Донна Кауффман - Сказки серого волка

Танзи не знала, что и сказать.

– Спасибо тебе, тётя Миллисент, – проговорила она. – Я тебя не подведу. И мне действительно хотелось бы принимать побольше участия в твоих делах. Может, не сразу, а постепенно, чтобы хорошенько войти в курс дела. – Последнюю фразу она произнесла для того, чтобы немного остудить пыл тётушки – ведь при её словах в глазах у той заплясали счастливые искорки.

– Разумеется, моя дорогая, – согласилась Миллисент Танзи подумала: интересно, сколько благотворительных фондов ляжет ей на плечи через год-другой?

– Кстати, пора обсудить причину, подвигнувшую меня нанести тебе сегодня визит, – продолжала между тем Миллисент. – Я имею в виду праздник в честь будущей мамы, твоей подруги Мэриел.

– Если ты возражаешь против того, чтобы он состоялся в твоём доме, ничего страшного, я не в обиде.

Миллисент лишь помахала усыпанной кольцами рукой.

– Ерунда. Я буду рада, если ваш праздник состоится под крышей «Большого Харри». Думаю, дому пойдёт только на пользу, если в его стенах зазвучат смех и поздравления по поводу новой жизни.

Танзи с облегчением вздохнула. Более того, она никак не ожидала услышать от тётушки столько тёплых слов.

– В чём дело? – поинтересовалась Миллисент, не сводя с неё глаз поверх своей чашки. – Или ты решила, что коль у меня нет своих детей, то я…

– Нет, что ты, тётя Миллисент, – с пылом возразила Танзи, откашлявшись. – Просто откуда тебе известно…

– А! – рассмеялась Миллисент. – вот ты о чём! Или ты не знала, что мне прекрасно известно, каким прозвищем ты наградила наш достопочтенный фамильный особняк. – Тётушка хитро улыбнулась. – Кстати, оно мне даже нравится. Я долгие годы называла его про себя примерно также.

Ну и ну, подумала Танзи, вот уж воистину день откровений!

– Спасибо тебе, что согласилась пустить нас к себе в дом. Но всё-таки, как я понимаю, возникла какая-то проблема?

– Нет-нет, что ты. Я ведь обменивалась письмами со Сью.

– Ты? Со Сью?

– Представь себе. Чего мы только друг другу не слали – и факсы, и электронную почту. Вот и на этой неделе она мне позвонила. Спрашивала о тебе. Как я понимаю, с тех пор как ты вернулась к себе, она не получила от тебя не единого слова. Мы с ней разговорились о том, как лучше украсить дом, – надо сказать, у неё уйма самых разных идей по этому поводу, одна интересней другой. Я тоже предложила кое-что от себя.

– Ты? Не может быть!

– Ещё как может! С тех пор мыс ней как две пчёлки-труженицы. Все жужжим и жужжим, стараясь изо всех сил.

В чём Танзи ничуть не сомневалась. Сью страдала тем же недугом, что и Миллисент, а именно СПСС – Синдромом Патологического Стремления к Совершенству во всём и вся.

– Надеюсь, ты не в обиде. Мы с ней уже расписали весь праздник по пунктам.

Танзи помахала рукой.

– Пожалуйста, продолжайте и дальше в том же духе.

– Ну что ж, на том и порешим. Кстати, если ты не против, я хотела бы на время одолжить у тебя Райли. В это время года одной тяжело, а нанять кого-то в последнюю минуту практически невозможно. Муженёк Сью, её образцово-показательный Пол, тоже присоединится к нам, только чуть позже. До того как приедут декораторы, нам надо передвинуть мебель.

Танзи хотела спросить, для чего понадобилось переделывать убранство целой комнаты ради какой-то там вечеринки, которая продлится пару-тройку часов, однако в последний момент передумала и мудро промолчала.

– Спроси Райли сама. С его больной коленкой…

– Ах да, у меня совершенно вылетело из головы! Я собиралась поговорить с ним, как только приехала к тебе, но его в машине не оказалось, из чего я сделала вывод, что он у тебя, и подумала, что могу заодно обсудить оба вопроса.

Миллисент поставила блюдце и встала, разглаживая юбку.

– И я рада, что именно так и поступила, – произнесла она с теплотой в голосе. – Как хорошо мы с тобой поговорили!

Танзи тоже поднялась с дивана и обошла вокруг столика, чтобы обнять тётушку. Миллисент показалась ей одновременно и хрупкой, и крепкой, и при мысли, что тётушка, как и все люди, увы, не вечна, Танзи в очередной раз почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Почему-то она привыкла думать, что Миллисент будет рядом с ней всегда.

– Спасибо тебе, – прошептала она. – За то, что рассказала мне свою историю, за… в общем, за все.

Миллисент похлопала племянницу по спине и отступила назад.

– И тебе спасибо, – произнесла она, как показалось Танзи, чересчур бодро. – За все, – добавила она и, в очередной раз шмыгнув носом, отвернулась.

Танзи была готова поспорить, что заметила в глазах тётушки знакомый блеск – так могут блестеть только слезы. Миллисент же прошла по коридору и бросила взгляд на лестницу.

– Вряд ли Райли в ближайшее время спустится к нам. Танзи последовала за ней в коридор.

– Я могу сбегать и позвать его. Наверное, он всё ещё спит.

Или же сидит за компьютером, что более вероятно, подумала она про себя. Правда, Танзи меньше всего хотелось, чтобы разговор и дальше продолжался в этом направлении.

– Не стоит. Просто потом передай ему, чтобы он мне позвонил. Если он не станет возражать, мы будем только рады получить в своё распоряжение ещё одну пару крепких мужских рук.

С этими словами Миллисент поднесла к глазу монокль и посмотрела на Танзи.

– Хотя мне почему-то кажется, что с его ногой все наладится… причём очень скоро.

Танзи покраснела, однако вместе с тем была несказанно рада, что перед ней вновь прежняя Миллисент – этакий повергающий всех в страх генерал в юбке.

– Уэйнрайт ждёт на улице, так что провожать меня не надо.

– Погоди. Или ты забыла правило Райли? Танзи вздохнула и бросилась вверх по лестнице.

– Разумеется, дорогая, – произнесла Миллисент, глядя ей вслед. – Просто решила проверить, помнишь ли его ты.

И с довольной улыбкой принялась терпеливо ждать, пока племянница спустится вниз вдвоём с Райли.

Иметь рядом с собой близкого человека.

Независимость – это хорошо. Даже более чем. Независимость – как раз то, что мне нужно. А все потому, что я сделала для себя вывод нет ничего лучше, чем проводить время в своём собственном обществе. Однако недавно мне стало понятно и другое: как здорово, когда рядом есть кто-то, кто тебе не безразличен. И тогда все хорошее в жизни становится ещё чудеснее. А плохое? Оказывается, ещё никому не стало хуже от того, что кто-то пытается вас утешить. А если при этом утешение приходит в виде больших, сильных рук, то это даже ещё лучше.

– Ну, разве вот эта не хорошенькая? – Райли вздохнул и устало поплёлся к очередной ёлочке. Честно говоря, ему было глубоко безразлично, какими полагается быть ёлочным иголкам – длинными или короткими. – Знаешь, для человека, у которого никогда не было ёлки, ты чересчур разборчива.