Людмила Сурская - Ксюха

Показалось, что в лесу стояла необыкновенная тишина. А может так оно совсем и не было. У меня просто от счастья закрыло уши. Точно. Тук-тук. Это где-то в отдалении усердно стучит трудяга дятел. Но мой мозг убаюканный сильными руками, словами о любви дремал. А задремать моей головке рядом с таким мужиком было легко. Вон как набрякли веки. Но я боролась. Сквозь дремоту, склеивающую глаза, я изредка поглядывала на Ивана и улыбалась ему.

Вновь разрисовавший землю рассвет поднял и отправил в путь. Идти старались днём, чтоб не включать вечером фары. На последней стоянке разобрались с вещами, беря с собой только необходимое. Всё остальное законсервировали. Взвалив рюкзаки на плечи, отмахиваясь от возмущенного шипения Юльки, двинулись вперёд. Последний рывок. "Что там впереди?" Тревожно было за нашу судьбу. Но вида никто не подавал. Потаповна с Василием шли последними. Василий бодрился. Страхуя их и помогая Потаповне, часто возвращался "беглец". Для него она стала вроде крёстной матерью. Когда Василий выдыхался, мужики делали носилки и по очереди несли. Продвигались без спешки. Первыми шли Валера с Петькой. При возвращении последнего, подтягивались до Валеры и все остальные. И опять уходит вперёд разведка, а для всех привал. Не далеко от скита наткнулись на привязанную к чёрному странному деревянному столбу едва живую девчонку. Её отпоили и отнесли в лагерь. Валера отозвал Ивана в сторонку.

— По делу-то бы не надо вмешиваться, наказали. Нам это непременно аукнется. Её будут искать и выйдут на нас.

— Всё не предусмотришь, кто ж думал, что такая дуля выскочит.

— Так что решишь?

— Валера, придётся изменить план действий: мы столкнулись, черт подери, с непредвиденным обстоятельством.

— Подумай ещё раз, опасно.

— Но невозможно же оставлять было её умирать… или ты считаешь по-другому? — внимательно посмотрел Иван на охотника.

— Какая разница как считаю я, сделали и ладно. Давайте на этих орехах и плясать. К тому же собаки всё равно учуют или кто-то из местных вырулит на нас.

— Удвоим бдительность. Дьявольщина, живут как бирюки по каким-то своим законам. Как будто совершенно в другом свете… Даже представить не мог такое. — Огляделся Иван.

— Это что, только цветочки. Мы раз заблукали, без воды и пищи. Истощённые, точно тени, а не люди до них вышли. Так собаками затравили. Но не впустили. У них строго насчёт этого.

— За что девчонку обрекли на смерть, ты говорил с ней?

— Бежать пробовала и не один раз. Жить по-другому хочет. Старшой не даст самовольничать. У них свои жандармы. Они злые, как собаки. Да и народ друг за другом секёт, как что заметят…и сразу сдают. Напуганы и забиты.

Мы хлопали глазами. Ерунда какая! Даже не верится, что тут так живут. Как на диком острове в океане.

— Но не во всех же скитах так?

— Кто поближе к цивилизации оказался, там после бунтов и потери управления старейшинами народ рассосался. Единицы остались. А здесь глушь несусветная. До них дела нет никому.

— Когда в скит пойдём и как, прикинул?

— Не без того. Ночью с Петькой пойду. Девчонку эту, если оклемается возьмём. Надо выяснить, что это за круг. — Ткнул он в карту.

— Хорошо.

Юлька с Андреем осмотрели девчонку. Выяснилось, что её имя Настя. Пошептавшись, решили вколоть ей в вену витамин. Девчонка заволновалась. "Нельзя". Но Петька, прочитав ей наставления о пользе такого мероприятия, подставил свою руку. "Колите". Андрей, посмеиваясь, вколол. Петька, всегда дрожащий от вида шприца, не поморщился. Петрович мигнул Андрею:- Запал малец, чувства… Тот ухмыльнувшись спросил, готового на подвиги Петьку:

— Может ещё парочку воткнуть для профилактики или достаточно одного?

