Татьяна Алюшина - Время для наград

Утром, проснувшись, Наталья долго лежала не открывая глаз, притворяясь спящей и прислушиваясь к тому, что происходит в купе.

Она была настроена на Антона, чувствовала каждое его движение.

Ната усмехнулась: Устинья Васильевна с Дашей опять накрывали стол к чаю.

«Как в них столько жидкости помещается?» Стараясь не потревожить ее сон, все трое шептались. Антон на сей раз принял приглашение попутчиц, правда, от чая отказался и сделал себе кофе.

— Может, разбудить Наталью? — предложила Устинья Васильевна. — Времени уже много, и чай бы с нами попила?

— Пусть спит, эти таможни ночью ей, наверное, весь сон перебили, — ответил Антон.

«Это ты мне сон перебил, а не таможни, причем напрочь!» — подумала Ната.

И глубокий сон не стер ощущение того поцелуя, даже не так — она с этим спала и проснулась, а сейчас лежала и прислушивалась к себе. Как будто стала новой, другой. Он ее ошеломил! С ней никогда в жизни не было такого! Если честно, то и поверить, что так бывает, невозможно! Нечто из области мифов и литературных сказаний!

Были, конечно, страсти, любовь, поцелуи — все было.

Но чтобы так…

Как будто в омут, чувствовать себя всю и его всего, и ни одной мысли, только абсолютная зависимость и свобода.

Бог его знает, этого ни объяснить, ни описать невозможно!

Наталья ничего не помнила: сколько это длилось, как произошло. В себя она немного пришла, когда курила и, ничего не видя, смотрела в окно. Он ее обнял и сказал, чтобы ничего не придумывала.

Какое там придумывать!

У нее вообще мыслей не было. Никаких! Вот так! Вставать все равно придется, а еще разговаривать с Антоном! Как?!

Между прочим, Даша с мамой выходят в Джанкое, и целых полтора часа — полтора! — они будут в купе одни! И что с этим делать, где отсиживаться эти полтора часа?

«Ната, ты идиотка! Ну поезд, дорога, ну выпили немного, поцеловались, чего не бывает? Нет, не бывает! И не было с тобой никогда! Ну что ты скулишь? Ему вообще, наверное, все равно, он-то голову не терял! Все! Он сказал тебе «не придумывай» — вот и не придумывай!

Помолившись про себя, Наталья села.

— Доброе утро, Наталья! — поприветствовала ее Устинья Васильевна. — Спускайтесь, как раз к чаю. Сейчас-то не откажетесь?

— Спасибо! Компанию с удовольствием составлю, а пить буду кофе. Только умоюсь сначала.

Антон сидел у окна, напротив, рассматривал ее и улыбался. А ей бы не мешало переодеться и штаны натянуть. Он понял, поднялся и деликатно вышел.

Наталья торопливо спустилась «с вершин», стараясь оставить там все свои непростые мысли, оделась, взяла все необходимое для умывания.

— Я быстро, — пообещала попутчицам и вышла. Антон стоял возле купе и ждал ее. Наклонился и коснулся губ легким утренним поцелуем.

— Доброе утро!

Наталья переполошилась, как курица, завертела головой по сторонам — нет ли кого в коридоре, собралась что-то сказать, но Антон ее опередил и поцеловал еще раз.

— Иди умывайся, — развернул и слегка подтолкнул к выходу.

Так ничего и не сказав, она послушно пошла.

Потом, сидя за столом, пила кофе, чувствуя, как расслабляется от горячего напитка, звонкого голоса Устиньи Васильевны и даже запаха сирени.

Поезд замедлял ход, подъезжая к очередной станции.

— Пойду на улицу выйду, — сказала Наталья и стала выбираться из-за стола.

— Пожалуй, я тоже, — поддержал ее Антон.

Она вышла из вагона первой.

По перрону бегали люди, пытаясь продать пассажирам какую-то снедь, фрукты, пиво и много еще чего. Наталья отошла в сторону, подальше от коробейников, навязчиво предлагавших что-нибудь купить.

Закурила. Из вагона вышел Антон и направился к ней.

Она вышла из купе, не дожидаясь его, чтобы не стоять вместе в очереди на выход и, спускаясь со ступеней, не опираться на его руку, которую он конечно же подаст.

Пробравшись сквозь толпу, Антон подошел к ней:

— Может, ты перестанешь все время от меня убегать? Я не бью маленьких девочек, впрочем, больших тоже не бью.

— А вдруг ты кусаешься или вообще маньяк? — с серьезным видом предположила она.

— А что, похож?

— Да кто вас, маньяков, знает, вы все такие зага-а-дочные и под нормальных людей маскируетесь.

— Так-то лучше! А то такое впечатление, что за ночь царевна превратилась в трусливую мышку.

— В лягушку, по сюжету сказки была лягушка, — уточнила Наталья.

— Не искушай меня, девочка, — наклонившись к ней, прошептал Антон: — Я знаю правила превращения лягушки в царевну!

— Все, все, простите, дядечка, больше не буду! — дурным голосом заныла Наталья.

Они посмеялись, снимая напряжение. Она и сама не понимала, почему бегает от него. Хотя, наверное, все-таки понимала.

Чувства, которые он у нее вызывал, путали. И так это манило неизвестностью, что холодели кончики пальцев и хотелось послать куда подальше все свои страхи, условности, комплексы, возраст, ухнуть с головой, разрешить себе все!

Ни один мужчина не волновал ее так, как Антон, — глубоко и неожиданно сильно.

Они вернулись в вагон. Поезд тронулся. Не присев, с ходу Антон предложил Наталье пойти в ресторан, надеясь, что она откажется.

Ему было трудно находиться рядом и не дотрагиваться до нее. И он все время помнил, что через два часа они останутся в купе вдвоем, и нервничал, как подросток, посмеиваясь над собой. В ресторан ему надо, посмотреть, как изменилась ситуация и изменилась ли вообще, если там будут те, кто его интересует.

Наталья отказалась от его предложения, сразу же забралась на свою полку, взяла книжку и стала читать. А потом не заметила, как заснула. Напереживалась!

Она проснулась, когда Даша закидывала на багажную полку свернутые матрасы.

— Мы уже подъезжаем, вот и убираем постели, — извинилась девушка.

Они суетились с Устиньей Васильевной, проверяли, все ли собрано, пересчитывали сумки, пакеты с подарками.

Поезд притормаживал.

— Ну все, Наталья. До свиданья. Счастливо вам доехать. Пусть у вас все будет хорошо. Вы очень красивая пара! — уверенно сказала Устинья Васильевна.

Наталья от удивления даже рот открыла.

— Что вы так смотрите? У меня глаз острый: я всегда вижу, у кого получится, а у кого нет. Бабка моя ясновидящей была, и мне кое-что перепало. Вы с Антоном Александровичем очень друг другу подходите, у вас все получится! Спускайтесь, я вас перекрещу и поцелую на прощание на удачу.

Совершенно обалдев от такого напутствия, Наталья спустилась вниз, подставила щеку для поцелуя и дала себя перекрестить.

Устинья Васильевна подхватила сумки. Даша, пропустив ее вперед, остановилась в дверях:

— До свидания, Наталья Александровна. Вы маме верьте, она еще ни разу не ошибалась. Счастливого пути!

«Вот это да! Казалось, совсем простецкая тетка, а смотри, все углядела!» — удивляясь и восхищаясь, подумала Наталья.