Вера Колочкова - Работа над ошибками

– Здравствуй, Наташа.

Ишь, как улыбается уверенно, будто раздавить хочет своей улыбкой. Ничего, мы тоже не лыком шиты, мы тоже улыбаться умеем, несмотря ни на что.

– Здравствуй, Анна.

– Я показала текст выступления Ивану Андреевичу, он одобрил.

– Ну и замечательно, что одобрил. Поздравляю с трудовыми успехами.

Вот так тебе! Съела? А ты думала, что сейчас меня жалкой и насквозь проплаканной увидишь? Да фиг тебе! Главное, не надо останавливаться, надо пройти мимо, кивнуть приветливо выглянувшей Алле Валерьяновне, перекинуться с ней незначительной парой слов… А вот и дверь родного кабинета, можно войти, плюхнуться в кресло, расслабиться, пока этой стервы зеленоглазой нет. Хотя расслабиться не удастся, вон, уже идет, стучит копытами по коридору…

Что ж, надо быстро сообразить себе на лице деловую мину, бумаги какие-нибудь поближе подтянуть. А главное, не вступать ни в какие диалоги, типа «хочет ли она кофе» и «не закрыть ли окно, иначе пух налетит». Так и будем сидеть в полном деловом игноре. Минута за минутой – и день пройдет. Господи, мука какая мученическая… Ну за что, за что ей все это? Надо бы сосредоточиться, выскользнуть из этой гнетущей обстановки хотя бы мысленно. Сейчас компьютер включим, упремся в монитор взглядом и выскользнем…

Ей и впрямь удалось через какое-то время сосредоточиться и унести себя в другое пространство – показалось, будто сидит она там, под ветками берез, облитая затейливой игрой солнечных лучей, пробивающихся сквозь дрожащие мелкие листья. И ветер шумит над головой, и облака плывут так медленно и торжественно, и люди с их суетливой борьбой живут не здесь, а где-то далеко, на другой планете… Интересно, почему они эту борьбу называют «за место под солнцем», если само солнце для них – всего лишь источник физиологического потребления? Ну, отвоевали себе кусочки тепла и света, отогрелись, огляделись, потребили, дальше пошли суетиться. А там, в продолжении кем-то потребленного света, между прочим, настоящая счастливая жизнь и прячется. Там хорошо, там очень хорошо…

Она вздрогнула, почувствовав на себе пристальный взгляд Анны. Пришлось кубарем выкатываться из теплой сосредоточенности и встряхиваться некрасиво, по-воробьиному, то есть моргать глазами и спешно придавать лицу выражение полного равнодушия. Нет, чего этой стерве от нее надо, скажите, пожалуйста? Отъехала на стуле от своего монитора и смотрит на нее, как художник на голую, уснувшую натурщицу. Взгляд спокойный, пронзительный, зеленью глаз так и режет, как бритвой. И молчит. Переглядеть решила, что ли? Нет, девушка, в пустые гляделки мы с тобой играть уж точно не будем. Мы лучше медленно и с достоинством поднимемся из кресла да к окну, например, подойдем. Откроем, впустим летящую метель в кабинет, наполним его шелестом листьев да звуками живого города – все лучше, чем в напряженной тишине сидеть.

А может, взять да и разорвать эту напряженную тишину, вдарить по ней откровенным разговором? Чтоб глаза в глаза, чтобы лоб в лоб? Хотя нет, пожалуй… Ничего из этой затеи не получится. Слишком уж силы не равны. Остались все ее силы там, во вчерашнем неприкаянном ожидании любимого мужа. Тревоги и неуверенности в себе появилось – хоть отбавляй, а силы ушли раны зализывать. Сейчас постоим у окна и снова за монитором спрячемся. Или нет, лучше Таньке позвонить! Как это она забыла, что у нее Танька с Ленкой есть, местные дорогие приятельницы? Надо пойти, перекурить ситуацию, пусть она в сигаретном дыму поплавает. Девчонкам конечно же она ничего говорить не будет. Просто постоит рядом, покурит, отвлечется немного.

Танька, будто прочитав ее мысли, тут же и нарисовалась в дверях, зыркнула торопливо по их лицам, проговорила свое обычное:

– Петрова, ты чё сиднем сидишь? Уработалась, что ли? Скоро уже обед, а ты ни разу так и не покуривши! Совсем с ума сошла? Пойдем!

– Пойдем! – с готовностью подскочила к ней Наташа, на ходу доставая из сумки пачку «Парламента» и мобильник. – А Ленка где?

– Там, в коридоре, стоит… А мобильник зачем берешь?

– Звонка жду…

В курилке, щелкая не желающей выдавать заветный огонек зажигалкой и выпуская пулеметной очередью из красиво накрашенного ротика соответствующие случаю ругательства, Танька вдруг замолчала на полуслове, внимательно разглядывая Наташино лицо.

– Петрова, а чё это с тобой, а? Ты какая-то не такая… Будто тебя пыльным мешком по башке из-за угла ошарахали. Как эта новенькая появилась, ты прямо сама не своя стала! Что, сильно достает?

– Да нет, не то чтобы… – постаралась проявить сдержанное равнодушие Наташа. – Нет, не достает. Раздражает просто. Одним своим присутствием в моем кабинете раздражает.

– Да, я понимаю, со мной тоже такое случается… – прикурив наконец сигарету от выдавшей слабый огонек зажигалки, задумчиво проговорила Лена. – Иногда приведут кого-нибудь новенького, посадят напротив, и начинаешь изнывать странной к нему неприязнью… Как будто он воздух от тебя оттягивает. А потом ничего, проходит…

– Нет. У меня не пройдет. Я знаю, – уверенно покачала головой Наташа, втягивая в себя легкий дым «парламента». – Я свою территорию ни с кем делить не умею. Я ее, как собака, мечу.

– А дома? С мужем?

– Ну, это другое дело…

– Конечно, другое! – живо поддержала Наташу Танька. – Чего сравнивать дерьмо с лопатой? Там же родной муж, а тут какая-то лахудра длинноногая! Черная ворона!

Наташа улыбнулась ей грустно и совсем было собралась поблагодарить за неожиданную поддержку, но в ладони вдруг резко заверещал голосом норвежской скрипочки мобильный.

– Да, Саш… – откликнулась она радостно, видя, как девчонки значительно переглянулись меж собой.

– Наташа, я сегодня не смогу на дачу поехать. У нас аврал. Извини.

Голос мужа звучал в трубке бесстрастно и равнодушно, на одной торопливой ноте, ни одной ласковой и на самом деле извинительной нотки в нем не услышалось. Сглотнув нервно и совсем забыв о том, что девчонки пялятся на нее с уважительной завистью, она проговорила в ответ раздраженно:

– Между прочим, я не для себя прошу, а для дочери! У нас с тобой дочь есть, ты не забыл? Антониной зовут! И отчество у нее – Александровна!

– Нет, я не забыл. Но ты можешь сама туда съездить, на электричке. Или такси возьми. В чем проблема?

– Проблема? Это ты меня спрашиваешь, в чем проблема? А может, это у тебя надо спросить, а, Саш?

Отдернув от уха телефон, она сердито нажала на кнопку отбоя, сунула в рот сигарету и тут же закашлялась, скорее от злости, чем от сигаретного дыма.

– Ты чё, Петрова, на мужика вдруг хавальник открыла? – насмешливо спросила Танька, переступая аккуратными ножками в стильных розовых туфельках. – Вроде ты всегда с ним сю-сю му-сю разговаривала…