Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?

В отличие от руководства канала Эрик и Гудмэн были на седьмом небе от счастья. Утром, когда я вошла, они хлопали друг друга по плечу, как футболисты после удачного гола, и повторяли: «Так их!» Судя по ночным рейтингам, «Вечер новостей» получил 47 баллов, почти догнав интервью Моники Левински с Барбарой Уолтере. Я пробралась мимо них к себе в кабинет, чтобы выяснить реакцию блоггеров на сюжет.

Конгрессмен Хартли до сих пор не опроверг его публично. Наверное, сказала я себе, Тереза Будро говорила правду, и он решил, что если заявит перед камерами, как Клинтон: «Я никогда не занимался сексом с мисс Будро», то пожалеет об этом позже. Особенно если, как и в случае с Клинтоном, против него появятся неопровержимые доказательства. (Разумеется, я спросила у Терезы, нет ли у нее пятен на платьях или простынях. Изобразив возмущение, она не удостоила этот бестактный вопрос ответом.)

Чарльз был прав. Блог-посты с дружным опровержением Эн-би-эс появились на десятках правых сайтов уже через несколько минут после передачи, и звучали они необычайно единодушно. Эти люди явно заранее спланировали кампанию по дискредитации Терезы, чтобы начать ее, как только интервью выйдет в эфир. Они звонили в Федеральную комиссию по связи с жалобами на нас за то, что мы коснулись темы содомского греха, и призывали своих читателей бойкотировать местные отделения Эн-би-эс по стране, а заодно и наших рекламодателей.

Группа из пяти правых блогов под руководством «Правого дела» и при поддержке их соратников из «БлогЗначитСвобода. Орг» выдали нам предупреждение в духе Осамы бен Ладена: они, мол, нанесут нашей стороне, зловещей либеральной элите, тяжелый ущерб. Юристы пытались принять меры на случай, если они вдруг продемонстрируют не просто критику и недоверие. Если у них и, правда, припасена какая-то бомба.

Магуайр стоял у своего стола, весь потный, и смотрел на стену с семью экранами: четыре телеканала и три круглосуточные кабельные станции. Он переключал звук с одного канала на другой при помощи специального устройства у себя на столе. Магуайр смахивал на председателя Комитета начальников штабов, который сидит в подземелье Пентагона, а вокруг мигают лампочки и развернуты карты. Судя по выражению ужаса на его лице, можно было подумать, что на столицу летит парочка ракет. А ведь этот парень — ветеран морской пехоты. Он крутой. Меня встревожило, что он так запаниковал. Я заметила, что правое колено у него непрерывно дергается.

Эрик, Гудмэн, Чарльз и я цепочкой вошли в его кабинет и обогнули журнальный столик по пути к диванам, откуда было удобнее смотреть на экраны. Прямо как при Монике: повсюду речь была об одной только Терезе. Тирады ведущих кабельных каналов и реплики участников круглых столов стали путаться у меня в голове; я закрыла глаза и оперлась головой на руки. Секундомер Питера лежал у меня в кармане; я погладила его для моральной поддержки.

«Второй вопрос: Коуки, сумел ли Эн-би-зс что-то доказать? И да, и нет. Тут ее слово против слова Хартли. Нам придется подождать его реакции, но они продвинули ход расследования: ее квитанции и билеты, а также фотографии, на которых они изображены вместе, доказывают, что…»

«А теперь в двенадцатичасовом итоговом выпуске: наш репортер стоит у штаб-квартиры Хьюи Хартли в Джексоне, но пока люди конгрессмена не отвечают на сенсационные обвинения…»

«От лица своей партии и моего коллеги по конгрессу Хьюи Хартли не могу не сказать, что наша страна погибнет, если пресса продолжит…»

Магуайр повернулся к своему войску.

— Мне не нравится сосредоточенность интернет-атаки. Это не принесет ничего хорошего ни нам, ни сюжету, ни журналистике как профессии в целом. — Он походил по комнате, потом несколько долгих минут щелкал мышкой, переходя с сайта на сайт. — И мне не нравится, когда нас называют либеральным телеканалом, потому что это чушь. Я всегда голосовал за республиканцев. Я, черт возьми, не какой-нибудь там сторонник Хиллари. Я ее терпеть не моту, и этого пижона Джона Керри с его виндсерфингом. — Он вытер носовым платком лоб, а потом и всю голову. — Мне не нравится, что эти чертовы интернет-партизаны из захолустья пишут что попало, а люди в это верят. Доверие публики надо заработать. Нужно платить по счетам. Учиться у профессионалов. Проверять факты в информационном отделе. Работать в проверенных организациях. Нельзя просто купить компьютер и сразу стать журналистом, черт побери!

У Эрика резко изменилось настроение: теперь его охватила меланхолия.

— Теперь можно, Билл. И нам всем лучше взять этот факт во внимание, чтобы не терпеть поражений. Врага надо знать в лицо. Тебя этому наверняка учили, когда ты служил в морской пехоте.

У меня чесалось буквально все тело: за ушами, на макушке, под мышками. Сидя на полу, я потерлась о свисающую атласную бахрому, которой был отделан диван, и слегка выгнула спину, прекрасно осознавая, что он за мной наблюдает. Все напряжение последних нескольких дней скопилось у меня в шее; я наклонила голову набок, чтобы избавиться от него. Не получилось. Ничего не помогало.

Питер, сидевший на оттоманке напротив, кивнул мне, при этом выражение лица его совершенно не изменилось. Не сводя с меня глаз, он словно бы бомбардировал меня сексуальной энергией через всю комнату, в которой собралось четыре десятка человек. Я опустила глаза, рассеянно подергивая пальцами ворсинки огромного обюссонского ковра. Даже это меня возбуждало. Я снова подняла голову и обнаружила, что он уже ушел.

Передо мной на полу в гостиной сидела целая толпа детей, пришедших на день рождения Энтони, сына Сюзанны и Тома. Они были одеты так, словно представляли первую сцену из «Шелкунчика»; Майкл и Грейси были в первом ряду. Вдоль одной стены выстроились взрослые, в основном хорошо одетые матери в брюках, в туфлях на невысоком каблуке, на плечи небрежно наброшены кашемировые свитера. Няньки стояли у другой стены. Том Бергер сидел на полу рядом с сыном; в комнате было еще несколько мужчин — дядюшки, решила я, или крестные.

Клоун Билли в огромных красных очках и таких же подтяжках крутил пестрые шелковые шарфы у ребят над головами, доводя детское возбуждение до критической точки. Вдруг они подняли руки и завопили:

— Меня выберите, меня, меня, пожа-а-алуйста!

Взрослые усмехались, понимающе переглядываясь.

Билли продолжал дразнить и заводить их, пока дети, наконец, не устали. Тогда он сжалился над ними и позволил имениннику помочь ему вытянуть из кармана пиджака белую голубку.

Служанка в черном форменном платье и крахмальном белом фартучке одной рукой ненавязчиво предлагала всем желающим сандвичи на серебряном подносе, а другой раздавала льняные салфетки. Взрослые, истерзанные скукой, вежливо обсуждали, как быстро растут дети. Они уже больше не милые маленькие крохи, да, как время летит, подумать только.