Татьяна Алюшина - Побег при отягчающих обстоятельствах

– Я согласен, – сразу ответил Егор.

Две недели собирались документы, согласовывались даты, делались прививки, а когда все бумаги и билет на самолет были уже у него на руках, за день до отлета позвонил Серега, его друг и одноклассник, и пригласил на свой день рождения.

– Ты кто? – услышал Егор детский голос за спиной.

Он повернулся. Перед ним в пижаме, босиком, прижимая к боку плюшевого зайца, стоял мальчик. Челка закрутилась в завиток, одна щечка розовела, отлежанная во сне, крепенький, очень симпатичный малыш. Никакого испуга, а только детское любопытство в глазах.

У Егора почему-то защемило сердце.

– Я Егор, – улыбнулся он.

– А я Степан, – представился мальчик. – Мне надо пописать!

– Горшка у меня нет, – развел руками Егор.

– Я уже большой мальчик и писаю в унитаз! – разъяснил малыш.

– Ну, идем!

Егор взял его за ладошку и отвел в туалет. Но там они столкнулись с некоей проблемой – унитаз оказался высоковат для парня.

– У нас дома для этого скамеечка есть, – вздохнул Степан.

– Сейчас будет тебе скамеечка, – пообещал Егор.

Он зашел в кабинет, не глядя выдернул с книжной полки пару увесистых томов и, вернувшись в туалет, к ожидающему его Степану, положил их на пол возле унитаза.

Степан забрался на книжки и, протянув Егору зайца, важно сказал:

– Иди, я сам!

Егор вернулся в кухню, посмотрел на зайца в руках и улыбнулся.

Про детей он ничего не знал. Он рос единственным ребенком в семье, ни братьев, ни сестер у него не было, а следовательно, не было и племянников. У его друзей, конечно, были дети, и он с удовольствием с ними возился, и играл, и дарил подарки, когда приходил в гости, но о таких подробностях детской жизни, как скамеечка к унитазу, не знал.

Шлепая босыми ножками по плиткам пола, пришел после туалета Степан.

– Почему босиком? – спросил Егор.

– А тапочек нет, – пожав плечами и разведя в стороны ручки, сказал Степка, – я искал, но не нашел.

Егор, подхватив его под мышки, поднял с пола и усадил на диван.

– Тогда не стой на полу, – пояснил он свои действия.

– В туалете надо нажать кнопочку, чтобы смыть, – объяснил ребенок.

– А то как же! – согласился Егор.

Он выполнил поручение и, вернувшись в кухню, спросил:

– Завтракать будешь?

– Буду.

– Что ты обычно ешь на завтрак?

– Что Бог пошлет! – сказал Степан и звонко рассмеялся.

– Что? – не понял Егор.

– Так мама говорит. Открывает холодильник и говорит: «В этот день Бог послал…» – и называет то, что вытаскивает!

– Шутница у тебя мама.

Воспоминание про Степкину маму немного поубавило веселого настроения Егора.

– Сначала сок, – подсказал Степан. – У тебя есть сок?

– Есть.

Егор достал из холодильника апельсиновый сок, налил в большую кофейную турку, подогрел на огне, перелил в стакан и поставил на стол перед парнем.

Степан, взяв стакан двумя руками, сделал несколько глотков.

– Что идет после сока?

– Каша, или творожок, или оладушки, если мама дома и выходной, и йогурт.

– А хлопья или «несквик»?

– Нет, это вредно для детского здоровья, – пояснил Степка.

– Понятно. Ну, посмотрим, что нам Бог послал, – сказал Егор, открывая холодильник. – Так, йогурт есть, молоко есть. Творога нет, а оладушки я не умею, уж извини.

– Значит, каша, – вздохнул Степан, допил сок, поставил стакан на стол и вытер губы тыльной стороной ладошки. – Кашу я не очень люблю.

– А кто ж ее любит, – посочувствовал Егор, – но придется. Я составлю тебе компанию.

Молоко закипело, Егор насыпал в кастрюльку геркулес, добавил сахару, убавил огонь и присел на диван к Степану.

– Ну-ка, брат, давай я тебя посмотрю.

Он поднял и поставил Степана на ноги на диван. Посмотрел глаза, пощупал узлы на шее.

– Покажи язык.

Степан показал и спросил:

– Ты доктор?

– Да.

– А я вчера в больнице был.

– У тебя здесь не болит? – спросил Егор, ощупывая мальчику поясницу.

– Нет.

– А когда ты писаешь, тебе не больно, не щиплет?

– Да нет же! Ты как мама, она все время спрашивает, где у меня болит!

– И где у тебя болит? – усмехнулся Егор.

– Да нигде же! – весело оповестил пацан.

– Молодец! – похвалил Егор.

Они поели кашу, Степан, не замолкая ни на минуту, что-то рассказывал про друга Вову со двора, про его собаку таксу, по кличке Нюська, про то, что мама не разрешает ему собаку, о том, как они ходили с мамой в парк и он катался на всех-всех аттракционах, на которых разрешено кататься не очень большим мальчикам.

Под его рассказы Егор помыл посуду и спросил:

– Что у нас дальше по программе?

– Мультики! – уверенно ответил Степан.

– Насыщенная программа, ну, идем.

Степан вылез из-за стола, взял зайца и, вспомнив о вежливости, запоздало поблагодарил:

– Спасибо, было вкусно. – Подумал и честно добавил: – Но не очень.

– Уж как получилось! – усмехнулся Егор.

И в этот момент, разбивая умиротворенность утра, раздался крик, страшный, отчаянный вопль ужаса:

– Не-ет!!! Не-ет!!

Степан вздрогнул, испугавшись, Егор кинулся в спальню.

Вика вцепилась в простыню руками, тело ее била крупная дрожь, она мотала головой из стороны в сторону на подушке и, заливаясь слезами, кричала отчаянно, страшно:

– Не-ет!!

Егор схватил ее за плечи, приподнял и стал трясти:

– Вика! Вика, проснись!

– А-а! – простонала она, открыла глаза и села.

Егор резко прижал ее к себе, крепко обнял и, поглаживая по спине, успокаивал:

– Все, все, это был просто сон! Все!

Она дрожала, всхлипывала, еще не совсем придя в себя.

– Мамочка! – плакал Степан и дергал ее за майку.

– Степик! – опомнилась Вика.

Она подхватила сына под мышки, притянула к себе на колени, крепко прижала на мгновение и стала целовать, заливаясь слезами.

– Ты в порядке?! С тобой все в порядке?! – спрашивала она, ощупывая сына с ног до головы.

– Мамочка! Ты чего? – рыдал Степан, не понимая, что происходит, пугаясь того страшного и очень плохого, отчего мамочка так кричит, смотрел на нее расширенными от страха глазами.

– Хватит! – жестко сказал Егор.

Он забрал у нее Степана, поставил его на пол возле кровати.

– Вика, не пугай ребенка! Тебе просто приснился кошмар! Он здоров, он в полном порядке, с ним ничего не случилось!

– О господи! – пришла она в себя, окончательно проснувшись. – Степочка, солнышко, я тебя напугала?

Степка снова залез на кровать, забрался к ней на колени и заглянул ей в лицо.

– Почему ты так кричала? – спросил он, уже не плача, но еще немного пугаясь того непонятного плохого.

– Мне приснился очень страшный сон, – спокойно ответила она, вытирая ему щеки от слез.

– Нет, мамочка, тебе приснился очень, очень, очень страшный сон! – пояснил ей Степка, успокаиваясь.