Кимберли Пирс - Парни не плачут.

Лонни смотрел на него с выражением, которое применялось им только в беседе с налоговым инспектором и гробовщиком. Большие веки над карими глазами то поднимались, то опускались. Парень вздохнул.

Так… а теперь следует ударить себя в забинтованную грудь и порвать на клочки рубашку…

Глядя на него с выражением собственного превосходства, Лонни процедил.

Брэндон схватил кипу фотографий – лучшие из того, что он когда-нибудь делал – и начал совать в сжатые кулаки собеседника. Как ни старался Лонни казаться спокойным, он всё же притворялся… а незваный гость был исполнен желания бороться до последнего. Отступать было некуда. Охотятся на педиков, да… только успокойся.
– Я же был там, и ничего! Посмотри, живой, здоровый… пара ушибов только. Глянь – вот это Лана… красивая, правда?

– Я собираюсь попросить её стать моей женой. – Брэндон был сумасшедше влюблён в девушку… с которой только что познакомился.
– До или после операции по смене пола? – Лонни устал… и хотел есть. Шикарный ужин – макароны с сыром – стыл на столе. В обычную жизнь на полной скорости врубилась чужая искромётная история… Он не был спасательной жилеткой. И хотел знать правду… – Когда ты скажешь ей, что ты девчонка?

… Чтобы засыпать девушек подарками, Брэндону нужны были деньги. Он не видел ничего плохого в том, что возьмёт из кошелька, набитого баксами, небольшую сумму… потому что всё это шло к тем, кого он любил. Красивые личики, милые мордашки… Он был неподражаемым ухажёром.
«Март 1991 – обвинение в краже на сумму 500 $ США на рабочем месте. Июль 1991 – обвинение в мошенничестве второй степени. Подделано 7 чеков на сумму 450 $ США. Пострадавшие неизвестны. Возможно, использована кредитная карта Дорис Брэндон.
Апрель 1991 – обвинение в мошенничестве второй степени.»
Чёрт… тюрьма – это позор. Да ещё в таком затхлом местечке, как Линкольн, где крикнуть можно на одной улице, и отзовётся у другой… Чтобы приобрести милые сердцу безделушки для бросившей его девчонки, он воровал у всех: даже у бабушки Дорис, которая уплатила залог, и у подруги Сары, с которой жил и воспитывал её ребёнка… он был в отчаянии. Те девочки, которые успевали узнать про это (мать не гнушалась ходить по всем его пассиям со свидетельством о рождении и фотографиями, доказывая, что «это моя дочь, я её родила и знаю всё про пол!»)… обращались с ним, как с кретином. Сев на 18 месяцев – никакого телевизора, наркотиков и оттопыривающегося гульфика! – он пробовал покончить с собой… клиника… А потом кольцо сомкнулось опять; уплата счёта… уколы гормонов и триумфальный выход из страшной камеры. Чтобы убежать, Брэндон не наносил визитов домой и жил в трейлере у новой подружки, Реанны. Она звала его «Мистер Правильный»… Что не мешало проявлять глупое любопытство – найдя искусственный пенис в паре носков, она засыпала его вопросами. Много было разговоров – истерики, плач, драки. Вмешались родственники… бывшие девчонки, изводя Реанну, пытались втолковать ей нелицеприятную правду. «Чёрт, ты всем нравишься! Они тебя до сих пор хотят!!» И она от него ушла… «Я всё думаю… а что, если отпущу тебя, и ты на самом деле чокнешься…» Реанна тяжело переживала разрыв. Он не хотел страданий, и поначалу занимал деньги у Аллена, умершего с песней о "другой комнате в другом мотеле" на губах. Трансгендеры – притесняемый класс. Откуда может быть хренова куча денег на мужскую одежду, счета от психиатров, компакт-диски, карточки и цветы?
«В середине 1993 года предъявлено обвинение в восемнадцати преступлениях. По большей части – мошенничество, обман и неявка в суд.»
Брэндон натянул капюшон на голову, ему очень хотелось уйти. Появилось давление в области мочевого пузыря. Скамейка была отполированной тысячью, наверное, свидетельских штанов… и сидеть на ней было неудобно. Мантия судьи колыхалась от исторгаемого густого баса.