Александра Соколова - Просто мы разучились любить

– Лиз, ну хватит, – наконец-то вернулся дар речи, – Ну ты сто раз видела эту татуировку. Это прошлое. Почему ты так реагируешь?

– Потому что я не хочу, чтобы с нами в постели был кто-то третий. Пусть даже этот третий в твоем сердце. Пойдем ужинать, чудо. Забудь.

Лиза скрылась на кухне, а Лёка легла на спину, посмотрела в потолок и выругалась сквозь зубы.

Часы на кухне тикали со странным металлическим звуком. Лена стояла в дверном проеме и смотрела на возящуюся у плиты Лизу. Ей по-прежнему было грустно. Даже грустно-зло, наверное. Уже два года прошло с тех пор, как старая Лёкина любовь – Женя – уехала из Таганрога в Москву. Год прошел с тех пор, как Лёка и Лиза жили вместе. Но по-прежнему любое напоминание, любой намек приводил Лизу в состояние тоски и печали.

– Детка, я есть хочу, – надув губы, сказала Лена.

– Уже почти готово, – отозвалась Лиза, – Нарезай хлеб и садись. Кстати, и витамины достань заодно.

– Но я вечером уже выпила!

– Значит, выпьешь еще раз, – все Лёкины хитрости девушка давно разгадала и только иногда делала вид, что не понимает, куда уходит полезная еда, нужные лекарства и необходимая для больного желудка минеральная вода.

Лена поворчала немного, но всё-таки вытащила из шкафа пузырек витаминов и нарезала черный хлеб. Ноздри щекотал упоительный запах чего-то мясного. Желудок, недовольный съеденным бутербродом, привычно заурчал.

– Ах ты, мой маленький, – расцвела улыбкой Лиза, – Сейчас я тебя накормлю. Еще немножко подожди – и всё.

– Знаешь, у меня иногда возникает ощущение, что ты больше любишь мои внутренние органы, чем меня как таковую, – проворчала Лёка и вдруг застонала, глядя как Лиза заглядывает в щель между шкафом и стеной, – Ну Лиз…

– Опять, да? – початая пачка сигарет шлепнулась на стол. – Ты же обещала! Лена, так нельзя! Ну что ты с собой делаешь?

– Я не курила! – синие, кристально-честные глаза расширились. – Честное пионерское! Вот совсем-совсем не курила! Это так… На всякий пожарный.

– Да ну тебя, – Лиза окончательно расстроилась и ужин прошел в тишине. Лёка тоже не пыталась завести разговор.

Поев, девушки вымыли посуду, сходили в душ и наконец улеглись спать в большую двуспальную кровать, покрытую бежевым одеялом.

Лёка привычно потянулась чтобы обнять свою девушку, но Лиза отстранила её руки.

– Не сегодня, Лен.

– Почему?

– Просто не сегодня – и всё.

Лене ничего не оставалось, кроме как смиренно отвернуться и закрыть глаза. Как ни странно, сон не шел. И в голове крутились мысли о чем угодно, но только не о девушке, лежащей рядом.

Лёка редко вспоминала Женю. И чаще всего эти воспоминания касались дня их последней встречи. В тот день Лена в очередной раз попыталась наладить их отношения. Они даже начали заниматься любовью на полу Женькиной кухни. Но… Женя её оттолкнула. Даже сейчас, спустя два года, Лёку порой очень мучил вопрос: почему? Ведь было очевидно, что Женя её любит. Было очевидно, что хочет. Тогда почему нет? Вариант, что Женька действительно не хотела изменять Илье, Лёка не рассматривала. Считала, что это большая-большая глупость. Все люди в этом мире свободны в своих желаниях и чувствах. И вольны делать то, чего им хочется.

На вокзале, когда Женькины руки обвились вокруг Лениной талии, ей очень много хотелось сказать. За что-то извиниться. Что-то пообещать. Но уже тогда она понимала: Женя не вернется. Никогда.

Так и вышло. Она не вернулась. Положа руку на сердце, Лена надеялась, что Илья бросит Женьку. И та приедет в Таганрог. Но – видимо она её плохо знала. Или – что скорее всего – Женя просто недостаточно её любила. Чтобы вернуться.

– Ты думаешь о ней, да? – Лизин голос защекотал Лёкин затылок и пришлось оборачиваться, чтобы ответить:

– С чего ты взяла?

– Ни с чего… Просто знаю.

– Глупости. Я думаю не о ней, а о тебе.

– Я же просила никогда мне не лгать, – прошептала Лиза и отвернулась. Лёке стало стыдно.

– Знаю. Извини. Но я же вижу, как ты реагируешь, когда я о ней вспоминаю.

– Если бы ты мне рассказала всю правду о ваших отношениях – я бы так не реагировала.

– Извини, – в Лёкином голосе появились металлические нотки, – Ты знаешь, что я не могу тебе всё рассказать.

И это было действительно так. Когда они только начали встречаться и первый раз оказались в одной постели, Лиза спросила, кому посвящена татуировка на Лёкином предплечье. Понадобилось два месяца чтобы девушка объяснила – кому. Еще два ушло на то, чтобы постепенно выудить из неё, кто такая Женя и что их связывало. Вдаваться в подробности Лена отказалась категорически.

Лиза была в недоумении. Она знала, сколько женщин прошло через Лёкину постель. Знала, что в каждую из этих женщин Лена была влюблена. Но она никак не могла понять, что значит Женя в её жизни. Насколько много или насколько мало?

– Лиз, ты прекрасно знаешь, что всё, о чем ты сейчас думаешь – это чушь, – прошептала Лёка, – Давай прекращай дуться, обними меня и будем спать. Завтра на работу.

Лиза благоразумно последовала этому совету и через несколько минут девушки уже крепко спали, тесно обнявшись и наблюдая каждая за своим сном.

Часы на кухне тикали со странным металлическим звуком. Лена стояла в дверном проеме и смотрела на возящуюся у плиты Лизу. Ей по-прежнему было грустно. Даже грустно-зло, наверное. Уже два года прошло с тех пор, как старая Лёкина любовь – Женя – уехала из Таганрога в Москву. Год прошел с тех пор, как Лёка и Лиза жили вместе. Но по-прежнему любое напоминание, любой намек приводил Лизу в состояние тоски и печали.

– Детка, я есть хочу, – надув губы, сказала Лена.

– Уже почти готово, – отозвалась Лиза, – Нарезай хлеб и садись. Кстати, и витамины достань заодно.

– Но я вечером уже выпила!

– Значит, выпьешь еще раз, – все Лёкины хитрости девушка давно разгадала и только иногда делала вид, что не понимает, куда уходит полезная еда, нужные лекарства и необходимая для больного желудка минеральная вода.

Лена поворчала немного, но всё-таки вытащила из шкафа пузырек витаминов и нарезала черный хлеб. Ноздри щекотал упоительный запах чего-то мясного. Желудок, недовольный съеденным бутербродом, привычно заурчал.

– Ах ты, мой маленький, – расцвела улыбкой Лиза, – Сейчас я тебя накормлю. Еще немножко подожди – и всё.

– Знаешь, у меня иногда возникает ощущение, что ты больше любишь мои внутренние органы, чем меня как таковую, – проворчала Лёка и вдруг застонала, глядя как Лиза заглядывает в щель между шкафом и стеной, – Ну Лиз…

– Опять, да? – початая пачка сигарет шлепнулась на стол. – Ты же обещала! Лена, так нельзя! Ну что ты с собой делаешь?

– Я не курила! – синие, кристально-честные глаза расширились. – Честное пионерское! Вот совсем-совсем не курила! Это так… На всякий пожарный.