Лиза Клейпас - Канун Рождества в Пятничной гавани

— Ту самую запеканку с сыром? — с несчастным видом отозвался Марк. — По рецепту твоей бабушки с четырьмя сортами сыра и хлебными гренками?

— Ты запомнил?

— Как я могу забыть? — одарил он её тоскливым взглядом. — Ты, случаем, не принесёшь остатки?

Мэгги засмеялась.

— Как тебе не стыдно. Я сделаю лишний горшочек для тебя. Хочешь, чтобы я для тебя испекла ещё и лишний пирог?

— А испечёшь?

— Какой хочешь? Тыквенный… яблочный… пекановый?

— Удиви меня, — предложил он, украв поцелуй, и проделал это так ловко, что она не успела запротестовать.

За день до праздника Мэгги забрала Холли из Рейншедоу к себе домой.

— Я тоже приглашён? — поинтересовался Сэм, прежде чем они ушли.

— Нет, только девочки, — заявила, хихикая, Холли.

— А если я одену парик? И стану говорить девчачьим голоском?

— Дядя Сэм, ты будешь самой худшей девочкой на свете! — радостно объявила Холли.

— Зато ты самой лучшей, — звонко чмокая её, сказал Сэм. — Ладно, можешь идти без меня. Но чтобы принесла мне большой пирог.

Придя домой с Холли, Мэгги включила музыку, зажгла в камине огонь и повязала девочке один из своих фартуков. Она показала Холли, как пользоваться старомодной колоколообразной сырной теркой с четырьмя гранями. Хотя у Мэгги имелся кухонный комбайн, чтобы приготовить б?льшую часть сыра, но она хотела, чтобы Холли попробовала приготовить сыр вручную. Трогательно было наблюдать, как ребёнок наслаждается кухонной работой, отмеряя, помешивая, пробуя.

— Вот четыре сорта сыра, которые нам нужны, — поясняла Мэгги. — Ирландский чеддер, пармезан, копчёный гауда и грюер. Мы их натрём, а потом растопим с маслом и горячим молоком…

Воздух наполнился приятными ароматами, теплом, свежестью, и вокруг витало лёгкое облачко мучной пыли. Присутствие девочки на кухне напомнило Мэгги, как это чудесно, когда, объединив всего несколько основных составляющих, можно сотворить нечто замечательное. Мэгги с Холли наготовили столько запеканки, что впору было накормить армию, и увенчали своё произведение хлебными гренками, слегка подрумяненными на сковороде с маслом. Потом сделали два пирога — один с нежной тыквенной начинкой, другой начинённый орехами пекан — и Мэгги показала Холли, как сделать корочку с завитушками. Они вырезали из остатков теста фигурки, посыпали их корицей с сахаром и поставили печь на противнях.

— Моя мама называет это печеньки-остатки, — поделилась Мэгги.

Холли смотрела на печенье через окно духовки.

— А ваша мама ещё жива? — спросила она.

— Да.

Мэгги отложила в сторону обсыпанную мукой скалку и подошла к Холли. Опустившись рядом с ней на колени, она обхватила девочку руками, и они вместе стали смотреть в духовку.

— Какой пирог пекла твоя мама? — спросила Мэгги.

— Я не помню, чтобы она пекла пироги, но она делала печенье, — задумчиво промолвила Холли.

— Рассыпчатое шоколадное?

— Угу. И сникердудли [1]…

Мэгги знала, что иногда лучше поговорить о тех, кто ушёл навсегда. И хорошо было вспоминать о них. Вот так, пока пекли печенье, Мэгги с Холли продолжали беседу, не затевая долго тянущийся разговор, а просто изредка роняя слова, окроплённые специями воспоминаний, смешиваемых с ароматом тёплой хрустящей корочки.

Когда Мэгги вечером завезла Холли, девочка обхватила её за талию ручонками и долго-долго не отпускала.

Уткнувшись в живот Мэгги, Холли пробормотала приглушённым голоском:

— Вы точно не будете с нами завтра на День благодарения?

Мученический взгляд Мэгги обратился к стоявшему рядом Марку.

— Она не может, Холлс, — мягко произнёс он. — Завтра она будет нужна своей семье.

Не считая того, что она могла бы прийти, а семья бы обошлась.

Хорошее настроение, накопившееся за день, вытеснилось чувством вины и беспокойства. Встретившись поверх головки Холли с полным сочувствия взглядом Марка, Мэгги со всей отчётливостью поняла, как легко же влюбиться в них обоих. И как бы много она потеряла тогда, больше, чем ей когда-либо довелось пережить. Впрочем, если она сможет тем или иным образом удержаться от серьёзных чувств, то нет никакого риска остаться с разбитым сердцем без всякой надежды оправиться.

Она похлопала Холли по спине и мягко освободилась от восторженных объятий девочки.

— Мне действительно нужно быть завтра в Беллингеме, — оживлённо произнесла она. — Пока, Холли. Мы с тобой провели замечательный день.

Она наклонилась и поцеловала нежную щёчку, чуточку пахнущую коричным сахаром.

Утром в День благодарения Мэгги пригладила волосы, надела джинсы, ботинки, свитер цвета корицы и взяла большое, закрытое фольгой блюдо с запеканкой в машину.

Только она стала выезжать с подъездной дорожки, зазвонил сотовый телефон. Остановив машину, она стала рыться в сумке, пока среди беспорядочных рецептов, тюбиков с губной помадой, сменой белья не отыскала телефон.

— Алло?

— Мэгги?

— Холли, — мгновенно узнала она. — Как ты?

— Хорошо, — радостно откликнулась девочка. — Счастливого Дня благодарения!

Мэгги улыбнулась, немного расслабившись.

— И тебе тоже. Чем ты занимаешься?

— Я разрешила Рэнфилду сходить в ванную, потом он вернулся, я положила ему в миску еду и налила немного водички.

— Смотрю, ты хорошо о нём заботишься.

— Но потом дядя Марк прогнал нас из кухни, пока они проветривали её от дыма.

— От дыма? — улыбка Мэгги увяла. — По какому случаю дым?

— Дядя Сэм готовил. А потом они позвали дядю Алекса, и он снимает сейчас дверцу духовки.

Мэгги замерла:

— Зачем, скажи на милость, Алексу потребовалось снимать дверцу? Холли… где дядя Марк?

— Он ищет защитные очки.

— Зачем ему защитные очки?

— Потому что он помогает дяде Сэму готовить индейку.

— Ясно.

Мэгги посмотрела на часы. Если она поторопится, то у неё хватит времени заехать в Рейншедоу, и она ещё успеет на последний утренний паром в Анакорт.

— Холли, думаю, я могу заехать к вам перед отправлением парома.

— Здорово! — последовала восторженная реплика. — Только вот… может, вам не стоит говорить, что я вам звонила. Потому что у меня могут быть неприятности.

— Об этом я не стану упоминать, — заверила её Мэгги.

Прежде чем Холли смогла ответить, в отдалении послышался мужской голос:

— Холли, с кем это ты разговариваешь по телефону?

Мэгги подсказала:

— Скажи, что проводят опрос общественного мнения.

— Там какая-то леди проводит опрос общественного мнения, — услышала она, как говорит Холли.

Последовала приглушённое совещание, затем Холли важно сказала:

— Мой дядя говорит, что у нас нет никаких мнений.

Пауза, потом ещё приглушённый разговор.

— И мы в списке тех, кому нельзя звонить, — строго добавила Холли.