Лариса Уварова - Коллеги

— Усталая? — вскинулась Анна. — Почему вы так решили?

— Вы ведь устали от постоянной борьбы, — пояснил Дэн. Он взял руку Анны в свои и вдруг тихонько погладил ее.

Почему‑то это легкое прикосновение оказалось подобным разряду тока. Анна вздрогнула и, боясь того, что почувствовала, осторожно высвободила руку.

— Да, но без борьбы жить неинтересно, — отозвалась она, стараясь принять непринужденный вид, чтобы скрыть смятение, поднявшееся вдруг в душе. Кажется, что‑то в их отношениях начинает меняться, пропадает вежливая отчужденность. Но именно сейчас у Анны не было сил бороться. Наверное, это действительно усталость, коли она испугалась простого пожатия руки. — Извините, — тихо произнесла Анна. — Мне пора уходить.

— Как тогда, в ресторане? — тепло улыбнулся Дэн. — Почему вы сторонитесь меня?

— Я? О нет, что вы! — поспешно возразила она, думая о том, как он удивительно все правильно понял. Она и в самом деле не в силах находиться с ним рядом, когда он разговаривает с ней вот так, как сейчас. — Но мне и вправду надо идти.

— Не торопитесь, — попросил Дэн. — Завтра суббота, наше агентство работать не будет. Давайте погуляем вместе или сходим куда‑нибудь, спокойно поговорим о чем‑то, не относящемся к работе. Я убежден, что вы интересный человек, да и я вроде не такой уж сухарь, каким, видимо, кажусь. Так может быть…

— Нет, сейчас мне в самом деле пора. Возможно, я и приняла бы ваше предложение, но у моих лучших друзей завтра свадьба. Знаете, не каждый день такое бывает: когда решают пожениться лучший друг и лучшая подруга.

— Да, это уважительная причина, — с легкой улыбкой согласился Дэн, стараясь скрыть разочарование. — Странно только, что у вас вообще есть друзья.

Анна, уже собравшаяся уходить, вдруг остановилась.

— Почему? — резко спросила она, возмутившись его словами.

— А потому, что настоящая дружба предполагает, что вы поверяете близкому человеку свои тайны и сомнения, скрытые от других, а вы настолько боитесь показать себя такой, какая вы есть на самом деле, что я удивляюсь, как вы вообще способны с кем‑то откровенничать. Или «лучший друг» и «лучшая подруга» для вас на самом деле звук пустой?

Анна решительно развернулась и вышла не оборачиваясь.

Дэн развел руками. Опять она бежит от него. Никак не может понять, что он уже знает ее гораздо лучше, чем кто‑либо. Пройдет ровно две недели, и Анна будет его, он знает это точно. Это случится в день демонстрации новой коллекции. По‑другому и быть не может. Анна еще узнает, что это такое — быть рядом с настоящим мужчиной, быть защищенной.

Он снова улыбнулся, но это была не та улыбка, которую видела Анна, а совсем другая — грустная.

Дэн подошел к своему рабочему столу, разложил эскизы. Да, это как раз то, что нужно. Вся эта коллекция отражает ее характер. Строгость, холодные цвета и вдруг где‑то неожиданно яркий радужный всплеск красок. А Анна, работая с ним каждый день, так и не поняла, что он создает эту коллекцию для нее и ради нее. Дэн отошел от стола. Что ж, тогда придется ей это объяснить.

Он посмотрел на часы. Девять вечера. В Амстердаме еще только семь. Пора заняться другими неотложными делами.

— Мистер Ван‑Вейлен? — сказал он по‑английски, набрав номер. — Да, я тоже рад слышать вас… О, у нас осень, настоящая золотая осень. Да, конечно. Так вот: насчет новой партии товара, о котором я вам говорил… ну, вы понимаете, о чем я… ждите через неделю, хорошо? Да, самого высшего качества. Молодые, интеллигентные, как вы и просили. Знание языков? Естественно. Хорошо, я учту это. До свидания.

Если бы Сергей Воронцов слышал этот телефонный разговор, он, без сомнения, обрадовался бы. А Анна, наверное, начала бы ненавидеть человека, к которому ее почему‑то влекло. Но никто ничего не слышал, и все по‑прежнему оставалось на своих местах. Дэн собрал нужные ему бумаги и вышел, заперев свой кабинет. Анна ехала в такси и думала о том, что Дэн сказал ей на прощанье. Может быть, он не так уж и неправ? А что касается Сергея, то он, не подозревая о том, что сейчас у интересующего его человека состоялся весьма знаменательный телефонный разговор, занимался «потрошением» какого‑то новоиспеченного поэта, известного тем, что тот сочинял лирические стихотворения и даже поэмы посредством компьютера, закладывая в него набор слов одной тематики.

Впрочем, ему удалось значительно продвинуться в своем задуманном расследовании. Конечно, в нем оставалось еще немало белых пятен, но он их обязательно заполнит, иначе он не Сергей Воронцов. Как он и предполагал, то, на чем держатся капиталы Смирнова, оказалось несколько более сложным и менее чистым делом, чем модельный бизнес. Но для того чтобы это доказать, нужны точные факты и конкретные имена, а пока ему известно далеко не все, тем более что заниматься этим приходится в свободное от работы время, которого, как правило, не бывает. Но Сергей Воронцов все равно своего добьется, и тогда Анне точно не видать места ведущего авторской программы, как своих ушей.

Лилечка, чрезвычайно довольная собой, вертелась перед зеркалом. На ней было красивое белое платье, не свадебное — от свадебного платья она все‑таки отказалась из практических соображений, но очень элегантное, с довольно глубоким декольте. С волосами оказалось гораздо сложнее. Ей, правда, постарались усмирить непокорные кудряшки в парикмахерском салоне, но они грозили выйти из повиновения каждую минуту, несмотря на спреи и пенки для волос. Отчаявшись, Лилечка, не пожалев полтора часа, проведенных в парикмахерском кресле, вынула из волос шпильки и как следует тряхнула головой. Кудри упали ей на плечи и спину. Она с силой пригладила их щеткой и нашла, что так даже лучше.

Через час за ней должен был приехать Алексей. Они уже давно проводили все свободное от работы время вместе, но на этот раз как будто сговорились, решили, что лучше собираться по отдельности.

Пришедшая к Лилечке Анна, на сей раз как свидетельница невесты (Алексею пришлось довольствоваться сослуживцем, который относился к нему лучше, чем остальные), была поражена: никогда еще ее коллега и подружка не казалась ей такой красивой и счастливой, как сегодня. Анна обычно никому не завидовала, но на этот раз ей почему‑то стало больно: придет ли когда‑нибудь и к ней самой такое же счастье? И все‑таки надеялась, что у ее вчерашнего разговора с Дэном будет продолжение.

Только он, конечно, был не прав, когда рассуждал о том, что такое настоящая дружба. Неужели это означает лишь полнейшее доверие? А как насчет защиты того, кем дорожишь? Ведь, хоть этого никто никогда и не узнает, а в сегодняшнем Лилечкином счастье есть и ее, Анны, лепта. Кто знает, как бы все сложилось, если бы не сочиненный ею гороскоп?