Евгения Кайдалова - Колыбельная для Варежки

— Вот, посмотри, что мне выдали взамен.

Взамен «потерянной» зачетки Тимуру выдали листок с печатью — официальный допуск к экзаменам. Фотографии на нем не было. После фамилии «Слюнько» стояли только инициалы: «Т. С.». Варя с ужасом осознала, что этот документ дает ей полное право на время стать Тимуром.

— А если я все-таки попадусь?

Тимур посмотрел в вагонное окно, хотя не мог увидеть там ничего, кроме черноты туннеля.

— Слюнько? Из какой вы группы? Ага, ведомость здесь. Ну, проходите, давайте зачетку… Что это у вас? Да, бережнее надо к документам относиться! Как же вы ее ухитрились потерять?

— Собака разорвала, — полушепотом сказала Варя. Голос у нее никак не мог окрепнуть.

— Собака? Ну, это знакомо! У меня собака чуть партбилет один раз не съела. А по тем временам это знаете что было… Ну, не будем отвлекаться: вот вам текст — прочесть, пересказать, потом ответите на мои вопросы.

По мерками филологического факультета текст был почти элементарный. Юридическая лексика Варю тоже не смутила — она в свое время зачитывалась Гришемом, и словосочетание «Miranda warning» [1]не наводило ее на мысль о девушке по имени Миранда. Когда же Варя спокойно отложила текст в сторону и пересказала его своими словами, не подглядывая в бумажку и не спотыкаясь на каждом термине, преподавательница, ни о чем больше не спрашивая и не сводя с Вари умиленного взгляда, вывела в ведомости «отл.». Варя поднялась, сама еще не веря в то, что ей удалось провернуть такую аферу. Обычно у нее не получалось даже незаметно списать в школе на уроке. Наверное, это и есть перевоплощение…

— Я обязательно похвалю вас, когда встречу Тамару Петровну! — пообещал ей за спиной восторженный голос экзаменаторши.

Видимо, Тамара Петровна и была Лисой…

Варя вдруг поняла, как должен был чувствовать себя Штирлиц, узнав, что отпечатки его пальцев остались на чемоданчике русской радистки.

— I beg you not to do it! [2]— прошептала она, теряя дар речи на родном языке.

— Почему? — удивилась экзаменаторша, для которой иностранный язык был явно в тягость.

— Because modesty is the best policy [3], — сдавленным голосом тайного агента пояснила Варя и вылетела за дверь.

За дверью она молча продемонстрировала Тимуру отличную оценку в его документе и приложила руку к груди, прерывисто дыша и покачивая головой. Она пыталась улыбаться.

— Я же говорил, что получится, — довольным голосом заявил Тимур. Он сложил документ пополам и опустил в нагрудный карман. — Слава богу, что у меня такая нейтральная фамилия.

Варя молча дышала, глядя в стену. Действительно, фамилия у него была бесполая. Видимо, только за фамилию Тимур и мог благодарить судьбу.

— Трудно было?

— Страшно!

— Да, это вы, девушки, любите — повизжать от страха.

— Я не визжала! — возразила Варя, чувствуя, как возмущение рвется изнутри, словно магма из вулкана. — Я говорила по-английски вместо тебя и сдала за тебя экзамен.

— Тебя похвалить надо? Ну, молодец, молодец. Я бы в первом классе тоже мог сдать какой-нибудь экзамен.

Варя круто развернулась и пошла к лифту.

Тимур ее не удерживал.

Однако и это был еще не конец. Конец наступил на следующий день. Тимур целый день где-то пропадал, а у Вари целый день просидела Наиля. Подруги разложили перед собой список вопросов по зарубежной литературе и обменивались сведениями о прочитанном (осилить всю программу в одиночку было не под силу).

Варя уже без раздражения, а с некой лирической грустью отметила, что Наиля не читала даже «Гамлета». Только слышала, что он любил бродить по кладбищам, любоваться черепами и задаваться при этом банальным вопросом: «Быть или не быть?»

— Так он умер в конце?

— Умер, умер. Лаэрт заколол его отравленной шпагой.

— А сам Лаэрт, значит, жив остался?

— Нет, Лаэрт тоже умер — Гамлет заколол его перед смертью. И короля, кстати, тоже.

— А-а-а… А потом что? Родители ходят к Гамлету на могилу?

— Это в «Отцах и детях» они ходят на могилу. А здесь отца Гамлета убивают еще до начала пьесы, а мать в самом конце выпивает отравленное вино.

— А невеста?

— Невеста топится в середине. После смерти своего отца.

— Что же они мрут-то как мухи? — вздохнула Наиля.

Варя думала о другом: ей тоже хотелось бы сейчас умереть подобно шекспировским героям — пройдя через высокое страдание и исчерпав в душе до дна и любовь и ненависть. Но предстояло оставаться на земле и даже куда-то стремиться, как стремятся куда-то русла пересохших рек.

Они просидели еще с полчаса, обсуждая превратности судьбы, постигшие Ромео и Джульетту, Отелло и Дездемону, Антония и Клеопатру. И каждый раз всему виной была любовь.

Варя еще не привыкла думать об этом чувстве с горькой усмешкой; едва на языке рождалось звонкое, но быстро затухающее слово, сердце брали в тиски и жарили на медленном огне.

Тимур пришел тогда, когда Наиля собралась уходить. Знакомя их, Варя обратила внимание, как заинтересованно они оглядели друг Друга.

— «Наиля» — очень красивое имя, — сказал Тимур.

— Оно означает «подарок».

— Подарок? Да, действительно, подарок…

Варежка, чайник поставь!

Варя отправилась ставить чайник, а Тимур остался в комнате с Наилей, присев с ней на диван и о чем-то расспрашивая, а чтобы Наиле стало с ним веселее, включил магнитолу.

Варя не думала, что история повторяется в третий раз, но это случилось. Нарезая к чаю рулет с повидлом, она услышала бесконечно прекрасное и несбыточное «Last night I dreamt of San Pedro» и, дрогнув, полоснула себя ножом по пальцу. Варя вошла в комнату, глядя, как стремительно краснеет рана, и расплескала чай, неловко расставляя чашки, — она боялась испачкать их кровью.

— Девушка, сколько килограммов вам нужно сбросить, чтобы в вас появилась хоть какая-то грация?

Тимур вздыхал и вытирал пролитый чай.

Наиля неловко смотрела в сторону. Варя отправилась на кухню за рулетом и вернулась к снова зажурчавшему разговору.

— Наиля, а какие языки вам положено учить?

— Мы сами выбираем. У Вари — английский и немецкий, а у меня — английский и испанский.

— Испанский? Тогда вы, наверное, переведете название этой песни — «La Isia Bonita».

— «La Isia Bonita»? М-м… Э-э… «Bonita» — это что-то красивое… А «Isia» — кажется, «остров».

— «Прекрасный остров», — произнес Тимур нараспев. — Варежка мне три месяца не могла перевести, а вы — с ходу. Вот что значит профессионал!

Варя вновь ушла на кухню, а вернулась с полиэтиленовым пакетом, в котором лежали принесенные Тимуром три месяца назад консервы и макароны.

— Это что такое? — удивился Тимур слегка раздосадованно.

— Это тебе, — ровным голосом сообщила Варя, — чтобы первое время ты не умер от голода в общежитии.