрела на нас со своего места. Пришлось говорить потише. — Трина, а как же твое соло?

— Его исполнит Карен Сью, — пожав плечами, сказала Трина и вернулась к домашнему заданию.

— Но… — я дар речи потеряла, — ты же любила «Трубадуров».

— Больше не люблю, — ответила Трина. Затем, видя выражение моего лица, отложила ручку и сказала: — Хорошо. Слушай. Извини меня. Извини меня, ведь в тот день, у входа в твой дом, я вела себя как придурок. И прости меня за то, что не заступилась за тебя с этой шляпой. Мистер Холл — он вообще не должен был говорить того, что тогда тебе сказал. А я должна была уйти вместе с тобой, но… ладно, я тогда еще очень злилась на тебя. Но чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь… на СЕБЯ, а не на тебя. Я хочу сказать, что шляпа полетела в тубу по моей вине, ты в этом не виновата. И это еще не все. — Трина глубоко вздохнула. — Насчет Стива ты тоже была права. Я захлопала глазами.