Эмма Дарси - Путешествие с шейхом

– Вы хотите сказать, что отец «сдавал» скачки букмекеру?

– Разве Тарик не говорил вам?

Сара смертельно побледнела.

– Значит, это был не стресс…

– Но вы должны знать. – Казалось, Питер спорит с собой, а не с ней. – Я был уверен, что Тарик попросил меня выйти, чтобы с глазу на глаз объяснить вам, как ваш отец злоупотребил его доверием.

– Почему Тарик скрыл это от меня? Если мой отец мошенничал… брал взятки.

Питер провел ладонью по лицу, тихо обругал себя, затем явно восстановил свою крепкую броню:

– Прошу прощения, мисс Хиллард. Видимо, ему было важно тогда успокоить вас.

– Пожалуйста… Я хочу знать.

– Вы должны извинить меня. Я проявил непростительную несдержанность.

Значит, правда. Несомненно, правда. Сара видела это по непроницаемому лицу Питера, по его непреклонной спине, когда он выходил из кабинета. Наверняка он отправился прямо к Тарику сообщить о своем промахе. И что потом?

Сару затошнило. Слова Тарика звенели в ее ушах… Вопрос доверия. Доверия, обманутого так, что прощение невозможно. И Тарик знал. Все то время, что она молила его о снисходительности, о понимании, о милосердии, он знал правду.

Он отослал Питера в тот момент, когда эта правда могла открыться. Если бы Тарик рассказал ей о мошенничестве тогда, каким был бы результат? Сара сосредоточилась, пытаясь вспомнить свои чувства в тот момент. Правда выбила бы почву из-под ее ног. Она бы умерла от стыда и сдалась.

Но Тарик не хотел подобного результата. Он предложил сделку, заставил ее принять его условия.

Ради чего?

Все, что было в следующие шесть недель, не давало ей ответа на этот вопрос.

Она чуть не сошла с ума, пытаясь понять, чего он от нее хочет.

Ну, все. Ее терпение лопнуло. Ей до смерти надоели его проверки и подшучивания. Ей необходимы ответы. И она получит их.

Немедленно!

Сара не стала стучать. Ничто не остановит ее. Она заставит Тарика раскрыть карты.

Она решительно распахнула дверь библиотеки и вошла.

Питер Ларсен развернулся, и Сара увидела его друга и босса, сидевшего за своим любимым письменным столом красного дерева. Игнорируя Питера, девушка впилась взглядом в синие глаза, которые могли бы быть окнами в душу Тарика аль-Хаймы, но на самом деле надежно охраняли ее.

– Я хочу поговорить с вами. Наедине. И немедленно, – заявила Сара, всем своим видом показывая, что сдаваться не собирается. Этим разговором будет руководить не Тарик!

Он встал, лениво распрямился, самоуверенный, как всегда.

– Спасибо, Питер. Увидимся завтра.

Конечно! С чего бы ему расстраиваться из-за оплошности Питера! Сделка заключена, и пути назад нет. Тарик добился своего.

Когда дверь за Питером закрылась, Тарик обошел стол и непринужденно прислонился к столешнице.

Саре страшно захотелось разнести вдребезги непроницаемую маску, скрывавшую его чувства. Сколько еще обманов он замышляет? Нет, она больше не будет пешкой в его игре!

– Я никогда бы не попросила вас покрывать преступную деятельность. Знай я, что мой отец намеренно обманывал вас, я бы вообще не пришла к вам.

– Но твои желания не изменились бы, Сара, – спокойно возразил Тарик. – И ты добилась того, чего хотела: твой отец получил шанс оправдаться, а дети – остаться в безопасности.

Другими словами, все остальное не важно? Сара не собиралась сдаваться.

– И вы не постеснялись в средствах. Как далеко вы заходите, чтобы добиться своего?

Он ответил все так же спокойно:

– Я знаю, что люди обычно прислушиваются к голосу разума, когда взвешивают возможные потери и прибыли. Факты остаются фактами.

– Вы умолчали о фактах, – возмущенно напомнила Сара.

– Я не хотел причинять тебе боль, – сказал он с обезоруживающей простотой. – Сара, ты ведь ни в чем не виновата.

Но он причинил ей боль. И не раз. Его странное поведение все сильнее мучило и разочаровывало ее. И сейчас дело не столько в ее отце, сколько в честности Тарика. Что именно хочет он получить от авантюры, в которую вовлек ее?

– Тарик, я не ребенок. Я считаю, что лучше знать правду.

Не успели эти слова сорваться с ее языка, как она с ужасающей ясностью поняла: Тарик действительно все это время обращался с ней как с ребенком, до какой-то степени повзрослевшим, но все равно ребенком, которого надо баловать и оберегать.

– И какая была бы польза от этой правды?

– Я не хочу, чтобы вы решали за меня. – Сара вспомнила, сколько уже решений он принял за нее без обсуждения, сам себя назначив ее покровителем. – Снисходительность просто невыносима!

– Сара…

– Не говорите со мной таким тоном! – взорвалась она, с отвращением чувствуя, что он продолжает разговаривать с ней как с неразумным существом. – Какое вы имеете право распоряжаться моей жизнью?

Примирительная улыбка стерлась с его губ. Глаза потемнели.

– Сара, я пытался сделать для тебя все, что в моих силах… Если ты не ценишь…

– Почему вы не хотите признать, что я сама могу думать за себя? – Она заметалась по комнате, бормоча под нос: – Делал все, что в его силах… Делал все, что в его силах…

И неважно, что это похоже на правду. Такие слова мог сказать отец ребенку. Она больше не желала терпеть таких отношений и свирепо уставилась на Тарика – на мужчину, умело взявшего в осаду ее сердце и не открывшего свое. Она должна сорвать с него эту личину сдержанности и высокомерия.

– Вы явно представляете меня маленькой девочкой, которую надо баловать, ублажать подарками, – насмешливо воскликнула она, отчаянно жестикулируя. – Не имеет значения то, что мне двадцать три года и я умею постоять за себя. Вероятно, в ваших глазах я так и осталась двенадцатилетней девочкой.

Тарик стремительно распрямился, его тело напряглось, как струна, и Сару охватило самое примитивное злорадство. Если бы она могла сорвать с него одежду и добраться до настоящей правды, узнать, что он на самом деле чувствует к ней! Образ его почти обнаженного тела вспыхнул перед ее мысленным взором, взволновав и расшевелив дикое желание спровоцировать его, заставить дотронуться до нее.

– Ты говоришь чепуху!

– Неужели? Вы не признаете во мне женских желаний, женских чувств. Не искушай дьявола, Сара, не играй с огнем, – передразнила она. – Просто стой в сторонке и наблюдай, как умудренные жизненным опытом взрослые – например, Диона ван Хаузен – играют в эти игры.

Лицо Тарика потемнело от гнева, но Сара ликовала: наконец-то она задела его за живое! На мгновение она осознала, что не совсем справедлива к нему, но уже не могла остановиться. Ее нервы словно искрились, как оголенные провода, сердце билось все сильнее, мысли метались, сталкиваясь и путаясь.

– А потом был Вашингтон. Вы выводили меня в общество, как юную дебютантку, защищали от других мужчин, спасали от малейшей неловкости, следили за мной, как отец.