Кэндис Кэмп - Вечерняя песня

Ноябрь, 1162

Остановившись, Алина окинула взглядом серую зловещую громаду замка, возвышавшегося перед ними. Внушительных размеров сооружение за зубчатыми стенами, прорезанными бойницами, мрачно смотрело темными глазницами окон, а на стенах, казалось, притаились лучники, готовые в любую минуту пустить стрелу во всякого, кто приблизится. Это была самая настоящая крепость, тщательно охраняемая и, практически, неприступная.

Холодный ноябрьский ветер обжигал лицо, срывал с головы капюшон. Алина зябко поежилась, не только от холода, но и от мысли, что предстоит войти в этот мрачный замок. Однако другого выхода нет. Иначе она навсегда потеряет любимого человека.

Алина с беспокойством оглянулась на сопровождающих ее людей. Шестеро, но только двоим, уже доводилось держать в руках оружие, а юноша, которому только что исполнилось шестнадцать, еще не был посвящен в рыцари. Казалась нелепой даже мысль о том, что им удастся пробраться незамеченными в эту охраняемую днем и ночью крепость и вызволить друга. И все же, они должны это сделать, ведь теперь он может надеяться только на них.

Алина ни на минуту не забывала об этом, обвиняя в случившемся только себя. Прошло больше года с того дня, как она впервые встретила сэра Джеймса и герцога, и с тех пор, как ее безрассудство явилось причиной всего произошедшего за это время. Но Алина ни о чем не жалела, ведь, не наделай она тогда глупостей, ее не полюбил бы самый прекрасный человек на свете.

Судорожно вздохнув, девушка продолжила путь. Она шла к этой развязке с того самого дня, как впервые увидела его. И сегодня она или спасет его, или погибнет вместе с ним.

Октябрь, 1161

Нож воткнулся в деревянный щит всего в нескольких дюймах от головы Алины. Кто-то испуганно ахнул. Глаза девушки едва заметно расширились от страха, она невольно натянула прочные кожаные ремни, стягивающие руки и ноги. Следующий нож впился рядом с плечом, за ним еще три лезвия задрожали вдоль правой стороны тела. Зала взорвалась одобрительными и восхищенными возгласами. Рыцари шумно топали ногами и аплодировали.

Аудитория на этот раз была на редкость благодарной. Алине казалось, что даже слишком уж благодарной. С каждой минутой зрители неистовствовали все больше. Они начали свистеть и улюлюкать, кричать и топать ногами, глядя на выступления акробатов и жонглера, отца Алины. Когда же появилась сама Алина в почти прозрачном костюме сарацинки, [1] Сарацины — название арабского населения северо-западной Аравии (у античных писателей). восторженные крики и свист стали почти оглушительными. Кожа, намазанная ореховым маслом, приобрела темный оттенок и делала ее похожей на таинственную чужестранку. Девушка была рада, что смуглый цвет надежно скрывал краску стыда — новый костюм поражал своей откровенностью.

Алина сердито смотрела на Джирта, подошедшего к ней, чтобы вытащить ножи из деревянного щита, карлики Джемма и Беорн принялись забавно пародировать метателя ножей, позволяя Джирту, тем временем подготовиться к следующему номеру.

Не обращая внимания на гнев девушки, Джирт выдергивал ножи со злой ухмылкой на лице. «Свинья», — с ненавистью думала Алина. Пока их маленькую труппу возглавлял ее отец, блестящий артист, жизнь казалась девушке прекрасным раем, но как только к ним присоединился Джирт, артисты все сильнее начали ощущать на себе его влияние.

Этот злой, жадный, вечно всем недовольный человек с первого взгляда невзлюбил Алину. Джирт прекрасно владел искусством метания ножей, это делало его одним из наиболее популярных артистов и, одновременно, самым грозным и опасным человеком в труппе. Он не видел ничего предосудительного в том, чтобы сделать Алину своей женщиной. А когда девушка, опираясь на авторитет отца, с презрением отвергла его, Джирт, хоть и с неохотой, но все же отступил. Алина подозревала, что, не будь она столь важной частью номера Джирта, тот давно бы взял ее силой или выжил бы из труппы, как поступил с парой акробатов, выступавших уже не слишком хорошо из-за своего возраста. Но танцы Алины вызывали такой же шквал аплодисментов, как метание ножей Джирта и смешные номера Джеммы и Беорна. Ему пришлось смириться, в душе ненавидя девушку, и по-тихому мстить, как, например, с этим новым костюмом.

Предполагалось, что Алина должна походить на женщину из гарема сарацинов, однако ни у одного из членов труппы не было четкого представления, как одевались женщины в то время. Ярко-рыжие волосы Алины, перехваченные лентой, скрывались под тюрбаном из шелковой ткани и вуалью. Еще одна вуаль закрывала лицо, оставляя открытыми только глаза. Остальные элементы костюма тоже были составлены главным образом из тонких прозрачных полотнищ. Одно прикрывало спину, концы скрещивались на груди и завязывались на шее. Полотнище другого цвета, но такое же тонкое, прикрывало грудь, перекрещиваясь на шее, и завязывалось на спине. Эти полотнища ни в коей мере не скрывали крепкую, высокую грудь девушки, и ей пришлось повязать под них два небольших платка.

Бедра Алины охватывал широкий пояс с крошечными колокольчиками, украшавшими также ее ноги и кисти рук. С пояса почти до пола спадало несколько разноцветных широких полос, тоже довольно прозрачных. Когда девушка танцевала, полосы очень красиво развевались в такт движениям, взмывая вверх и плавно опадая. А когда Алина кружилась, они разлетались в стороны, открывая любопытным взорам ее стройные ножки. Это был дорогой и необычайно красивый костюм из тончайшего шелка. Но девушка чувствовала себя в нем практически голой, особенно, когда Джирт окидывал ее тело похотливым взглядом, или в те минуты, когда входила в огромную залу, где ее ждали жадные, раздевающие, взгляды мужчин.

— Больше я не надену на себя это! — прошипела Алина сквозь зубы, когда Джирт, согнувшись,

выдергивал из деревянного щита ножи, воткнувшиеся в нескольких дюймах от ее ног.

— Не будь дурой. Когда ты пойдешь танцевать, эти страстные рыцари засыплют нас золотыми монетами.

— А я о чем говорю? — процедила Алина сквозь зубы. — Они же полезут лапать меня.

— О, — усмехнулся Джирт, — я совсем забыл, ты ведь у нас слишком хороша для подобных вещей, не правда ли? Или, может быть, все дело в твоей холодности?

— Да, я для этого слишком хороша, — быстро ответила девушка, желая показать Джирту, что запугать ее не удастся. — Танцовщица и проститутка — далеко не одно и то же.

Джирт метнул на Алину злобный взгляд.

— На твоем месте я не изображал бы недотрогу, а держался бы попроще.

— Ты мне угрожаешь? — Алина отличалась сильным, решительным характером и никогда ни в чем не уступала даже мужчинам. Под одеждой она всегда носила нож, закрепленный на бедре ремнем, и, в случае необходимости, могла постоять за себя. По этой же причине во всей ее каждодневной одежде и костюмах для выступлений была прорезь, через которую в минуту опасности девушка могла выхватить нож.