Анджела Дрейк - Любовница

– Кормушка для телят вон там, – сказала она проголодавшимся гостям.

Его ненадолго оглушило. Инстинктивно он выбрался из машины на дорогу. "Порше" как танк, сказал он, получает вмятины, но не разваливается. Он переполз через две полосы шоссе к бордюру у обочины. Потрясающая везучесть. Как у кошки с десятью жизнями.

Он видел, как машина вспыхнула языками пламени, слышал треск и шипение смертельной агонии. Он продрался сквозь колючий кустарник у обочины шоссе и пошел через луг. Он заснул по дороге.

Когда сознание вернулось к нему, он обнаружил, что все вокруг слегка перекошено и искажено. Он с трудом размял окоченевшие руки и ноги. Снова двинулся в путь и через несколько часов добрался до пункта обслуживания на шоссе. Там он купил еду. Бритву. Свежую рубашку.

Тэра приложила ладонь к его губам.

– Не надо больше. Потом. Ты сейчас здесь, этого достаточно. Больше ничего не нужно.

Они были в постели. Они прокрались в спальню, держась за руки, на цыпочках поднимаясь по лестнице. Тайком сбежали от тинейджеров, которые деловито толкались у кормушки.

Им нужна была простая физическая близость.

Тэра лежала в его объятиях, расслабленная и удовлетворенная, не думая ни о чем, кроме его присутствия.

Причины, мотивы, объяснения. Они медленно просачивались. По каплям.

За завтраком на следующий день Алессандра смотрела на него, не отрываясь. Внимательно, радостно. Без страха.

Тэра села между ними.

– А где ты был, папа? – неожиданно спросила Алессандра.

Он перевел взгляд с жены на дочь.

– Я шел через поля день за днем. Спал у изгородей или в амбарах. Как бродяга.

– Ты, наверное, был контужен. Плохо соображал! – воскликнула Тэра.

– Вероятно. Но со мной было не все в порядке и до аварии, как вы обе понимаете. Наконец, я дошел до симпатичной безымянной гостиницы недалеко от Хенли. Деловые конференции, факс в каждой комнате. В динамиках – мелодия Синатры. Никто не узнал меня.

– У тебя что, был мешок на голове? – спросила Алессандра.

Он улыбнулся.

– Я умело прятался. Это место не всегда было гостиницей, – спокойно добавил он. – Когда-то это был частный дом. Дом моего дяди, где я провел детство.

Тэра дотронулась до его руки.

– О, Сол.

В его взгляде появилась жесткость.

– Не надо меня жалеть. Мне там было не так уж плохо.

Алессандра беспокойно заерзала на стуле.

Сол повернулся к ней с ироничной улыбкой.

– Если тебе скучно, так и скажи. Излияние человеческих слабостей – не самая интересная тема.

Алессандра пыталась было протестовать.

Он прервал ее.

– Послушай, достаточно того, что мы все до сих пор любим друг друга. Тебе ни к чему оставаться и слушать всю эту чепуху. Иди и покорми эту замечательную лошадь. Я приду туда через несколько минут.

Алессандра встала и поцеловала Сола в лоб. Посмотрела на желто-коричневый синяк у него на скуле.

Проходя мимо Тэры, она вполголоса проговорила:

– Нобелевская премия мира отозвана.

Тэра улыбнулась. Она внимательно смотрела на Сола.

– Есть вещи, о которых я хотел сказать только тебе, Тэра. Я отправился в это место, потому что мне надо было напомнить себе кое о чем. Именно там я научился полностью полагаться на себя, быть самодостаточным, абсолютно замкнутым в себе.

– Сколько лет тебе было, когда ты научился этому?

– Около шести. Я уже начал заниматься музыкой. Мой дядя не был любящим и нежным человеком, но он был отличным музыкантом. Он не дал мне тепла, но он дал мне дар музыки. Я ухватился за музыку как за эмоциональный спасательный трос.

– Боже мой!

Тэра стиснула пальцы, вспомнив свое детское одиночество после смерти Фредди. А ведь у нее были любящие родители.

– Ты был так одинок, Сол. Наверное, поэтому ты рано женился?

– Джорджиана была идеальной женой для мужчины, которому нужна была красивая спутница жизни. Спутница, которая не пыталась бы проникнуть в душу, прикоснуться к ее хрупким тайникам…

Тэра кивнула, понимая. По крайней мере, частично.

Глаза Сола сверкнули.

– Ты была опасной, Тэра. Ты пронзила оболочку, за которой скрывалась моя душа. Ты лишила меня неуязвимости.

– И поэтому ты иногда так сердился на меня! – воскликнула Тэра.

– Да. Потому что я так безумно люблю тебя. Так безнадежно.

Она прижала его голову к груди, начала баюкать, как ребенка.

– А когда ты услышал, что Бруно предположил, что Алессандра – его дочь? Что тогда?

– Боже мой!

– Ты не поверил?

– Конечно, нет. Я знаю, что Алессандра моя. Но видеть тебя с этим симпатичным, открытым молодым мужчиной, думать о том, что когда-то было между вами. Отвратительная ревность. И думать о том, как легко и приятно могло бы быть тебе с ним…

Тэра оборвала его. Резко, решительно.

– Я не стремилась к тому, чтобы мне было легко и приятно. Я хотела быть поглощенной и околдованной. Быть с тобой на стремнинах, плыть через пороги в утлой лодке, преодолевать скалистые отмели, не зная, какая глубина будет под килем в каждую следующую минуту – бездонная пучина или несколько опасных дюймов. Боже! Я любила тебя. Я сейчас люблю тебя. – У нее вырвался глубокий вздох. – Сол, это правильно, что ты вернулся. Хотя бы потому, что Алессандра – твоя собственная плоть и кровь. Никто не отнимет этого у тебя, что бы ни случилось.

Он поднял голову. Его лицо было суровым.

– У Алессандры должна быть своя жизнь. Она не принадлежит мне. Никому из нас. Ты – моя плоть и кровь, Тэра. Ты и я. Муж и жена. Одна плоть.

– А-а, – простонала она, когда он стиснул стальными пальцами ее руки выше локтя и прижался губами к ее губам. – Я не жена тебе, Сол, – пробормотала она.

– Жена. По духу ты моя жена. И скоро станешь ей в действительности. Если Джорджиана не захочет дать развод, я просто убью ее.

Насмешливая улыбка появилась на лице Тэры. Сол с негодованием посмотрел; на нее.

Она сообщила ему новость. Что Джорджиана обручена. С доктором или кем-то вроде этого. Что она щеголяет очень красивым рубиновым кольцом.

Сол никак не отреагировал. Тэра не давила на него. Она понимала, что существует часть его души, которая всегда будет закрытой и неприкосновенной. Но того, что он мог предложить ей взамен, было более чем достаточно.

Они вышли в сад, направляясь к конюшне, которую Сол выстроил для Тоски год назад.

Скоро все закрутится, завертится – приедет Роланд Грант, пресса. Начнется восстановление уже признанной головокружительной карьеры и построение зарождающейся. Но сейчас Тэра хотела, чтобы Сол принадлежал только ей.

Она положила его руку себе на плечо и крепко прижалась к нему.

Алессандра была приглашена в гости к подруге. Сол сказал, что отвезет ее на "ягуаре" Тэры.

Тэра вышла с ними на аллею и предостерегающе погрозила Солу пальцем.