Патриция Хорст - Повенчанные судьбой

А вдруг, узнав об этом, он рассердится и навсегда порвет с ней? Но если такое и случится, то пусть уж лучше сейчас, чем позже, когда ее сердце будет разбито окончательно.

– Знаешь, не всегда спешка приводит к желанному результату. Нам надо поговорить, ведь произошло так много событий…

– Разговор подождет! – Брайс подхватил ее, нежно и бережно положил на спину. – У нас есть много способов вернуться друг к другу, выберем же из них самый желанный. Ты понимаешь, о чем я…

Его слова и поцелуи совершенно лишили Кэтлин способности к сопротивлению. Да, она его рабыня, причем по собственной воле. И сделает сейчас все, что он захочет.

Брайс раздевал ее – снимал юбку, блузку, бюстгальтер. И, едва успев скинуть с себя рубашку, прильнул поочередно к ее соскам… Он вновь открывал для себя эту женщину, совершая искусные движения пальцами и губами и поднимая ее до таких высот желания, что плоть настойчиво требовала разрядки. Прилив бурной страсти довел Кэтлин до изнеможения. Но в ее голове еще теснились невысказанные фразы, слова, и она попыталась сбросить с себя тяжкое бремя старой тайны.

– Возможно, ты рассердишься и не захочешь продолжать, если узнаешь…

Брайс взял ее руку и провел ею по своей груди, животу и опустил ниже. И Кэтлин почувствовала там, у себя под ладонью, напряженное мужское естество.

– Неужели ты всерьез считаешь, что я не захочу тебя? – почти простонал он.

– Ты воюешь несправедливо, – прошептала она, в душе не скрывая своего восхищения от прикосновения к его разгоряченному телу.

– Я сражаюсь, чтобы побеждать, – твердо сказал Брайс. – Сражаюсь за то, во что верю. А верю я в нас с тобой.

– Я тоже верила когда-то, однако потом все пошло наперекосяк!

– Мы оба совершали ошибки, – успокоил он ее. – Теперь вместе их исправим.

И Кэтлин снова ощутила себя послушной рабыней. Брайс резким движением стянул с нее трусики. Отброшенные в сторону, они опустились там же, рядом с постелью, где уже лежало все, что было с нее снято. А легкое, ласковое и вместе с тем властное движение его руки, оказавшейся у нее в промежности, сообщило Кэтлин прилив страсти, мгновенно превративший ее в неистовую тигрицу.

– Да, милый, да… – твердила она, помогая ему расстегивать ремень брюк. У нее от нетерпения дрожали руки.

Наконец он справился, освободился от оставшейся одежды, как от ненужных пут. Кэтлин, почувствовав его в себе, застонала от сладострастия и приняла заданный им ритм движений. Дыхание Брайса было частым, прерывистым. Вскоре он уже отчаянно пытался оттянуть момент наивысшего наслаждения, желая достигнуть его одновременно с любимой женщиной.

Понимая его, она тоже старалась забыть обо всем и полностью отдаться любви. Но не смогла. Слишком сильно довлело над ней чувство вины за прошлые ошибки. Самое лучшее, что ей удалось сделать, – это покрепче прижаться к Брайсу и слегка застонать, чтобы помочь ему достичь пика блаженства. Сама же она сейчас была не в силах последовать за ним. Ей вдруг стало ясно, что они уже никогда не смогут ощутить былой романтизм отношений…

– У тебя не получилось, – тихо сказал он, смахивая волосы с ее лба. – Прости. Наверное, мне не следовало так спешить.

– Нет. Это моя вина. Я была слишком напряжена и озабочена. – Кэтлин ласково коснулась его щеки. – О, Брайс, тем летом, когда мы с тобой встречались в последний раз, кое-что произошло… Мне следовало сказать об этом раньше, но я испугалась. Думала, что смогу забыть об этом, но совесть терзает меня. И все же я боюсь говорить тебе, ведь…

Брайс вытер слезы, опять навернувшиеся на глаза Кэтлин.

– Ничего не бойся, – тихо проговорил он. – Со мной ты можешь поделиться чем угодно. – И, увидев, что она все-таки не решается начать, добавил, посмотрев ей в глаза: – Ну-ка, прекрати изводить себя. Если ты хочешь рассказать, что сделала аборт, когда мы, расстались то мне это известно. Я узнал об этом тогда же.

Она уже давно не помнила такого великолепного весеннего утра. Кафель кухонного пола был залит солнечным светом, аромат свежесваренного кофе приятно бодрил, за окном весело щебетали птицы, то и дело подлетавшие подкрепиться к кормушке, прикрепленной к стене снаружи. Брайс, без рубашки только в джинсах и тапочках, готовил коктейль.

– Мы могли бы взять это в привычку, – сказал он, поцеловав Кэтлин в шею. – Переезжай сюда, и заживем счастливо вместе. Кстати, прошлой ночью я использовал презерватив, поэтому не беспокойся…

– Раньше мы тоже были осторожны, но не убереглись, – возразила она.

– Что поделаешь, бывает. – Он покачал головой. – Нет смысла больше убиваться по этому поводу.

– Я так боялась, что рассержу тебя этой новостью.

– Когда я впервые узнал об этом, то и в самом деле рассердился.

– А каким образом тебе это стало известно?

– Догадайся с трех раз!

– Боже мой! – вырвалось у Кэтлин. – Джейн, ну конечно! Не стоило даже спрашивать.

– Если бы я узнал заранее, а не тогда, когда все уже было кончено, – продолжал Брайс, – то был бы рядом. И проходя через все эти муки, ты хотя бы не была одинока. Но она вовремя ничего не сказала, как, впрочем, и ты… Так что не вижу смысла ворошить прошлое.

– Но ведь это был наш с тобой ребенок, – мягко запротестовала Кэтлин. – Если бы я тогда пришла к тебе и все рассказала, то, возможно, не было бы провала в наших отношениях.

– Но ты не пришла, – сказал Брайс, вздохнув. Он не спеша резал ветчину, в то время как Кэтлин готовила овощной соус. – Пойми, прошлого нам не вернуть. Лучшее, что можно извлечь изданной ситуации, – это жить дальше и не повторять прежних ошибок. Кстати, как твой соус?

Она понимала, что Брайс прав. Теперь никаких тайн между ними не осталось, и ее совесть была чиста.

– Я его приготовила.

К ее радости, он ответил ей улыбкой.

– Что ж, давай позавтракаем! Кстати, я еще не говорил тебе, как очаровательно ты выглядишь сегодня утром, мисс Кэтлин Хейнз?

– О, не думаю! – смутилась она.

Ее волосы еще были влажными от душа, а тело прикрывала одна из рубашек Брайса. Едва ли это был самый романтический наряд, чтобы встретить новый день или усесться завтракать с любимым человеком. Но Кэтлин на этот счет не переживала. Она начала закатывать рукава, которые постоянно разворачивались. Лучше бы подумала о том, чтобы надеть трусики! – мысленно упрекнула она себя.

– А ты у меня стеснительная, – усмехнулся Брайс. – Вообще в лучах солнца все, что ты так стараешься скрыть, легко просматривается через эту тонкую рубашку. И я потихоньку начинаю сходить с ума… Может быть, нам стоит пока повременить с завтраком и отправиться в спальню?

– После того, как я приготовила все это? – усмехнувшись, запротестовала Кэтлин. – Ни за что!