Луис Реннисон - Я его люблю

Хм. Искушение.

Таксофон приманивал меня: «Ну иди ко мне, ты знаешь, что со мной делать».

Я тренировала выдержку и не звонила Богу Любви. Казалось, целая жизнь прошла с тех пор, как он в последний раз прижимал меня к себе и все такое. Мои губы изнывают в беспоцелуйной ломке. Прошлой ночью я практиковалась в технике поцелуев на подопытной Барби в акваланге. Ну не печально ли? Интересно, права ли Рози? У нее есть теория: если ты много целуешься-обнимаешься, твои губы вроде как набухают и разрастаются.

Я решительно направилась к таксофонной будке.

Ту-ту. Ой, только бы не подошли его родители! Боже, сделай так, чтобы мне не пришлось изображать хладнокровие.

Ой, повезло! БЛ самолично взял трубку…

- Привет, - сказал он сексбожественно.

- Ох!

Потом он снова сказал:

- Привет.

- А-а-а…

Потом я догадалась: если ты кому-нибудь звонишь, то должна что-нибудь сказать. И это что-нибудь не «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ» и не «иа-м-ы-иа». Итак, я взяла быка за рога и выдала: (Очень хорошо получилось, я даже имя свое не перепутала!)

Судя по тону, ему было реально приятно, что я позвонила:

- Клево. Как ты там, птенец? Здорово, он… я… позвонила… Здорово. Я… Мне…

(Джорджия, соберись с мыслями. Соберись.' Заткнись, заткнись!) Он снова сказал:

- Ничего себе.' Ты все еще там? Нормально отдыхаешь?

- Фантастика, если кому нравится обитать в Долине нудности, что во Вселенной Скукотени.

Он рассмеялся. (Ура!) О, как классно было с ним разговаривать! Я рассказала ему все. Ну, кроме того, как ко мне приставал собственный кузен. Бог Любви похвастался, что на следующем выступлении «Стифф Диланз» должны появиться ловцы талантов. Потом он сказал:

- Знаешь, жаль, но мне пора идти. Я проговорил бы с тобой весь день, но мне надо на репетицию, и я уже опаздываю.

Не беда. Что ж, это, наверное, цена, которую я должна платить за свое положение ПОДРУГИ БОГА ЛЮБВИ - ПОП- ЗВЕЗДЫ!!!

Й-есс!

Он сказал своим божественным голосом:

- Увидимся. Мне хочется зацеловать тебя до полусмерти. Я тебе позвоню, когда ты вернешься.

УУУххххх!

После того как он отключился, я поласкала свою футболку трубкой, воображая, что это его рука. Но потом я заметила, что на меня пялится какой-то Джок МакТэвиш, стоящий перед телефонной будкой, и притворилась, что протираю трубку.

Уф! Чтобы избавиться от этого Джока, я наврала, что приду вечером к «Алдейз». Он, похоже, повелся, потому что сказал то ли «ава», то ли «нуу хуутс акиимбо» - что-то по-местному.

Проехав на одном заднем колесе (!), он скрылся из виду, а я снова юркнула в будку и позвонила Джаске.

- Джас, это я! Как клево тебя слышать! Какие там у вас новости?

- У меня замечательный мусс с золотниками, которые когда падает свет…

- Спокойно, Джас. Помолчи. Я должна тебе кое-что сообщить.

Я рассказала ей о своем разговоре с Богом Любви:

- Это был такой КАЙФ. Он наверняка станет ВЕЛИКОЙ поп-звездой, и тогда я буду мажорная-премажорная. Но все равно я останусь тебе лучшей подругой, Джас!

Она заметила:

- Том хочет пойти на экологические исследования.

Я чуть не выпалила: «Кому это интересно?» Но с Джас надо быть осторожной: если ей покажется, что она тебя не интересует, она может стать очень вредной. Я постаралась выдавить из себя то, что пришлось в кассу:

- Хм… Э… Экология. Это круто. Экологии здесь много. На самом деле здесь одна экология и есть…

Потом я рассказала, как Джеймс ко мне подкатывался.

