Мария Козловская - Отчим, или За гранью

— Леночка, — скорее сквозь зубы процедила она, мысленно убивая гадкую девчонку. — ты говори, если что, не хозяйское это дело простыни стирать. — Потом, оглядевшись по сторонам, мило прощебетала. — И куда же ты своего ненаглядного то прячешь? Я уж вся извелась, вижу же, голубушка, что не одна ночи коротаешь! Ты бы смотрела, милая, матери то уж нету, негоже в подоле принести.

При этих словах Лену аж передернуло. Ну, мымра старая, я тебе покажу! И как Софа могла пронюхать, с кем она проводит ночь, если никогда не оставалась на ночь в особняке?!

— Софья, знаете что? — Состроила на своем лице самую милую улыбку, подходя ближе и сжав кулаки. — Я не Минздрав, дважды предупреждать не буду! Не суйте как вы свой длинный нос в мои дела, а то я и обрезать могу! Вы ясно поняли?! — Несколько зеленых молний все же вонзились в побледневшую домработницу. Поняв, что сегодня она точно перегнула палку, и эта нахалка все же является ее работодателем, женщина пошла на попятную, став извиняться. Мелкие поклоны в сторону Лены и опять это "Леночка! Милая!". Хотелось запустить чем то тяжелым или зарядить с правой. "Черт! Опять голова раскалывается!". Все остальное отошло на второй план, схватившись за ноющий адским огнем затылок, пропуская мимо ушей жалобный визг Софы, Лена медленно поплелась в комнату, рухнув на постель.

"Умираю…", — пронеслось в воспаленном мозгу Дэв, и девушка впервые подумала, каково оно, откинуть коньки. Опять эта жуткая тошнота и все поплыло перед глазами, рябя мелкими полосками. Как испорченный телевизор, ей Богу! Для порядка несложно выругавшись, попыталась подняться, не тут то было! Тело не слушалось, а каждое движение мигом отдавалось болью. Даже волосы, казалось, стали слишком чувствительными, и болели при каждом повороте.

"И какого эта карусель перед глазами?", — в который раз подумала Дэв, припомнив, что сегодня с утра перекусила, запихнув в себя несколько бутербродов и чашку кофе. Чертовщина какая то! Хотелось засунуть голову в песок и не вытаскивать, лучше уж быть страусом чем терпеть и мучиться вот так! Похлопав рукой по тумбе, нащупала спасительную таблетку, мигом положила под язык. Горькая! Вот уже несколько дней она стала являться спасением для Дэв, хотя конечно и знала, что не стоит злоупотреблять обезболивающим, но вытерпеть не могла… Слабая? Возможно. Пыталась справиться в одиночку, но не получалось. Вспомнила вчерашний вечер… Как сладко было засыпать в объятьях любимого мужчины…Именно любимого, теперь Лена понимала это, осознавала и принимала всем сердцем. Любимого…давно уже стал ей таковым, сам не догадываясь об этом.

Забота…вечная забота и опека над ней…иногда Лену это напрягало настолько, что хотелось рвать на себе волосы, стало совсем горько. Каждую ночь приходил к ней, грея ей холодную постель и душу… А что после? Никто, ни разу, даже не пытался задать другому этот вопрос, мучивший сознание обоих. Прикрыв глаза, перевернулась на другой бок, боль начала медленно отступать.

"Люблю…", — в моменты близости как ненормальной хотелось выкрикивать слова, кричащие сердцем ему в губы…Боялась, не могла… Хотя это сквозило в каждом жесте, в каждой ласке и поцелуе…ее любовь. Сама не надеялась, что сможет это чувствовать, настолько очерствело, стало грубым ее сердце за последние несколько лет… Вместе с матерью сама не осознавая, Лена похоронила желание чувствовать, жить, любить. Вдыхая нужный сейчас кислород, ноздрями почувствовала нежный аромат парфюма на его подушке, нежная улыбка осветила лицо. Прижав подушку к себе, обняла руками, как будто его, притягивая к себе и вжимая в самую душу…

С того вечера, когда она, почти обезумев, прочла странную надпись на окне в спальне, прошло ровно семь дней. Иногда Лене стало казаться, что она и вправду ничего не видела, что все показавшееся ей, было навязчивым миражом, всплывшим в воспаленном мозгу. Как будто это было не с ней. Беспокойные ночи, и только в его объятьях Лена скова и снова забывалась мятежным сном… Как ни странно, после того вечера ничего не повторялось, и Лена сама стала подумывать, не приснилось ли ей чего? Время, давая возможность забыться, брало свое, стирая с памяти не нужные воспоминания… Константин, буквально сдувая с Дэв пылинки, всегда был рядом, выполняя малейшее желание. Рядом, но не с ней…Часто заезженные картинки проносились в голове, не давая расслабиться. Что он чувствует по отношению к ней? Жалость, желание заботиться… возможно своего рода привязанность? Но никак не нужную ей любовь…

" Я всегда буду рядом…Доверься мне…Нужна…Моя… Не отдам…", — каждую ночь шептал на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Лена…Она практически плавилась в его руках, отдаваясь целиком и полностью. А он? Брал тело…оставляя нетронутой протянутую на ладони душу… От бессилия хотелось рыдать, хотя…как давно это было, ей показалось, что плакать, такое простое и человеческое, она разучилась… Как же она ошибалась, вместе с простым любить пришло и другое…разочаровываться… Скорее не в нем, а в себе. Ведь всегда считала себя сильной, не способной на присущи слабым людям поступки. Сама не ожидала, как попала в эту ловушку, сделавшись слабой и никчемной…от любви.

Боялась, до смерти боялась в один из вечеров уснуть одна, ждать его и не дождаться…Хотя четко представляла себе, что и такое может быть. Рвала душу на части, омывая собственными слезами. Сердце, истощая яд, отравляло само себя, убивая Дэв изнутри.

Звонок мобильного заставил очнуться. Знакомая мелодия, и рука сама по себе потянулась к слайдеру на тумбе.

— Да. Кость, я дома, не здоровиться. — На том конце трубки явно обеспокоенный голос Уланова.

— Малыш, мне приехать? Лен, что случилось? — Поток вопросов и мужчина замолчал, ожидая ответа.

— Нет, все в порядке. Не стоит, у тебя все-таки работа. — Попыталась отговорить, он настаивал, пришлось соврать, что просто не хочет идти в универ. Симулянтка, вообщем!

— Не скучай, вечером буду. — Родной голос в трубке, и Лена почувствовала, что он улыбается. Улыбнувшись в ответ уголками губ, самым что ни на есть бодрым говорком стала заливать, что вот именно сейчас собирается в МГУ, и что бы он успокоился. Вздох облегчения на том конце трубки, и Лена с чувством выполненного долга отложила мобильник, мигом взвыв от боли и хватаясь руками за пылающую огнем голову.

Только к обеду, собрав волю в кулак, и для пущей убедительности приняв две таблетки обезболивающего, села за руль Бертоне. Лучше бы этого не делала! Возле самых ворот чуть не помяла крыло, уже на трассе, хотя и плелась как муравей, еле свернула от выросшего буквально на дороге дерева. Стала до жути невнимательной, сама это понимала, а сделать ничего не могла.