Ирина Лазарева - Полшага до мечты

В первых числах сентября резко похолодало, и Анна с мужем и сыном укатили отдыхать в Сардинию. Можно было бы снова поехать в Таиланд или, еще лучше, на Бали – очень уж Ане там понравилось: место, напоминающее, разумеется, туристам рай – только сейчас там сезон дождей, время для отдыха самое неподходящее. Зато через месяц муж обещал отвезти Аню на спектакль в Венскую оперу.

В Италии пробыли восемь дней. Вернулись с жаркого Средиземноморья, а в Москве семь градусов, промозглость, дождь, на улицах вереницы мокрых автомобилей в пробках – зрелище после курорта поистине удручающее, но уже через день распогодилось и наступило дивное бабье лето. Аня решила еще недельку отдохнуть и целиком посвятить себя сыну, пятилетнему Темке. Конечно, совершенно забрасывать работу нельзя, придется иногда заезжать на Воздвиженку, где у нее собственная небольшая фирма по архитектуре и дизайну. Аня занималась дизайном квартир, загородных домов, ландшафтным дизайном, имела солидную клиентуру и опытных сотрудников.

Безусловно, ее доходы не шли ни в какое сравнение с тем, что зарабатывал Виктор, а потому муж ворчал и просил, чтобы жена ушла с работы: никому, мол, ее заработки не нужны, сидела бы лучше дома, воспитывала ребенка и готовила вкусные обеды. Впрочем, настаивать он не смел, так как гнева Анны опасался больше всего на свете.

Деятельный и уверенный в себе мужчина, отличавшийся заметной жесткостью в обращении с людьми, Виктор старался не перечить жене, и коль скоро возникали острые углы в семейных отношениях, обходил их искусно, с особой изобретательностью. Причиной тому в первую очередь была его безграничная, выстраданная и наконец удовлетворенная любовь, так как Анны он добивался несколько лет и чего только не делал, чтобы заслужить благосклонность этой с первого взгляда поразившей его воображение молодой женщины. Так совпало, что на момент встречи с Анной минуло два года, как Виктор развелся с первой женой, а Аня как раз оказалась свободной от неудавшегося брака, хотя, несомненно, большой удачей считала рождение в этом браке сына Артема.

Мальчик был похож на мать – большие продолговатые карие глаза, светло-русые волосы, носик кнопкой, точно такой, какой был у Ани в детстве, прежде чем сформироваться в изящную и чем-то пикантную по форме немаловажную деталь ее лица. Аня сердилась, яростно отстаивала свою правоту, когда знакомые находили хотя бы незначительное сходство сына с отцом, предъявляла свои детские фотографии, – и правда: доказательства были неоспоримы…

Аня ходила по обширной, недавно купленной Виктором, богато отремонтированной квартире и наслаждалась ощущением довольства, какое может испытывать молодая тридцатилетняя женщина, у которой есть все: преуспевающий муж, чудесный ребенок, красота и здоровье, жизнь, богатая развлечениями, светский круг знакомых.

Анна долго не решалась регистрироваться с Виктором, все тянула, чего-то втайне ждала, наконец уступила, рассудив, что этак можно прождать всю жизнь, и теперь считала, что поступила правильно.

Она заглянула в детскую. Темка лежал в постели на спине, заложив руки за голову, и смотрел на мать сонными глазами.

– Не хочу в детский са-ад, – захныкал он по привычке.

Так начиналось каждое утро – жалобы и капризы, – но, когда няня Юля, по совместительству помощница по хозяйству, приходила забирать его из садика, Темка сердился и не хотел уходить, не доиграв в очень важную игру.

– Пока, Человек-паук! – кричал он кому-то уже из-за ограды детсадовской территории. – Завтра увидимся, друг.

– Пока, Бэтмен! – неслось в ответ. – Все равно мы победили черепашек-ниндзя, ведь правда?

– Ага, и Супермена победим…

– Поди ж ты, как времена меняются, – качали головой старушки на скамейке. – В наше время дети мечтали стать летчиками, моряками, космонавтами, а теперь – черепашками-ниндзя! О-хо-хо…

– А чё видят, в то и играют. Мы первые полеты в космос воспринимали как чудо, а нынче космонавты кому интересны? И не делают ничего, все на орбите торчат, зря только государство деньги на них переводит…

– Во-во, лучше бы пенсии повышали, вместо того чтобы атмосферу палить… – Бабули со знанием дела обсуждали вопросы управления государством, а Юля с Темкой шли дворами к Садовому кольцу и дальше – мимо кинотеатра «Новороссийск» по забитой машинами Покровке, по улице Чаплыгина, оттуда через подворотню на улицу Жуковского, где и проживал Темка с мамой и отчимом. Мальчик по дороге называл марки автомобилей, которые определял безошибочно, хотя наивысший восторг испытывал при виде троллейбуса на Покровке или трамвая на Чистопрудном бульваре…

– Вставай, малыш, позавтракаем и пойдем гулять. – Аня поцеловала мальчика.

Он повис на маме, обхватив ее руками и ногами.

– А Юля придет?

– Нет, сегодня я буду с тобой весь день.

– И завтра?

– И послезавтра, и послепослезавтра, и еще три дня.

– А ты купишь мне рыцаря в красном магазине?

– В красном? Это где?

– Около садика. Поедем на машине, и я покажу.

– Конечно, зайка, куплю. А завтра с утра поедем к бабушке на дачу, договорились?

– К бабе Свете?

– Нет, к бабе Лизе.

Вечером в пятницу мальчика на выходные забирал отец Темки Игорь и увозил на дачу к своим родителям. Бабушки и дедушки со всех сторон задаривали ребенка, хотя баба Света, бывшая Анина свекровь, была построже: ей удавалось накормить внука такими блюдами, какие дома он напрочь есть отказывался. Несмотря на то что ребенка так баловали, Темка был добрым, некапризным мальчуганом, хныкал иногда без видимой причины, как все дети, старших неохотно, но слушался, хотя никого не любил так, как мать.

С Темкой на руках Аня прошла в большую ванную комнату – вторая поменьше, называлась гостевой, хотя была столь же великолепно отделана, как и первая, и даже больше нравилась Ане сдержанностью и искусно подобранными изразцами. Оформлением квартиры Аня гордилась по праву: весь дизайн принадлежал ей, мебель выбирала сама, лишь изредка советуясь с подругами. Виктор полностью полагался на ее вкус и лишь безропотно оплачивал счета.

На завтрак, как всегда, Темка ел кашу. Он был страшным консерватором в еде и признавал только привычные блюда, до обидного простые – никаких кулинарных изысков, никаких смешений продуктов, все только в чистом виде – и баста! Черта с два уговоришь его съесть что-нибудь вкусненькое. Аня пила черный кофе с гренками, сохраняя при любой ситуации хорошую осанку и прекрасные манеры, а Темка энергично выгребал ложкой рисовую кашу из тарелки – кстати, тарелку полагалось подавать синюю, с клетчатым мишкой на дне. Понятно вам?! Не станет он есть из другой тарелки и терпеть нарушения установленного порядка!