Майк Гейл - Скоро тридцать

Ужас отразился на их лицах — типичный для большинства семейных пар под тридцать или немного за тридцать, которым предлагают ночное развлечение посреди недели. Я знал, что они тут же подумали о том, во сколько им завтра вставать на работу. Я знал, что они представили себе, как приходят на работу не выспавшиеся, а потом весь день чувствуют усталость и потом еще более усталыми приходят домой. Им стало плохо уже от одной этой мысли. Я знал все это, потому что сам испытывал что-то подобное время от времени, когда Элен и ее друзья предлагали мне такое истязание посреди недели.

— Я — за, — произнес я, зная, что смогу завтра спать сколько угодно. — С удовольствием.

— Хорошо, — сказал Гершвин. — Кто еще?

Оправдания были такими:

— Мы бы с удовольствием, — сказала Дэвайна (которая Дэвайна и Том), — но у нас обоих завтра больше работы, чем обычно.

— Сегодня не могу, дружище, — сказал Дом (который Дом и Полли). — У меня утром встреча с боссом, а Полли нужно быть в Чешире в пол-одиннадцатого.

— Мы не можем при всем желании, — сказала Кристина (которая Кристина и Джоэл). — Моя сестра сидит с ребенком только до половины двенадцатого.

— Ничего не получится, именинник, — сказал Нил (который Нил и Сара). — У меня завтра дежурство в больнице, а Сара всегда злая, если не выспится.

— Я тоже не могу, — сказал Иэн (который Иэн и Джинни). — Я не успеваю уложиться в срок с диссертацией.

Последний отказ привел меня в ужас.

— Давай, Иэн, дружище, — сказал я с чрезмерным энтузиазмом. — Ты не имеешь права уходить — ты мой новый лучший друг.

— Спасибо за откровенность, — сказал, смеясь, Иэн. — Но я на самом деле не могу.

Гершвин с надеждой посмотрел на Зою:

— А ты, дорогая?

— Я, наверное, буду потом жалеть, — сказала она, вздыхая. — Но раз Шарлотта сегодня ночует у бабушки, то я снова имею право быть молодой. Я с вами.

— Точно? — спросил Гершвин. — Я вижу, как ты устала.

Зоя наклонилась к Гершвину, их лбы соприкоснулись, и она поцеловала его.

— Точно, — сказала она. — Но я так устала, что, наверное, усну, как только мы туда попадем.

Гершвин страстно поцеловал ее.

— Хорошо, это уже двое. — Он повернулся к Джинни: — А ты, Джин? Не считая Мэтта, ты здесь мой самый старый друг. Мы не виделись столько лет. Ты не можешь просто так взять и уйти.

— Я не могу поздно лечь, если у меня завтра занятия, — сказала Джинни — видно было, что ей самой стыдно это говорить. — Ученики догадаются, что я не спала всю ночь, если я приду на урок с мутными глазами.

Я засмеялся и поглядел на нее. Наши взгляды встретились на секунду, и в это мгновение я понял, что она вот-вот передумает.

— Ну пожалуйста, — стал умолять Гершвин.

Она обменялась взглядами с Иэном, который улыбнулся и подбадривающе кивнул, словно говоря: «Иди развлекись».

— Мне придется весь день ходить в черных очках! — радостно сказала Джинни.

Попрощавшись с друзьями Гершвина и Иэном, мы стояли у входа в бар на жутком холоде, наблюдали за облаками пара от нашего дыхания и не знали, что делать дальше.

— Может, сначала найти такси, чтобы ехать в город? — предложила Джинни.

— Давайте сначала разработаем план, — предложил я. — Куда имеет смысл идти в… — я посмотрел на часы — …десять минут двенадцатого ночи в среду?

— Можем поехать в «Доум», — сказала Зоя. — Вроде бы у них по средам вечеринки для молодежи.

— Нет, туда нельзя, — в ужасе сказала Джинни. — Я точно знаю, что туда ходят мои ученики.

— Тогда куда? — спросил я Гершвина.

— Не знаю, дружище. Я несколько лет не был в клубах.

Последовала долгая пауза, во время которой мы все еще больше замерзли, и — если и остальные думали так же, как и я, — подумали о том, что лучше нам разъехаться по домам.

— Забудьте про клуб, — сказала Джинни. — Давайте заедем в магазин, купим пива, поедем ко мне и просидим до утра.

Это предложение было в стиле нашей юности. Тогда, давным-давно, не ложиться всю ночь считалось чем-то взрослым, и мы всегда старались это делать. Но сколько ни пытались, мы оказывались новичками среди любителей ночных развлечений и засыпали гораздо раньше рассвета. С тех пор, конечно, я сполна выполнил план по ночным похождениям, но последний раз это было давно. Очень давно.

Гершвин и Зоя посмотрели на меня. Я посмотрел на Гершвина. Джинни посмотрела на всех нас, и мы одновременно произнесли: «Давайте!»

Путь к дому Джинни вызвал у меня кучу воспоминаний из тех времен, когда я по ночам провожал ее домой. Почти все приметы, которые я отмечал на обратном пути, сохранились: почтовый ящик на углу Этель-стрит, закусочная на Подмор-роуд и переход на Хай-стрит. Не было только огромного ветхого дома на Валентин-роуд, который снесли, и построили на его месте два новых офисных здания.

Добравшись до места, мы почувствовали себя такими голодными, что бросились обыскивать кухню Джинни и обнаружили там большую пачку чипсов тортилла и банку соуса сальса. С помощью микроволновки и тертого сыра чеддер мы устроили настоящий пир. Когда все насытились, Джинни включила музыку («Лучшие песни» группы «Уэм!»), и мы начали рассказывать друг другу истории о том, что произошло с нами с тех пор, как мы виделись в последний раз, избегая фраз вроде «А помнишь, когда…» или «А где сейчас…», чтобы Зоя не чувствовала себя неуютно. Встречаясь с Элен, я столько раз участвовал в разговорах с ее школьными и университетскими друзьями на тему «а где теперь…», что мне совершенно не хотелось доставать подобными беседами кого-то другого.

Когда я вернулся с очередного набега на кухню с пачкой печенья, коробкой сырных крекеров и пакетом замороженных вишен, Гершвин, подпевая словам песни «Клуб тропикана», попросил меня не шуметь, потому что Зоя, как она сама предсказала, уснула в кресле.

— Моя жена такая слабенькая, — сказал он, смеясь.

— Ей там удобно? — спросила Джинни. — Можешь перенести ее на мою кровать. Если я и смогу выдержать всю ночь, то у меня точно уже не хватит сил подняться наверх. — Она посмотрела на меня и шутливо пнула ногой.

— Для тебя тоже есть комната наверху, если ты не продержишься всю ночь.

— Я буду стойко сидеть до самого конца, — сказал я.

— Это точно нормально, если Зоя поспит наверху? — спросил Гершвин. — Я могу вызвать такси, и мы поедем домой.

— Не волнуйся, — бодро сказала Джинни. — Конечно это нормально.

Гершвин осторожно разбудил Зою.

— Джинни сказала, что ты можешь поспать в ее кровати. Хочешь?

Зоя кивнула, не открывая глаз.

— Ты точно не хочешь домой?

Она пробормотала что-то нечленораздельное.

— Хорошо, — сказал Гершвин, поднимая ее. — Тогда — в кровать.

— Еще не устала? — спросил я Джинни, когда Гершвин вышел из комнаты.