Аманда Карпентер - Одинокое сердце

Исчез восхитительный юный мужчина, умный и проницательный студент-юрист, а его место занял застенчивый мальчишка. Сайен посмотрела на Джошуа глазами Мэтта, и увиденное ей не понравилось. Пусть Мэтт чувствует себя ответственным за младшего брата, но он не отец Джошуа и не может занять место человека, умершего несколько лет назад.

Она быстро и умело закрутила блестящие волосы в низкий узел на затылке и покинула квартиру подруги. Сайен, Джейн, Стивен и Джошуа намечали сегодня поехать на озеро Мичиган, и она решила получить как можно больше удовольствия от пикника.

По всей вероятности, после ее пылкой речи прошлым вечером Джошуа побоится сделать предложение руки и сердца. Его старший брат должен вернуться в Чикаго — что от него и требуется. Все происшедшее на самом деле не более чем буря в стакане воды на фоне масштабов реального мира, и Сайен может смело вернуться к своей незамысловатой жизни. Подъезжая к дому, она уже твердо решила выбросить Мэтта Северна из своих мыслей.

Предварительно планировалось, что они все вместе займутся уборкой, а потом на двух машинах поедут в дюны, но, войдя через заднюю калитку, Сайен обнаружила на лужайке чистоту и порядок. Она в удивлении осмотрелась: ни следа вечеринки, за исключением нескольких туго набитых черных пластиковых пакетов для мусора у дверей кухни.

Квартира выглядела столь же аккуратно и, после вчерашнего вечера, поражала гулкой пустотой. Из ванной приглушенно доносился шум воды. Озадаченно покачивая головой, поскольку Джейн никогда прежде не обнаруживала такого рвения к домашнему хозяйству, Сайен прошла по коридору и взялась за ручку двери своей спальни.

Дверь сама отворилась внутрь, и девушка, потеряв равновесие, налетела на чье-то огромное тело. Две ладони подхватили ее руки, а ее собственная выброшенная вперед ладонь шлепнулась об обнаженный торс. На одно жаркое мгновение она почувствовала под пальцами неожиданно шелковистую кожу, бугры твердых мускулов и отдернула руку, будто обжегшись, подняв широко раскрытые глаза к суровому лицу Мэтта Северна.

— Вы! — выдохнула она, чувствуя, что мир снова пошатнулся.

— Я! — насмешливо согласился Мэтт, вонзив в нее раскаленный кинжал потемневшего взгляда.

Большие теплые руки бережно обхватили ее предплечья. Мэтт переместил их вниз, к локтям, и ощущение этих твердых ладоней, скользящих по чувствительной нежной коже, было таким интимным, что девушка в негодовании отпрянула.

— Что вы делаете в моей комнате? — возмущенно воскликнула она.

— Заправляю постель, — сказал он и добавил в ответ на ее яростный взгляд:

— Я ведь должен был где-то спать, не правда ли?

За широким загорелым плечом видно было персикового цвета покрывало. Оно выглядело точно так же, как было оставлено день назад, но мысленный образ мужского тела, растянувшегося между ее простынями, и длинных каштановых волос на подушке вызвал странное ощущение у Сайен. С усилием сглотнув и сердито нахмурив брови, она пробормотала:

— Могли бы просто поехать домой.

— Мда, характер, — проворчал он, потом непринужденно протянул руку, чтобы закрыть за ней дверь; когда же она инстинктивно попыталась воспротивиться, припал спиной к косяку и загородил плечами проход. — Я выпил больше дозволенного. Вы что, хотели бы, чтобы я попал в аварию?

— Нет, конечно же, нет! — фыркнула она, швырнув сумку на пол и внутренне борясь с ощущением, что попалась в подстроенную им ловушку.

Его обжигающие глаза сияли, как две золотые монеты; теперь он выглядел таким же разъяренным, как вчера, и это озадачивало Сайен, потому что перерыв в боевых действиях должен был охладить пыл.

— Где вы ночевали, дорогуша, и с кем? — поинтересовался он сладким как мед голосом.

Спичка упала в порох. Сайен молниеносно схватила сумку и метнула ему в голову. Неуловимое движение мощной руки — и сумка была перехвачена в воздухе.

Лицо Мэтта стало ужасным. Сайен гневно прорычала:

— Прочь от двери!

— Как вам будет угодно.

Он оттолкнулся от дверного косяка и, сверкая глазами, двинулся на нее всем своим мощным полуобнаженным телом.

Сайен крепко обхватила ладонями локти сложенных на груди рук и с трудом подавила инстинктивное желание пугливо податься назад. Она не позволит запугать себя, тем более здесь, на ее собственной территории!

Обычно у себя в доме люди чувствуют наибольшую безопасность и расслабляются; именно поэтому так возмущает вторжение непрошеного гостя. Дело не только в неприкосновенности жилища, просто теряется чувство уверенности. Сайен подозревала, что на это он и рассчитывал, выбирая место для разговора.

Но Сайен так часто переезжала в детстве, что давно приобрела инстинктивную защиту от подобных ситуаций. Дом и безопасность для нее заключались не в стенах; дом там, где сердце, а сердце она держала при себе. Дело в людях, а не в местах и вещах, и хотя эта комната уже три года служила ей спальней, в конце концов это была всего лишь очередная комната. К Сайен вернулось самообладание, и, вскинув голову, она уставилась на него решительным взглядом. Сумка весила изрядно, и, попади она в голову, это была бы не шутка. И плевать.

— Вы были не с Джошуа — для этого вы уехали слишком рано, — промычал Мэтт, не отводя от нее острого, как копье, взгляда.

Она ухмыльнулась.

— Откуда вам знать? Он мог подойти позже.

— Вы сбежали от меня. Так? Трусиха! — подначивал он, протягивая руку к напряженной линии ее подбородка.

Она отдернула голову.

— Не прикасайтесь ко мне! У вас преувеличенное самомнение, а где и с кем я провожу ночи, вас и вовсе не касается. Почему бы вам не убраться туда, откуда явились?

— Но дорогуша! — Мурлыкающий голос шел из глубины груди, той самой обнаженной, золотистой от загара груди, которая так бесила Сайен. — У меня сейчас тоже отпуск. Поэтому, когда Джошуа сообщил, что собирается жениться на вас, я решил приехать и посмотреть своими глазами, как обстоят дела.

— Понятно, — протянула она, изогнув губы в язвительной улыбке, однако нервы ее натянулись до предела. — Что ж, мы все теперь знаем, сколь удачной оказалась ваша затея. А как, кстати, к ней отнесся Джошуа?

— Положительно, — был неожиданный ответ, хотя и произнесенный предельно сухо. Он не спускал с нее глаз. Ощущение было такое, будто ее поедают живьем. — Очевидно, один взгляд на вас должен был рассеять все мои предубеждения.

Девушке показалось, что пощечина этих слов непременно оставит синяк на лице. Глаза ее погасли. Намек на то, что даже внешне она не дотягивает до его высоких стандартов, был слишком очевиден, и она яростно возненавидела себя за то, что не может помешать этому наглецу так безнаказанно причинять ей боль. Она могла только выдохнуть: