Линн Грэхем - Неудержимая страсть

– Я отпускал тебя не для того, чтобы преспокойно стоять в стороне и наблюдать за твоими шашнями с моим кузеном! – осуждающе бросил Лео.

– Оставь меня в покое! Ты вышвырнул меня, как вчерашнюю газету.

Лео стиснул зубы.

– Ты можешь быть очень грубой.

– Этому научил меня ты.

Опять Дрю, с горечью подумала Энджи. Лео совершенно твердо убежден в том, что именно его кузен – отец Джейка. Энджи кашлянула, больше не в силах сдерживать свое любопытство: ей смертельно хотелось узнать, как и при каких обстоятельствах Лео впервые услышал, что она была беременна.

– А когда Уоллес сказал тебе про мою беременность?

Черная бровь удивленно приподнялась.

– Он мне ничего не говорил… по крайней мере пока я сам не затронул эту тему.

Энджи непонимающе нахмурилась.

– Тогда как !…

Лео бросил на нее почти сочувственный взгляд.

– Дрю не удержался и рассказал мне все. Он просто хвастался своей победой…

– Х-хвастался?… – не веря своим ушам, пролепетала Энджи.

От Лео не укрылся пунцовый румянец, заливший ее щеки, но он истолковал это по-своему.

– Вероятно, считал, что ему ничего не грозит. К тому времени ты уже уехала из поместья… и, насколько я понял, он дал тебе денег на аборт. Не сомневаюсь, кузен был уверен, что ты благополучно избавилась от ребенка и этот вопрос закрыт.

Энджи замерла. Так вот, значит, что окончательно убедило Лео, что не он отец Джейка.

– Если тебя это утешит, скажу, что я его ударил, – небрежно сообщил Лео.

– Ты ударил его?… – переспросила Энджи. Она никак не могла понять, для чего Дрю понадобилось совершать это ужасное предательство. Сделав глубокий вдох, она пробормотала: – Ну и слабак же ты, если он еще жив!

Лео откинул голову и громко расхохотался.

Испуганная таким неожиданным ответом, Энджи подняла голову и… увидела его таким, каким он был тогда, в тот давно прошедший уик-энд. У Энджи даже перехватило дыхание от улыбки, смягчившей его жесткие черты. С учащенным дыханием, она просто сидела и смотрела на него, беспомощная, словно птица, пойманная в сеть птицелова.

Лео посмотрел на часы и сдвинул брови.

– Как только ты будешь готова, мы выезжаем в Деверо-Корт.

Эти слова вернули Энджи к действительности. Устыдившись того, что на время здравый смысл покинул ее, она поднялась на ноги.

– Я никогда в жизни не прощу тебе того, что ты заставляешь меня вернуться туда.

– «Чтоб добрым быть, я должен быть жестоким» [2], – сухо процитировал Лео. – Если бы ты оказалась настолько глупой, чтобы снова исчезнуть, пока меня не было, неизвестно, удалось бы мне тебя разыскать.

Энджи не слушала его; в ее воображении живо возникли картины тех унижений, которые ей предстоит пережить в Деверо-Корте. Уоллес примет своего правнука, несмотря на его сомнительное происхождение. Ее отец считал, что она опозорила его, и отказывался признавать ее своей дочерью. Для Самуэля Брауна, как и для его хозяина, тот факт, что Джейк – ребенок незаконнорожденный, был подобен бельму на глазу.

Оказаться воровкой было еще большим грехом в глазах человека, верой и правдой служившего семье Невилл много лет, и отец сам лично передал бы собственную дочь в руки полиции, когда у нее обнаружили ту злополучную миниатюру.

– Энджи…

Девушка проглотила стоявший в горле комок.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, мне, Лео, что, как только кончится этот проклятый визит, ты подыщешь мне какую-нибудь работу.

– Тебе не нужно будет работать. Твое будущее уже обеспечено. Либо я буду содержать тебя, либо Уоллес.

– Никто меня не будет содержать.

– Мое предложение остается в силе, когда бы ты ни захотела его принять.

Энджи отвернулась.

– Ты просто удивительно настойчив.

Лео запустил пальцы в ее светлые волосы и осторожно повернул к себе. В его черных глазах сверкало неприкрытое желание.

– Не настойчив, а голоден… очень, очень голоден.

Он стоял так близко, что ноздри Энджи затрепетали от его запаха, такого знакомого и родного. Тот же самый голод снедал и ее, но она понимала, что, стоит только ей забыть об осторожности, физическое влечение заведет ее слишком далеко.

Лео выглядел безупречно в дорогом костюме с иголочки. Его не было всего четыре с половиной дня, а Энджи показалось, что прошла целая вечность. Желание взять трубку, когда он звонил, только чтобы услышать этот глубокий чувственный голос, мучило ее, заставляло стыдиться самой себя. Энджи стиснула руки в кулаки так, что ногти вонзились во влажные ладони. Ей смертельно хотелось дотронуться до него.

Темноволосая голова Лео склонилась к ней, длинные пальцы коснулись ее подбородка.

– Ты выглядишь такой несчастной и испуганной… Можно подумать, что я тебя обидел! – недовольно сказал он. – Я сказал тебе, чего хочу, честно и открыто, но я не буду обещать тебе то, что не смогу выполнить, а когда все закончится, ты с сыном будешь жить, не зная забот. Ты хочешь роз и шампанского – они будут, но от тебя я хочу только одного – тебя саму.

Энджи отвернулась от него.

– Не надо, Лео.

– Я почти не спал с тех пор, как уехал из Лондона. И очень на тебя злился! Мы ведь могли быть в Брюсселе вместе!

– Да… несколько дней – это предел твоей внимательности, как я и говорила…

Пробормотав сквозь зубы ругательство, Лео схватил ее и впился в губы жадным поцелуем. У Энджи закружилась голова, подкосились ноги, по телу прошла жаркая волна, казалось, кожа пылает живым огнем. Застонав от наслаждения, когда его настойчивый язык проник в ее рот, Энджи прижалась к нему с таким отчаянием, словно стояла на краю пропасти.

И вдруг маленькая ручонка толкнула ее обтянутую тонким чулком ногу. Джейк, требуя к себе внимания, капризно протянул:

– Мама!…

Энджи показалось, что на нее опрокинули ушат холодной воды.

В то же мгновение Лео отпустил ее и сделал шаг назад. Его глаза потемнели. Джейк с любопытством смотрел на нее, задрав вверх голову, потом повернулся к высокому смуглому мужчине. Энджи нервно улыбнулась сыну дрожащими губами, и тот, довольный, вернулся к своему ведерку и совку в песочнице.

– Я забыл, что мы не одни, – сдержанно сказал Лео. Только сильный акцент выдавал его волнение.

– Пожалуйста, не прикасайся больше ко мне, – сказала Энджи, не решаясь даже поднять на него глаза, потому что ее тело все еще содрогалось от неутоленного постыдного желания. – Я хочу, чтобы ты держался от меня подальше.

– Это невозможно. Мною движет слишком сильная страсть.

– Но я не собираюсь снова становиться твоей! – Энджи с вызовом посмотрела на него.

– Ты можешь бороться со мной… но разве возможно бороться с собой? – коварно спросил Лео.

Побледнев от этих безжалостных слов, Энджи схватила в охапку испуганного сына и бросилась в дом.