Она воскликнула:

- Иди ты! А ты его не завлекала? Может быть, ты подавала неправильные сигналы?

- Джас, я не расхаживала в нудиках.

- Ну, может, он просто подумал, что может подержать руку на твоих ананасах. Отчего бы это? Он ведь никогда не протягивал руки к моим ананасам.

- Ты на что-то намекаешь?

- Просто напоминаю, это ведь не впервые с тобой происходит. Помнишь Марка Большую Варежку…

- Да, но…

- Ты говоришь, это ни с того ни с сего случилось. Просто раз - и его рука на твоих ананасах! Вокруг же никого не было, так что нам никогда не узнать правды…

- Я не… Это было…

- А может, Джеймс слышал про тебя какой-нибудь художественный свист? Может, он думает, что потискать твои ананасы - это то, что надо?

Ненавижу Джаску! Я шваркнула трубку. В жизни не стану с ней разговаривать! Я обид не забываю. Если решу, это все. Дружбе - финиш. Она издевается над репутацией моих нунга-нунгас - и моей тоже. Я скорее съем Либбины использованные подгузники, чем снова заговорю с Джас.

Она мне экс-лучшая подруга. Она для меня умерла. Намертво. Мертвецки. Форевер.

Телефонная будка

Пять минут спустя

- Джас, ты хочешь сказать, что я - эстафетная палочка?

- Не знаю. Может, и так.

- Что значит «может, и так»?

- Может, и так, но я не знаю, что ты подразумеваешь под «эстафетной палочкой».

Как будто говоришь с неизлечимым тормозом! Я растолковала ей как можно доходчивее:

- Ты помнишь, у нас были соревнования по легкой атлетике? Ты еще участвовала в спортивной ходьбе, два раза споткнулась, раз навернулась и приковыляла последней. Тебе еще потом целую неделю предлагали, кто - костыли, а кто - стариковские ходунки?

- Ты знаешь, меня выпихнули больной, у меня был критический день. До спорта ли тут?

- Не переводи стрелки. Я не о том. Там еще была эстафета четыре по 330 футов.

- Помню. Керри проскочила мимо палки и ей не зачли.

- Так вот, палочка была как раз эстафетная, переходящая от одного участника к другому. И ты считаешь меня такой?

- Что я считаю?

Она не догоняла. Она витала в своих фантазиях. Возможно, гляделась в большое зеркало у себя в холле, воображая себя Клаудией Шиффер. Только потому, что один абсолютный децл когда-то сказал ей, что она на эту Клаву немного похожа. Конечно! Клаудия с дебильной челкой.

Возвращаюсь в свой Отстой-Хаус.

Моя спальня

Кул! Я в тысячах миль от цивилизации, и моя так называемая подруга называет меня эстафетной палочкой… Ладно, она глупа как курица, это все знают. Я пошла на кухню за содовой, и тут же за мной вошел Джеймс. Он сказал:

- Я сейчас тебе налью.

Потом он как бы потянулся, чтобы достать из буфета стакан, и прижался ко мне. Этого еще не хватало. Кузен, выслеживающий жертву.

Можно было ожидать, что фазер-мазер это заметят. Куда там, они наслаждались жизнью, своим обществом и хихикали.

Сижу в шотландском Отстой-Хаусе - обои и все прибамбасы в холле клетчатые, под ткань «шотландка». Стараюсь держаться как можно дальше от Джеймса, кружащего возле меня. Мазер-фазер, дедушка и дядя Эдди играют в снэп [13].

Джеймс притворяется, будто листает комикс, но, готова поспорить на что угодно, на самом деле поглядывает на мои нунга-нун-гас. Моя грудь вызывает у окружающих приступы притворства. Будто два маяка, привлекающие всех недогонов на свете.