Татьяна Алюшина - Просто о любви

Случилось так, что вчерашний тяжелый пациент, поступивший к ним, — старик со сложными переломами правой руки от ключицы до кисти и пальцев, один из пострадавших на автобусной остановке, в которую врезался грузовик, и с которым Степан провозился долгих восемь часов, по кусочкам складывая, как мозаику, его кости, — был родным отцом заместителя министра.

— Я о вас много слышал, и не один раз! — попивая жиденький чаек и хитро щурясь, сообщил чиновник и неожиданно спросил: — К нам пойдете?

— Куда это к вам? — опешил Степан.

— Медицина катастроф. Слышали такое? Больших кивнул — слышал, разумеется! И не только слышал, на семинары ездил и многое для себя узнал!

— Это как раз по вашей специализации. Вы ведь и экстренной хирургией и травматологией занимаетесь?

— Да, — потрясенный напором, кивнул Больших.

— Подучиться, разумеется, придется, но не много. Специфика работы в полевых условиях, работа в команде. У вас степень какая-нибудь есть?

— Нет. Не успел защититься. Когда?

— А почему не жалуетесь, что не дают? — стрельнул жестким взглядом из-под прищура замминистра.

Степан махнул безнадежно рукой — о чем говорить!

— Диссертация хоть готова?

— Да вот она лежит, макулатура! — горестно признался Степан и вытащил из ящика стола пухлую папку. — А толку! Кандидатский минимум ни один не сдал — некогда! А-а-а!

И кинул папку назад в стол.

— Не прибедняйтесь, Степан Сергеевич. Статьи я ваши просмотрел. Грамотные статьи. Интересные. Так что, пойдете? Нам нужны лучшие, поэтому и зову. — И, отставив чашку, поменял тон с простецкого отеческого на серьезный: — Диссертацию поможем защитить, зарплату будете получать большую, по-настоящему большую, достойную. Машину выделим в полное личное и служебное распоряжение. Работа, правда, трудная, грязная и опасная. Вылетать, выезжать на все ЧП, катастрофы, по стране и всему миру, назначим вас руководителем одной из медицинских бригад. Вникать, перестраиваться на иной стиль работы придется быстро и многому учиться в процессе самой работы. Требования самые жесткие, но обещаю: скучать и расслабляться будет некогда. Вам надо подумать, с женой посоветоваться? Звоните, советуйтесь, решайте прямо сейчас.

— Какое советоваться! — поразился Больших. — Конечно, я согласен!

— Отлично! — сдержанно порадовался замминистра, вставая. — Да, и личный вопрос: отца моего есть кому передоверить? А то ведь утверждают, что, кроме вас, никто не справится.

— Есть, — заверил Больших, — у нас хорошие врачи. Самое главное для него сейчас — это уход, приготовьтесь к долгой реабилитации, физиотерапия, специальные упражнения. Рука будет работать.

— Спасибо вам за него большое, — очень проникновенно поблагодарил чиновник. — Вам позвонит мой секретарь, вечером, передаст список необходимых документов. Завтра придете в министерство оформляться.

— Что, вот так сразу? — не выходя из легкого шока, недоверчиво спросил Больших.

— Мы не Госдума и не та контора, чтобы тянуть с решениями и делами! — отрезал замминистра совершенно министерским тоном и, попрощавшись, вышел за дверь, оставив Степана в полной растерянности осмысливать, на что он сейчас подписался.

К переменам в карьере мужа Надежда отнеслась довольно равнодушно, поздравила без особых эмоций — для нее его новая работа ничего не меняла, как пропадал Степан сутками на работе, так и дальше собирается пропадать, только теперь отсутствовать он будет гораздо более продолжительное время. Она давно уже равнодушно относилась к его делам.

А он с молодым энтузиазмом ухнул в учебу, тренинги, занятия, неделями не вылезал с полигона, где проходили учения, приближенные к реальным условиям на месте катастроф.

Помолодел. Загорелся новизной, впитывал знания с такой внутренней радостью, о которой давно забыл.

С тщательно скрываемым страхом и мандражом вылетал в первую действительно серьезную экспедицию, в качестве руководителя медицинской бригады, на наводнение в Индонезию.

Не без ляпов мелких, но справился! И ребята у него в бригаде замечательные, сам отбирал, присматривался к людям — работать же вместе, а специалисты каждый, как редкие бриллианты — на подбор!

Не все так просто и не в один день, ему приходилось не только лечить и спасать, но и решать множество организационных вопросов, руководить людьми, вырабатывать вместе с руководителем всей эмчеэсовской команды стратегию проведения спасательных операций, учиться работать большим коллективом — слаженно, до миллиметра и секунд времени.

Он уставал как черт, голова работала на пределе от усвоения новой информации, а тело ныло от физических нагрузок, но он засыпал радостным и просыпался радостным.

Ему не просто нравилось, ему было интересно! И он чувствовал, что живет!

Постепенно тело перестало ныть, привыкнув к каждодневным многокилометровым пробежкам и силовым упражнениям, а мозги научились без суеты и паники впитывать знания, раскладывая по полочкам в памяти. И через какое-то время Степан вдруг осознал, что стал хорошим специалистом.

Суперспециалистом.

И еще он понял, что учиться придется всю жизнь, сколько он будет здесь работать. Каждая новая ситуация, выезд на происшествие — уникальны, неповторимы и преподносят свои специфические особенности, так что приходится ориентироваться на месте, применяя весь уже накопленный опыт, добавляя к нему новые знания.

То, что надо! Именно то!

Порой ему казалось, что он работал здесь, с этими людьми, в таких постоянно экстремальных условиях всегда.

Событие второе и неизбежное произошло, когда он проработал на новом месте где-то около полугода.

Все классически, выдержано в жанре любимого народного анекдота…

Он на день раньше вернулся из экспедиции: что-то там не стыковалось в высших межгосударственных делах, и их раньше времени сняли с места и отправили домой.

Степан открыл дверь, вошел в квартиру, скинул с плеча тяжелую сумку на пол и притормозил дальнейшее движение, остановленный услышанным — по огромной пятикомнатной квартире, выдержанной в стиле минимализма, свободно и радостно разлетались громкие восклицания шедшего к апогею горячего секса.

Он намерено громко хлопнул входной дверью — предупредить о своем появлении, чтоб не доводить анекдот до абсурда. Еще выплывут в чем мать родила из спальни, столкнутся с нерадивым мужем, и прошел в кухню.

Переполошенный шепоток, шелест торопливо натягиваемой одежды, осторожные шаги, хлопок входной двери…

— Это ничего не значит! — по-деловому заявила Надежда, входя в кухню в легком шелковом пеньюарчике.

— Надь, нам давно следовало развестись. Зачем тебе лишние трудности: прятаться от мужа, встречаться тайком?