Кэндис Адамс - Запоздавший листопад

— Конечно.

Курт принес поднос с тарелками и тактично испарился. Блис повернулась к девочке.

— Может, пойдем прогуляемся?

Они вышли в тишину летней ночи, нарушаемую лишь криками ночных птиц и запахом цветов.

— Я рада, что ты пришла, — сказала Кэрри. — Папа сказал вам, что Ленни и я расстались?

— Он что-то упомянул, — осторожно ответила Блис.

— Да…

Блис заметила, как Кэрри беспокойно пригладила волосы.

— Ленни захотел встречаться с другими девочками, — нервно проговорила она.

— Это естественно, — сказав это, Блис почувствовала себя старой ворчуньей. Семнадцатилетние не понимают таких слов.

— Вы тоже… тоже встречались с разными мальчиками, когда вам было столько же лет?

— Нет. Но сейчас я жалею об этом. Я слишком себя ограничивала, — она искоса посмотрела на Кэрри и продолжала: — Мой муж был единственным человеком, с кем я вообще встречалась. После его смерти меня познакомили с твоим отцом, и я стала встречаться с ним. — Она решила не упоминать о Дрейке.

Кэрри с любопытством посмотрела на взрослую женщину.

— А вы никогда не чувствовали, что вам не хватало общения с другими парнями?

— Это случилось позже. А тогда я была безумно влюблена, и мне в голову не приходило, что есть другие мужчины, которые, вероятно, были не хуже Джона. Теперь мне кажется, что это было слепое увлечение. Нельзя сказать, что в браке мы были несчастливы, — быстро добавила она и замолчала. Она не знала, зачем все это рассказывает. — В любом случае иногда женщина может не получить того мужчину, которого хочет.

Кэрри закусила губу.

— Я знаю, но… — она горестно запнулась и едва слышно произнесла: — Я бы могла получить Ленни: если бы… — Она смущенно отвела глаза.

— Я понимаю, — тихо проговорила Блис. — Послушай, Кэрри, я не собираюсь читать тебе мораль, но если Ленни выдвигает ультимативные требования, тебе лучше будет с ним порвать.

Кэрри униженно кивнула:

— Я тоже так подумала, — однако уверенности в ее голосе не чувствовалось.

— Я догадываюсь, что отец не знает о причинах размолвки? — мягко спросила Блис.

— Нет, нет! Только, пожалуйста, не говорите ему.

Очевидно, Курт был гораздо более откровенным с дочерью, чем могла себе позволить Блис.

— Я ничего не скажу, — она почувствовала вспышку раздражения по отношению к Курту. Бедная девочка не может обратиться за советом к нему, ей легче рассказать все Блис. Конечно, мыслит он довольно консервативно, но Блис представляла его себе понимающим отцом.

— Я знаю, что, может быть, это было бы и неправильно, но я уже была готова, — слова ее перешли в шепот, — лечь с ним в постель. Вы понимаете?

— Да, Кэрри, — Блис обняла ее за худенькие плечики. — Не позволяй себе поддаваться чувствам.

— Я не позволяю, — Кэрри снова посмотрела на Блис. — Пожалуйста, не говорите отцу. Он никогда не позволит мне встречаться с Ленни, даже если я и захочу. Папа всегда очень строг со мной.

Блис уже ощутила, как раздражение перешло в злость. Курт совершенно не понимал свою дочь. Конечно, постаралась убедить себя Блис, он заботится о ней, любит ее, один воспитывает девочку, ему трудно. Но это не уменьшило ее раздражения. Он слишком строго следит за ее моральным обликом, и она боится его.

Они обошли несколько домов и снова оказались перед входом в кирпичный дом с колоннами. Тихо поднялись по ступенькам, Кэрри отправилась заниматься своими делами, а Блис присоединилась к Курту, который читал журнал. Он вопросительно посмотрел на нее.

— Все в порядке?

— Конечно, — холодно ответила она. И, присаживаясь рядом с ним, подумала, как отреагировал бы Курт, узнай он о предложении этого Ленни. Рассердился бы? Вероятно. Все-таки Курт был старше ее на десять лет; когда началась сексуальная революция, он был еще совсем ребенком.

— Ты так смотришь на меня, словно она поведала тебе, что я тиран, — он обнял ее за плечи и привлек к себе.

— А разве нет?

— Нет, — подбородком он потерся о ее макушку. — От тебя так сладко пахнет — как весной после дождя. Почему бы нам не поехать к тебе?

Она чисто механически поднялась.

Уже в машине он сказал:

— Позднее мы можем заказать пиццу. Я проголодался.

— Я наелась. Кстати, ужин был отменным. Ты ввел меня в заблуждение насчет того, как Кэрри готовит. Ты привык к традиционной кухне и не понимаешь новшеств.

Остановившись на красный свет, он посмотрел на нее:

— Это малина с телятиной? Ты считаешь, что эти вещи сочетаются?

— Это и есть "новая кухня", — отрывисто проговорила она. — Именно сейчас она и популярна.

Курт выехал на магистраль.

— Ну, не знаю. Я не собираюсь есть какие-то блюда просто из-за того, что они популярны.

Она почувствовала еще большее раздражение.

— Ты слишком старомоден.

— И что в этом плохого? — вежливо парировал он.

— Время от времени надо смотреть на мир новыми глазами. Тебе никогда не хочется сделать что-нибудь неординарное? — намекала ли она на то, что он должен предпринять что-то необычное, или она сама хотела это сделать?

— Ты подразумеваешь, что я должен предпринять что-либо подобное спуску с Ниагарского водопада в бочке? — проговорил он с надрывом. — Что сегодня с тобой случилось? По-моему, ты намерена поругаться:

Блис открыла дверь и пошла к дому. То, что Курт казался правым, раздражало ее.

— Я не хочу ссориться. Просто подумала, что вот ты привык к определенному образу мышления, определенному стилю жизни и не хочешь попытаться изменить их, — распахнув дверь, она оставила ее открытой.

Курт зашел в жилую комнату и огляделся.

— Я понимаю, что ты хочешь этим сказать. Для себя ты выбрала экзотический образ жизни, — ехидно заметил он, переводя взгляд с комфортной мебели на вышитые подушки и вышивку, обрамленную рамкой.

— Не становись в позу, — сказала она.

— Я и не думал, — фыркнул он. — Просто хочу обратить твое внимание на тот факт, что у тебя вполне обычный дом. И если ты предлагаешь мне бросить свой дом и перебраться жить под мост, то сама ты ведешь абсолютно нормальную жизнь.

— Давай оставим эту тему! — она подумала о том, что Курт, очевидно, вполне доволен своим ограниченным узким мирком и отнюдь не собирается убрать шоры с глаз. Она посмотрела на него ледяным взглядом, но он только хмыкнул. — Хочешь чего-нибудь выпить? — направляясь в кухню, спросила она.

— Нет, — Курт взял ее за локоть. — У тебя дрожит нижняя губа, словно ты собираешься заплакать. — Проведя пальцем по ее губам, он сказал: — Давай поцелуемся и помиримся.

Она что-то ответила. Губы ее были надуты, и он не понял ничего из того, что сказала она.

— Тогда давай просто поцелуемся, — и, не дав ей опомниться, прижал к себе, словно тренированный танцор.