Парень покосился на молчаливо посматривающую из-под натянутого на глаза платка девчонку и отошёл. Петрович, учитывая такой фантастический интерес Петьки, тоже с любопытством осмотрел девчонку. Большие серые глаза. Чёрный орлиный изгиб бровей. Пухлые, потрескавшиеся без долгой влаги губы. Вылинявшее платье дореволюционного фасона, фартук, вязанные чулки. На ногах резиновые калоши. Как по нему, так ничего особенного, а парень похоже заинтересовался. К тому же, если обряжена она в платье из ткани и калоши, значит, кто-то всё же в свет выезжает и делает закупки. Подошли и Иван с Валерой. Девчонка рассказала, что есть дорога с той стороны на колхозный посёлок. Про дорогу через брод она не слышала. Но за то, что спасли, благодарить не собиралась. Даже наоборот, поругивала. Раз совет приговорил, надо было дать умереть. Петька при таких речах поморщился. Выяснилось, что жили они с сестрой и дедом, но после его смерти её пытались выдать замуж. То есть определить Настёне хозяина. Ей он не по сердцу. Она другой жизни хочет. Пыталась два раза бежать. Поймали. Первый раз наказали молитвой и водой. Второй раз пороли. А третий раз всё… Грамоте обучена староцерковной. Других книг нет. Проводить в скит отказалась. Но после того, как узнала что пойдёт Петро согласилась. Они ушли заполночь. Лагерь тревожно прислушивался к далёкому лаю собак.

— Собаки глотки рвут…,- сплюнул на окурок туша Петрович.

— Да шуму наделали сторожевые четырёхлапые не хуже стрельбы "катюш" по немцам. — Поддакнула Галина.

— Будем надеяться Настя поможет. Похоже малой Петька запал на неё. Хотя бесполезное это дело. Дикарка и ушедший на век вперёд новый мир… Зачем она ему.

— Любовь и женщину не подогнать не под что. В дыру свою у неё всегда шанс будет вернуться. Если б жизнь в тайном посёлке была такой прекрасной, скиты разрастались, как грибы. А их становится всё меньше и меньше. Массовое отшельничество не выход. Согласен: отшельник-это храм для истерзанной души. Но загонять туда и удерживать насильно — глупость. Они тут все кровными браками опутаны. Держать поколения в невежестве. Зачем? — Пожал плечами разговорившись Иван.

— Вань, а может они счастливы и им на фиг не нужны все достижения цивилизации и наш жестокий мир. — Предположил Петрович.

— А дети, молодёжь? У них же нет выбора. Почему не отпустить тех кто хочет уйти. На что обрекли Настю… Вера из-под палки приговорена в конечном счёте на исчезновение.

— Существуют же они и не один век. Так хрен с ними. Скажи-ка, как обратно пойдём: по мостам или опять бродом?

— Как карта ляжет. Если всё путём то по мостам, а если убегать — бродом.

— Сложный вопрос. У старосты наверняка есть карта. Могут догнать. Может лучше гнать по населённой народом дороге?

— Петрович ты чего загадываешь? Я же не гадалка…

Группа ушедшая в скит не торопилась, продвигалась с большой осторожностью. Слушая учащённое дыхание друг друга, шли след в след. Рассматривая в темноте внимательно посёлок, крутили головами. Избы большие. Разбросаны не ровно. Вот одна с закрытыми ставнями за невысоким забором с разрывающими глотки собаками. Почти рядом ещё две избы. Не меньше. Стоят себе каким-то треугольником. Наверное, родственники. За домами амбары, конюшни и стайки для коров. То в груди, то в голове попеременно ухало: "Куда попали, здесь в самый раз фильмы про гражданскую войну снимать". Лицом избы выходят в одно место. Это всё же похоже улица. К фасадам прилипают заборы или заплоты, как говорит охотник. Пунктир по карте посёлка довёл до церкви. Настя объяснила, что эта считается новой, есть ещё одна старая.