Евгения Кайдалова - Дело кролика

Следуя закону всеобщей подлости, великие мировые катастрофы вредят человечеству в целом, но приносят неоспоримую пользу отдельным его представителям. Всемирный потоп породил синоптиков и внушил благоговение перед ними на долгие тысячелетия. Гибель Атлантиды вскормила поколения фантазеров, историков и водолазов. Ну а кому могло сыграть на руку разрушение Вавилонской башни? Qui, c’est са! Translator, Traductor, Interprete [1] Да, это так! (франц.) Переводчик, (англ., исп., франц.) …

Язык, язык! Штудируешь пять лет и диву даешься, сколько дел вершится в ротовой полости с гортанью. Катаклизм за катаклизмом! Издерганные голосовые связки, не проведя в союзе и дня, то сходятся, то расходятся; придыхание рвется в бой за глухие смычные английского языка; а неведомые интриганы то поднимают, то задергивают небную занавеску. Дорсальность сменяется апикальностью, а та, в свою очередь, билабиальностью. В древнем Новгороде так и не проходит вторая палатализация согласных, зато в Беловежской пуще наступает распад Союза. Также наступает рыночная экономика и свободное самоопределение переводчиков, которых оказывается много больше, чем нерезаных московских дворняг.

Когда государство благословило тебя в путь пинком под зад, не хочется затягивать полет надолго. Мало помалу мы приземляемся, как кошки, на все четыре лапы в чисто вылизанных офисах, за компьютерами и столами переговоров. Если править экономикой на Русь призваны «варяги» из процветающих стран, то переводчик дает им иллюзию того, что разговор с туземцами ведется на одном языке.

Я еще ношу в себе то идолопоклонническое отношение к языку, которым жив мой факультет, и когда два носителя великого кастильского наречия (Педро Хименес-Пахареро и Надя Лейла Капдевила) поведут диалог чуть в стороне, думая, что их с успехом заглушает орущий рядом магнитофон, хочется плакать от умиления, сознавая, что за этими людьми стоит великая испано-латиноамериканская культура, что по рельсам языка катится их мышление, как говаривал со страниц монографии старина Гумбольдт, и что вот-вот между двумя разными сознаниями должен зародиться тот великий контакт, ради которого и дрожали от зубрежки стены моей alma mater.

— Сеньора, нашелся человек, который будет нам переводить…

— Нашелся?! Скорее неси контракт!

— Может быть, стоит ее проэкзаменовать?

— Ее устраивает наша зарплата? Значит она нам подходит!

— Но знание языка…

— Педро, если сотрудник видит, что прошел экзамен, у него появляется высокое мнение о своих способностях и зарплата перестает его удовлетворять. О том, что сотрудник работает хорошо, должно знать только руководство. Это один из принципов правильного управления людьми. А вот если сотрудник работает плохо, он должен узнать об этом обязательно. Чтобы понимать, за что его увольняют.

— А если здешние законы…

— (Горячим шепотом) Педро! В этой стране уже давно нет никаких законов, кроме налогового кодекса! И потом, как только ты выучишь русский, переводчицу все равно придется увольнять. Очень нерентабельно держать на фирме человека, который ничего не делает, а только говорит!

— Но сеньора, у меня нет способностей к языку. Мне так сказал преподаватель на курсах русского в Колумбии.

— У меня, Педро, нет способностей к управлению, мне так сказали на курсах менеджеров в Колумбии; но тем не менее, я не побоялась возглавить филиал фирмы в России, а руководство фирмы не побоялась доверить мне новое дело. Теперь я работаю, не задумываясь, есть у меня к этому способности или нет. Если и ты, Педро, научишься работать не задумываясь, ты добьешься многого.

А чего только нельзя добиться в новой неведомой стране! Вновь открыто мифическое Эльдорадо, и конкистадоры с горящими глазами высаживаются на поросший березками берег. Они достают колокольчики, чтобы выменивать на них золото и серебро, но почему-то совсем не берут в расчет, что некто, засевший в кустах с радиотелефоном, уже подает соратникам сигнал о круговой облаве.

С появлением «языка» работа фирмы стремительно понеслась вперед. В первый же день нас с коммерческим директором заслали на переговоры. В дороге мне стало интересно:

— Педро, а почему у сеньоры Нади русское имя?

— В Колумбии модно давать детям иностранные имена. Кроме того, отец сеньоры, основавший фирму, всегда мечтал завоевать русский рынок. Кстати, моих сестер зовут Лусмила и Катиуска.

Судя по всему, виды на русский рынок были у многих…

— Пока вы работаете у нас, Хулия, — сказал Педро голосом памятника, говорящего с пьедестала, вы должны учиться у меня и у сеньоры умению обращаться с людьми. Сеньора часто повторяет, что фирма — это та же семья, где младшим следует брать пример со старших. Сейчас, когда мы приедем на фирму «Меркурий», и начнется ваш первый урок.

Урок проходил по классической схеме: повторение, объяснение нового, закрепление. Первые четверть часа Педро напоминал присутствующим о себе, упорно здороваясь со всеми, кто этого хотел и кто нет. Он старательно выговаривал «Диен добрий» отрешенной секретарше, нервно пересекающим комнату молодым людям с заботой на лице и хорошо упитанному бухгалтерскому отделу, бросаясь к приветствуемым с протянутой рукой. Менеджер фирмы «Эспидан» напрашивался на вывод о своем дружелюбии.

— Здравствуйте! — в запале общения выкрикнул Педро охраннику.

Тот оторвался от раздела уголовщины в МК и прищурился.

— А, «Эспидан»! Ну здравствуй, здравствуй…

Педро отступил подальше, в тень декоративной пальмы. Через некоторое время он шепнул, выбираясь из укрытия:

— Идет господин Генеральный!

Не перевелись еще генеральные директора на Руси! Лицо, возглавлявшее «Меркурий», олицетворяло собой народную песню «Дубинушка». Не обидно за державу.

— Уф, Господин Волков!.. — шепнул Педро проникновенно.

Он почему-то раскланялся.

Волков кивнул без лишних эмоций.

— Ты скажи ему, лапуня, что сотрудничаем мы с ними уже год, а совести у фирмы «Эспидан» за это время не прибавилось. Ладно, это не переводи… Рассмотрели мы ваше предложение; брать этот кофе не будем.

— Почему? — Педро использовал интонацию школьника, не понимающего формулировку теоремы.

— Потому что это тот самый перуанский «Аякучо», что мы вам продали неделю назад на три доллара за килограмм дешевле.

— Это наша последняя поставка из Колумбии…

— Брось, Педро, вы уже три месяца ничего не возите из Колумбии, держите товар, пока в России не прыгнут цены.