Елена Чалова - Кредо содержанки

– Да. Он всегда говорит, что я самая красивая и немецкие девушки мне и в подметки не годятся.

– Какой молодец! Значит, ты все делаешь правильно. И вообще, подобный ход мыслей у мужа надо всячески поощрять… Пошли посмотрим красивое белье, чтобы твой Гельмут вообще забыл обо всем, кроме семейной жизни.

Обвешанная сумками, Рина едва успела на самолет, часть перелета пыталась как-то минимизировать количество кульков, потом немного подремала и плавно перешла с терминала на поезд-экспресс, который привез ее на Белорусский вокзал, откуда она загрузилась в метро и еще через какой-нибудь час была дома. И только оказавшись перед собственной дверью и сунув руку в сумочку, она вдруг вспомнила, что перед отъездом оставила ключи Дуське с наказом беречь и развлекать Андриса. Она в растерянности пялилась на дверь собственной квартиры, мучительно раздумывая, что же теперь делать. Время… Сколько же сейчас? Десять вечера. Они небось тусят где-нибудь. Вот черт, надо же было быть такой дурой и даже не позвонить. Рина вытащила из кармана мобильник и набрала телефон Дуськи.

– Ты где? – спросила она.

– С Андрисом, как ты велела.

– Черт, мне нужны мои ключи. Иначе я домой не попаду.

– Ой, Риночка, ты не волнуйся! Приезжай, мы тебя встретим.

Рина вздернула брови и, протянув руку, нажала на кнопку звонка.

– Ой, – пискнула Дуська. – Ну зачем же так сразу?

Рина нажала на звонок еще раз.

– Это ты? – шепотом спросила Дуська.

– Представь, это я!

– Ой, только ты не звони, я сейчас.

За дверью уже кто-то возился, и через минуту она распахнулась, явив взору Рины Андриса, облаченного в трусы фасона «боксер». Оглядев его, Рина отметила два момента: трусы были праздничные, новогодние. На ярко-зеленом фоне изображен Рудольф – любимый олень Санта-Клауса. Причем Рине показалось, что нос у Рудольфа что-то крупноват для оленя, то есть трусы как-то значимо и весьма красноречиво оттопыриваются. Решив не задерживаться на анатомических особенностях оленей и голландцев, она скользнула взглядом выше и решила, что Андрис набрал килограммов пять, а то и больше.

– Привет, Рина, – сказал он, протягивая руку и подхватывая чемодан. – Входи. Я сейчас оденусь.

– Давай, а то замерзнешь, – кивнула Рина, кусая губы, чтобы не расхохотаться.

– Ой, привет. – Из спальни выскочила Дуська, а Андрис быстро нырнул в темную комнату. Она была вполне одета – в джинсах и какой-то кофточке самовязаной, правда босиком. – Ты бы хоть позвонила!

– Ну ни фига себе! Может, надо было еще телеграмму дать? – возмутилась Рина.

– Тсс, не ори, ребенка разбудишь.

– Какого ребенка? – испуганно пробормотала Рина.

– Эмму, дочку Андриса. Она в Машкиной комнате спит. То есть в гостиной, которая раньше была Машкиной комнатой.

– Слушай, – сердитым шепотом сказала Рина. – Может, ты уже перестанешь мне объяснять географию моей собственной квартиры и дашь хоть в кухню пройти, если комнаты вы так плотно заняли?

Через пару минут они втроем сидели в кухне, Дуська торопливо выставила на стол что-то из холодильника, и Рина с изумлением увидела салат из свеклы, рулетики из баклажанов и селедку под шубой.

– Можешь не стараться, я это вечером не ем, – сказала она и, бросив взгляд в сторону Андриса, который сопел, открывая бутылку вина, понизила голос (хоть он все равно по-русски ни черта не понимает). – Ты что, сама готовила?

– А что? – вскинулась было Дуська, но тут же как-то поникла и шепотом сказала: – В супермаркете нашем купила. Очень свежие салатики и вкусные… Только не говори ему, ладно?

Рина кивнула, приняла из рук голландского гостя бокал белого вина и предложила тост за встречу. Они выпили, Андрис придвинул к себе мисочку с баклажанными рулетами, и Рина покачала головой, но комментировать не стала.

– Как ты долетела? – торопливо спросила Дуська. – И как там Манька?

– Нормально. Врач вполне подтвердила мой диагноз – она здорова как лошадь.

– Лошадь? – удивился Андрис.

Чтобы он не чувствовал себя чужим, женщины общались по-английски, и прямой перевод русской поговорки прозвучал смешно.

– У них пока не получается ребеночек, – пояснила Рина. – Вот моя дочка и занервничала. Но врач сказал, что они просто еще молоды и волноваться пока рано.

– О да, детей лучше делать в спокойном и уравновешенном состоянии, – закивал голландец. – Тогда они не мучаются коликами и хорошо спят.

Дамы некоторое время молча переваривали эту мудрость. Потом Рина спросила, как Андрис нашел Москву.

Тот оживился и принялся рассказывать, как они с Эммой потерялись в Парке Горького, то есть потеряли Дуську, а потом она нашлась и они пошли в кафе, а потом Эмма захотела купить себе русского зайку, и пришлось отправляться в «Детский мир»…

Рина слушала, кивала, улыбалась, но усталость и перелет давали о себе знать, и в конце концов она не справилась и с трудом подавила зевок.

– Ой, ты же устала. – Дуська вскочила с табуретки. – Я пойду.

– Я с тобой. – Андрис тоже поднялся.

– Это очень мило, – холодно заметила Рина. – А ребеночка вы мне, значит, оставите?

После некоторых сумбурных обсуждений, кто куда и с кем денется, они выработали такое решение: Дуська отправляется ночевать домой, Андрис ее проводит, потом вернется (и не заблудится, потому что поймает машину, но не станет платить водителю больше тысячи рублей). Закрыв за парочкой дверь, Рина со вздохом облегчения отправилась в душ, потом заглянула в гостиную и в полумраке нашла глазами маленький кулечек, мирно сопящий на диване. Тогда она пошла в спальню, перестелила кровать и завалилась спать. Через какое-то время Рина проснулась от давно забытого ощущения, что по ней кто-то ползет. Открыв глаза, в утреннем сумраке она увидела маленькую светловолосую девочку, одетую в длинную рубашечку. Кудряшки со сна стояли дыбом, круглые щечки пахли молоком. За ухо Эмма тащила русского зайца. Рина сразу догадалась, что заяц именно русский, потому что он был в валенках и шапке-ушанке. Эмма легла рядом, устроила зайца и засопела. Рина подождала несколько минут, потом выглянула в прихожую – сапог Андриса не было: он так и не вернулся с провожания Дуськи. Покачав головой, она вернулась в кровать, укрыла девочку одеялом и заснула.

Утром запах кофе защекотал ноздри, и Рина выбралась из постели, стараясь двигаться медленно и не разбудить сладко спящую девочку. Надела тренировочный костюм и пошла в кухню. Андрис пил кофе, на столе стояли хлопья и незабвенный хахелслаг.

– Твоя дочка похожа на маленького ангела, – сказала Рина.

Андрис улыбнулся и подвинул ей молоко.

– Но все равно ты бессовестный, – упрямо продолжала Рина.

– Я согласен. Прости меня. Но я знал, что Эмма не будет плакать или беспокоить тебя – она спокойный и счастливый ребенок.