Наталья Лукьянова - Негаданное счастье

– Люд, – прошептала непослушными губами Виктория Михайловна. – Это мы мотоциклиста сбили?

– С ума сошла? – Людмила отпустила руль и чуть не подскочила от возмущения. – Кто-то до нас постарался и смылся, гад трусливый. Кажется, парню уже не помочь. Черт, – выругалась она от души. – Только не хватало с полицией объясняться. Что ж так не везет?

Виктория Михайловна облегченно вздохнула. Нет, не все так плохо. Хотя трасса опустела, как по заказу. Кроме них и этой совсем невеселой компании вокруг нет ни одной живой души.

Женщины, еще толком не опомнившись от шока, выскочили из машины и бросились к пострадавшему. Мысль о несчастье и экспансивная речь горячих парней мешали соображать. Испанцы кричали, махали руками, одним словом, вели себя неадекватно. И это вместо того, чтобы вызвать полицию и «скорую помощь». Странные какие-то люди. От шквала незнакомых слов и напора эмоций подруг заклинило. Само сознание того, что они в чужой стране, без знания языка и законов, – не прибавляло оптимизма. Людмила не была виновата в этом проклятом дорожно-транспортном происшествии. Но каким образом они сумеют доказать свою правоту? Свидетелей на загородной дороге нет, кроме суетливых и очень громких приятелей незадачливого гонщика. Местные законы для обеих – лес густой. Обе женщины склонились над телом пострадавшего. Может, не все так плохо? Виктория Михайловна протянула руку к шее мотоциклиста, но пощупать пульс не успела, получив по кисти руки увесистый шлепок от подруги.

– Ты что, окончательно чокнулась? – зашипела Людмила страшным шепотом.

Виктория Михайловна непонимающим взглядом уставилась на Людмилу.

– Не хватало еще, чтобы отпечатки твоих пальчиков обнаружили на теле, ты этого добиваешься? Да мы с тобой не отмоемся потом ни в жизнь. Пусть парню его друзья помогают. Я лично не желаю сидеть в тюрьме. Даже испанский вариант меня не прельщает. И тебе не советую. По-моему, самое разумное – делать отсюда ноги, и поскорее.

Пока подруги пытались разобраться в ситуации и соображали, что делать, горячие молодые люди времени не теряли. Не успели дамы прийти в чувство, как мертвый мотоциклист волшебным образом вернулся к жизни, с ловкостью отличного наездника оседлал своего железного коня и был таков. Даже вывернутая страшным образом рука не помешала. Дамы проводили изумленными взглядами удаляющегося на предельной скорости «мертвеца», который две минуты назад был распластан в немыслимой позе на асфальте и не подавал признаков жизни, и, словно по команде, повернулись к брошенной машине.

Всех участников автодорожного шоу словно ветром сдуло. То, что это представление оказалось хорошо организованным спектаклем, уже не вызывало ни малейших сомнений.

– А кровь? – изумленно пролепетала Виктория Михайловна. События развивались так стремительно, что она никак не могла осознать, что их самым подлым образом обманули.

Людмила недолго думая нагнулась, чиркнула пальцем по кровавому пятну, поднесла руку к носу и принюхалась.

– Кетчуп, элементарный кетчуп, подруга. Нас уделали, дорогая, как несмышленышей ясельного возраста. Ай да пройдохи, ай да гады! Быстро к машине. Весь спектакль был подстроен не для того, чтобы повеселиться. Ограбили нас, чует мое сердце, наверняка ограбили.

Женщины попали в беду, и размеры катастрофы еще предстояло уточнить. Их развели и ограбили самым элементарным способом. Все оказалось просто до тошноты. Неизвестно, когда их выследили местные мошенники, но итог оказался крайне неутешительным. Из машины сперли все, что можно. Кинокамера, фотоаппарат, куртки, дорожная сумка с вещами, магнитола варварским способом выдернута из гнезда. Но самое страшное открытие было впереди. По сравнению с ним все потери бледнели и отходили на сорок восьмой план. Шустрые испанские бандюги украли дамскую сумочку Виктории Михайловны, которую она впопыхах неосмотрительно оставила на сиденье. А там, кроме денег, находились все документы. Паспорт и билет на историческую родину.

Оказаться в чужой стране без паспорта – не катастрофа, это проклятие. До конца отпуска оставались считаные дни, и что делать в такой ситуации – было непонятно. Стало страшно. Счастье в один миг превратилось в беду. Без паспорта ты кто? А никто. Билет на самолет купить невозможно, пересечь границу, и не одну, – тем более. В мгновение ока все красоты и прелести потускнели, а дальнейшее существование потеряло смысл. Викторию Михайловну бросило сначала в жар, потом в холод, и только после этих трансформаций она, наконец, разрыдалась. Оставался один выход – утопиться в Средиземном море и избавить себя от мучений таким нехитрым способом.

– Не реви, – строго приказала Людмила. Она сама была расстроена до невозможности и понимала сложность положения, но надо было успокоить Вику. Слезы и тяжелая голова – плохие союзники. Надо было думать, что делать и каким образом действовать дальше, а не рыдать.

– Ты с ума сошла? Что мне делать? Куда идти? Кому жаловаться? Это же полная катастрофа. Я не смогу выехать из страны без паспорта, – сквозь безудержные рыдания еле-еле выговорила Виктория Михайловна.

– Ничего. С людьми и похуже ситуации происходили. Нечего рвать волосы на голове, надо думать и искать выход. Подумаешь, проблема. Поживешь как белый человек на вилле, пока документы не восстановишь.

– Тебе легко говорить. Ты не работаешь, а у меня положение хуже губернаторского. И на работе без году неделя, и защитников нет. Что мне делать?

– Вот за что я уважаю интеллигенцию? За способность мыслить логически, – расхохоталась Людмила. – Тебе само провидение предоставило защитника на блюдечке с голубой каемочкой. Ты просто слепая от рождения, потому не понимаешь, как тебя судьба балует. У тебя под боком господин Балканский собственной персоной. Во-первых, он фигура такой величины, что запросто поможет тебе решить все проблемы с документами. А во-вторых, он твой работодатель и начальник, что само по себе решает проблемы, связанные с твоим вынужденным отсутствием на работе. Мужик он вполне реальный. Неужели у него рука поднимется выгнать на улицу женщину, попавшую в такую ситуацию? А если поднимется, фиг с ним. Работа для женщины вообще полная фигня. Нашла о чем горевать. Новую найдешь, еще лучше.

Виктория Михайловна плакала взахлеб, как в детстве от глубокой обиды. Одна, не считая Людмилы, без документов и знания языка – в чужой стране… Врагу не пожелаешь. И при этом надо идти в полицию или непонятно куда, объяснять ситуацию, искать переводчика, отправляться на прием в посольство, снова все объяснять. Сколько это времени займет, чем закончится? И это не предел. Она тут вообще на птичьих правах. Хорошо, если ей позволят остаться в гостеприимном доме на энное количество времени, а если нет? Что тогда делать? Весь обратный путь Виктория Михайловна умывалась слезами. Откуда только что бралось. Выхода из создавшейся ситуации она не видела. Будущее представлялось страшным и непредсказуемым. Все Людмилины увещания не производили впечатления. Нынче она поняла, что такое шоковое состояние. Голова была пуста и гудела, словно колокол. Ни одной позитивной мысли на ум не приходило. Ужас и отчаяние сковывали тело, мешали думать. Она впала в полную прострацию, соображала с трудом. Оставаться вынужденной эмигранткой в Испании не было ни малейшего желания, домой ей путь был заказан на неопределенное время. Денег у нее осталось, как говорится, кот наплакал.