Марина Львова - Саня или двойная свадьба

Я защищалась пятой, и, когда начала говорить, то взглянула в сторону Милы. Она ободряюще мне улыбалась. Председатель комиссии смотрел на меня доброжелательно, иногда слегка кивая головой в знак одобрения. Начальник сидел, чуть наклонившись вперед и сложив руки на груди, лицо его было совершенно непроницаемым. У меня сложилось впечатление, что, если я собьюсь или скажу что-нибудь не то, то он надерет мне уши. Но все прошло на удивление гладко, недаром я несколько раз дома репетировала свое выступление.

Борис защищался сразу после меня, я ему ассистировала: вешала схемы. Борис говорил долго и убедительно, но вопросов ему задавали намного больше, чем мне. После защиты счастливый Борис выскочил в коридор и заявил, что сегодняшнее событие мы обязательно должны отпраздновать. Я стояла в коридоре с букетом цветов, который мне подарили Максим и Мила. Как фокусники, они вдвоем, помогая, а скорее мешая друг другу, вытащили красные розы из рулона ватмана и вручили мне сразу после защиты. Я стояла в коридоре и прижимала к лицу розы, с наслаждением вдыхая их аромат и касаясь губами прохладных алых лепестков. Мила что-то весело мне говорила о своих переживаниях во время защиты. Одной рукой она держала под руку меня, а другой подхватила нашего шефа. Мне было так хорошо, что даже присутствие начальника меня совсем не раздражало. Слегка улыбаясь, я делала вид, что слушаю ее, а на деле я наслаждалась ощущением свободы и радовалась тому, что сегодня вечером мне не придется снова садиться за письменный стол и заставлять себя работать до тех пор, пока глаза не начнут слипаться от усталости. Давно я не чувствовала себя такой счастливой.

К нам подскочил радостный Борис и заявил, что молодым инженерам необходимо сегодня отпраздновать свое рождение. Наши ребята встречаются на квартире у Бориса, а завтра все вместе едем к нему на дачу. Мне совсем не хотелось куда-то ехать и веселиться. Единственное, против чего я бы не возражала, так это несколько часов сна. Последние дни я спала очень плохо. Мила называла мою бессонницу предзащитным синдромом.

Борис бесцеремонно схватил меня за руку и потащил к нашей группе. Я слегка сопротивлялась его напору, но Мила шепнула мне на ухо, чтобы я ехала развеяться, а она поедет на работу вместе с Максимом.

На следующий день я проснулась очень поздно, в квартире было совсем тихо. Мила с вечера собиралась поехать на дачу и проведать свои посадки. Я решила посвятить выходные приведению квартиры в порядок и посещению мамы.

Мила вернулась домой вечером в воскресенье уставшая и задумчивая. Я накормила ее приготовленным мною (впервые за последние несколько недель!) ужином, помыла посуду, прибрала на кухне и устроилась на диване перед телевизором, ожидая Милу, которая плескалась в душе. Может быть, когда она смоет с себя дачную пыль, то настроение у нее улучшится, и она расскажет мне, что ее тревожит?

Мила вышла из ванной, вошла в столовую и уселась на диван, подобрав под себя ноги.

— Как ты поработала на даче?

— Хорошо.

— Как поживает твой сосед?

Не отвечая на мой вопрос, Мила стала расспрашивать меня о том, как мы отметили группой защиту диплома. Я ей рассказала, что вернулась домой рано, так как очень устала за последние дни и хотела отдохнуть. Мила молча кивнула и стала смотреть на экран телевизора.

— А почему ты не поехала с Борисом на дачу? — спросила Мила через несколько минут.

— Тебе не кажется, что мы с тобой ведем разговор, как два американских ковбоя?

— Как это?

— Очень просто. Вспомни, как было написано у О'Генри. Он писал, что ковбои в ходе разговора могут проскакать несколько миль, убить человека или сделать еще что-нибудь не менее важное, а уж потом, ответить на предыдущую фразу собеседника.

— Цитировать наизусть ты явно не умеешь, но смысл передала верно.

— Ладно, я пойду спать.

— Ты сколько спала эти дни?

— Много, и еще хочу и буду.

— Посиди со мной немного. Как вы отметили окончание института?

— Как обычно, собрались на квартире у Бориса, и далее по программе «трех П»: поели, попили, потанцевали, а потом я потихоньку ушла.

— Почему?

— Просто скучно стало, очень хотелось спать.

— А Борис?

— Что Борис?

— Он проводил тебя домой?

— Конечно нет, я потихоньку ушла. А потом еще очень рано было. Я домой приехала в семь. Если бы я вернулась чуть пораньше, то могла бы поехать с тобой на дачу.

— Ты своей маме сообщила, что защитилась?

— Да.

— А съездить к ней не хочешь?

— Я ездила в воскресенье, виделась с ней.

— Как она сейчас?

— Получше. Только ей не очень хочется жить.

— Господи, что ты говоришь!

— Знаешь, складывается впечатление, что она устала жить. Я не могу к ней подступиться, она равнодушна ко всему окружающему. Она рада моему приезду, но у нее нет сил ему радоваться.

— А как бабушка?

— Теперь получше, даже поздравила меня с окончанием института.

— Тебе хочется поговорить о чем-нибудь?

— О ком-нибудь.

— Спрашивай.

— С какой это радости наш начальник остался на мою защиту, ему что, делать больше было нечего?

— Он переживал за тебя.

— Какое там, он же сидел совершенно спокойный, как глыба арктического льда. Я же на него смотрела.

— Тебе не все было видно. Когда седой старикан начал задавать тебе въедливые вопросы, он сквозь зубы обозвал его ушастым трухлявым пнем.

— Что?! Так и сказал?

— Так и сказал.

— Не может быть! И это наш благовоспитанный шеф! Ой, как стыдно! Этот дед — профессор.

— Он очень вредный, по нашему с Максимом мнению.

— Вот уж никогда бы не подумала.

— Между прочим, Саша, ты не будешь возражать, если я приглашу Максима к нам на дачу в воскресенье?

— Ты считаешь, что я могу возражать, если ты приглашаешь к себе на дачу своего знакомого?

— Я спрашиваю твое мнение.

— Конечно, буду против. Совершенно нечего ему у тебя на даче делать.

— Понятно. К твоему сведению, я его уже пригласила на эту субботу.

— Но ведь сегодня только воскресенье!

— Недели тебе как раз хватит, чтобы привыкнуть к мысли, что Максим приедет в субботу.

— Больше тебе мне нечего сказать?

— Николай пригласил меня в театр на этой неделе.

— Поздравляю тебя.

— Он взял три билета.

— А третий для кого?

— Для тебя, для кого же еще?

— Я должна идти в качестве буфера между вами?

— Как это?

— Ты не понимаешь? Почему ты боишься встречаться с ним?

— Мне казалось, что тебе будет приятно пойти в театр развлечься.

— Мила, кого ты пытаешься обмануть? Себя или меня? Мне, например, совершенно ясно, что твоему милому соседу намного приятнее провести время с тобой, чем со мной. Да что с тобой происходит последнее время? Он тебя, что, обидел?