Стелла Камерон - Лунный прилив

— Хозяева-то объявились, мисс? — спросил он, когда она расплатилась с ним и сказала, что он может уезжать. — Тьма такая, что хоть глаз выколи, и в доме, похоже, тоже темно.

— Объявились, — слабо проговорила она, в глубине души уверенная в том, что ошибается. — Все будет в порядке. Спасибо.

Грир проследила за тем, как свет задних фар растворился во тьме тисовой аллеи, и повернулась лицом к тяжелому мраку дома. Он возвышался перед ней, не освещенный даже лунным сиянием, и она скорее чувствовала, чем видела его угнетающую массивность.

Грир упрямо провела тот же осмотр, что и днем: обошла здание, стуча и звоня во все двери. Помедлив, она все же отказалась от мысли обходить парк и приближаться к утесу, боясь споткнуться и упасть — и не меньше боясь, что растущее с каждой секундой недоброе предчувствие как-нибудь оправдается.

Машины по-прежнему не было. Грир присела на ступеньку бокового крыльца и застегнула ворот куртки у шеи. Капли ночной росы намочили ее лицо и повисли на ресницах. Когда ей в голову наконец пришла новая мысль, она ужаснулась ей и с трудом заставила себя подняться и проверить догадку.

Осторожно, чтобы не подвернуть лодыжку, пробираясь по гравийной тропинке, Грир зашла за дом и открыла дверь пристройки, которая служила гаражом. Грир только однажды, в самый первый день, когда Эндрю вызвался отвезти ее в Уэймут, видела его машину, спрятанную в этом импровизированном убежище. Обычно он оставлял ее снаружи.

Но не в этот раз. Маленький «астон» ютился в гараже среди груды садовых инструментов.

Грир застыла, обуреваемая смесью страха и замешательства. Эндрю приехал домой вчера, спустя какое-то время поужинал — и исчез. Она обошла автомобиль и потрогала капот. Холодный. Двигатель холодный, свет в доме не горит. Куда бы он ни отправился, ушел он пешком, это точно. Ее дыхание участилось, грудь тяжело вздымалась — воздух с трудом поступал в легкие. С ним что-то случилось. Она знает наверняка.

Грир сорвалась с места. Вверх по тропинке к сверкавшему, угольно-черному бассейну.

Пот градом катился по ее телу. У края бассейна она посмотрела вниз — в чуть волновавшуюся бездонную бездну. Она отогнала от себя ужасающую мысль о том, что Эндрю лежит на дне, и кинулась к роще на вершине холма. Почему же у нее не хватило ума привезти с собой фонарь?

Деревья плотно обступили Грир, и она осознала, насколько все безнадежно. Колючие ветки кустарника царапали ее лицо, руки, цеплялись за волосы.

— Эндрю, — позвала она и услышала, как ее голос волной прокатился по густой роще. Мурашки поползли по коже, но она твердо решила не плакать.

Она прошла вдоль деревьев на восток, к горному кряжу, на каждом шагу спотыкаясь о неровную землю. Эндрю отправился на прогулку по этим скалам и поранился. Это подозрение все росло и росло внутри Грир, пока не заполнило каждую клеточку ее мозга. Пошел бы он на пляж в такой туманный вечер? Ее сердце ушло в пятки. Если он не поднялся сегодня ранним утром и не заправил кровать так же аккуратно, как это делал Гиббс, — значит, он пропал еще вчера вечером. Сквозь узкий промежуток между облаками пробивался мерцающий лунный свет. Грир пригляделась к стрелкам часов. Было уже почти одиннадцать — прошло три часа, с тех пор как она во второй раз покинула Уэймут.

Грир понятия не имела о том, как высоко поднимается вода во время прилива. Она должна найти спуск к пляжу и поискать его там. Забыв об осторожности, Грир сделала несколько торопливых шагов и, споткнувшись на камне, упала грудью вперед. Твердая земля оцарапала ей бок — тело пронизала боль, от которой перехватило дыхание. Она лежала без движения, тяжело и часто дыша, пока не нашла в себе силы медленно перевернуться на спину. Каждая мышца, каждый сустав ее тела ныл от боли. Бедро жгло от ран.

Высоко в небе то показывалась ненадолго освещавшая окрестности голубым сиянием, то вновь исчезала, скрываясь за слоем облаков, полная луна. Глаза Грир застилали слезы. Она действительно любит его — очень сильно. И она причинила ему боль, которая заставила его шататься в одиночестве по этому темному пустынному месту. Господи, молила Грир, только бы он был жив и здоров. Завтра она со всем разберется — если только с ним все будет в порядке.

Болезненные вдохи давались ей с большим трудом. Грир осторожно встала и направилась к утесу. Проходя мимо дома, она снова споткнулась и разорвала брюки. Теплая жидкость просочилась через ткань и выступила на колене. Кровь.

Из груди вырвалось беспомощное всхлипывание. Она свернулась калачиком на тропинке, пристроив щеку на локте.

И вдруг заметила свет.

На линии цокольного этажа, над тенью от подвального окна, мерцала желтая полоска света. Кухня? Грир встала, подталкиваемая волнением, разлившимся по венам. На кухне был включен свет — возможно, он был включен все это время, а она просто не замечала. Едва ли не бегом, подавляя слезы, Грир устремилась к боковому входу и, взобравшись на крыльцо, принялась стучать кулаками в дверь.

Она постояла в ожидании, трясясь всем телом. Ничего.

— Откройте дверь! — прокричала Грир и снова застучала. — Отзовитесь кто-нибудь, пожалуйста.

Внезапно дверь резко отворилась, и Грир в изумлении раскрыла рот. На пороге стоял Эндрю, одетый в выцветшие джинсы и наполовину расстегнутую рубашку. Он слегка покачивался на босых ногах.

— Привет, — сказал он и поморщился, потирая висок. — Что тебе нужно?

Грир обрела дар речи.

— Что мне нужно? Эндрю. — Она повысила голос. — Я уже несколько часов тебя ищу. Я так испугалась. Где ты был?

Он глуповато ухмыльнулся и потер небритую щеку.

— Хочешь зайти?

Она решительно зашла внутрь и захлопнула дверь.

— Ш-ш, — шепнул Эндрю. — У меня голова раскалывается.

— Ты пил, — упрекнула его Грир. — Поверить не могу. Гиббс места себе не находит. Я избегала весь участок, думая, что ты умер. А ты тут надрался и залег в спячку.

— На кухне есть кофе, — ответил он, отвернувшись.

Грир ошеломленно последовала за ним вниз по лестнице.

Они оглядели друг друга при тусклом освещении кухни и одновременно ахнули в изумлении.

— Ну и вид у тебя! — воскликнула Грир, осматривая его всклокоченные волосы и почти двухдневную щетину.

— У тебя не лучше, — ответил он. — Вся штанина в крови. Сядь сюда, я посмотрю.

— Я в порядке. Твои руки, Эндрю. Что с ними произошло? — Его ногти были поломаны, костяшки ободраны до крови.

Он хмыкнул.

— Я тоже упал. На лестнице.

— Где тебя носило? И когда ты вернулся? — выспрашивала она.

— Я был в клубе, в Дорчестере. — Эндрю попытался расправить неправильно застегнутую джинсовую рубашку. — А здесь я уже... несколько часов, — добавил он.