Анджела Дрейк - Пленница сновидений

— Довольна, ангел?

Она кивнула.

— Ешь, ешь. Скоро тебе понадобятся все твои силы!

На этот раз Зоя не подняла глаз. Густой румянец окрасил ее шею.

Эге! Полегче, полегче, Чарли, сказал он себе. Она еще не дозрела. Смени тему. Дай ей успокоиться.

— У меня был небольшой разговор с родителями.

— Да? — насторожилась она.

— Не волнуйся, ангел. Всего лишь скучные денежные дела. Они хотят дать нам небольшой совет.

— Финансовый совет?

Она положила вилку.

— Ага. Решить дела до того, как мы поженимся. Защитить наши деньги. Чтобы никто из нас не остался на бобах.

Она нахмурилась, обдумывая его слова.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно заранее определить материальные условия развода?

Чарльз слегка смутился. Он не переставал удивляться тому, что иногда Зоя проявляла железную решимость. Отстаивание женских прав — вот как это называется. Кое-кто из его подружек действительно умел это делать.

— Ты все принимаешь слишком близко к сердцу. На самом деле это просто здравый смысл. Не волнуйся, мой ангел. Деньги — это моя профессия. И я хорошо знаю, какие сложности возникают в тех случаях, когда брак дышит на ладан.

— Да, ты прав.

— Вот и отлично. Не хочешь взглянуть на рекомендации, сделанные моим отцом?

— Когда?

Ее тон стал подозрительным.

— Ну, не сейчас, ангел. На следующей неделе.

Он поднял руку, подозвал официанта и потребовал счет.

Морозный вечерний воздух обрушился на Чарльза как сосулька. Он зашатался, потерял равновесие, вылетел на проезжую часть и едва не попал под колеса. Проезжавший мимо автомобиль резко свернул, чтобы избежать столкновения. О Господи, подумал Чарльз, я чуть не отправился на тот свет.

К нему подбежала Зоя и схватила за руку. Ее лицо стало мертвенно-белым.

— Боже мой, Чарльз, что с тобой?

Чарльз был искренне тронут.

— Все в порядке, мой ангел. Лишился половины своих девяти жизней. Остальное цело.

Зоя стала убеждать его оставить машину у ресторана и забрать утром.

— Ладно, ладно. Но я в норме. И нарезался совсем не так сильно, как ты думаешь.

Они взяли такси и поехали на квартиру Чарльза. Всю дорогу Зоя не сводила с него тревожных глаз. Он взял ее руку и крепко пожал.

Слава Богу, в квартире был относительный порядок. Не иначе как его сокровище, филиппинка Мария, прошлась по ней с пылесосом. Он налил себе виски:

— Хочешь выпить, ангел?

Она покачала головой. Чарльз поднял глаза и увидел, что Зоя стоит, уставившись куда-то в пространство. Ее лицо было неподвижным и белым как мел. Должно быть, бедная малышка чуть не умерла со страху, когда он едва не угодил под колеса «ягуара». Он сел и раскрыл ей объятия.

— Иди сюда, маленькая. Похоже, ты слегка не в себе. Разреши старине Чарльзу успокоить тебя.

Она как во сне двинулась к креслу и позволила усадить себя на колени.

Составленный им сценарий готов был воплотиться в жизнь. И все началось очень неплохо. Зоя не протестовала, когда он начал раздевать ее. Просто спокойно сидела и смотрела на него затуманенными глазами.

Чарльз начал ласкать ее груди и был очень доволен, когда услышал в ответ вполне удовлетворительный стон. Он готовился повернуть ее к себе спиной и сменить позицию, как вдруг Зоя свернулась клубком и прижала руки к животу.

— О Боже, ангел!

Она приоткрыла рот и часто задышала. Это было очень похоже на пылкую страсть. Но Чарльз вскоре понял, что ее стоны и исказившееся лицо не имели к страсти никакого отношения.

Что-то сдавленно пробормотав, Зоя стрелой вылетела из комнаты — маленькая, несчастная, в одних чулках с поясом — и скрылась в ванной. А затем до Чарльза донеслись знакомые звуки.

Бедняжка, должно быть, съела что-нибудь не то. Наверняка в поезде. На железной дороге вечно кормят всякой дрянью.

Он тяжело вздохнул. Злой рок вмешался в самое неподходящее время. Вот не везет! А оставалось совсем чуть-чуть… Чарльз снова вздохнул и налил себе виски. Ладно, продолжение следует. Может, к утру она сумеет прийти в себя.

Франсуа расхаживал по нижнему этажу. Он не мог заставить себя лечь спать. Было бы невыносимо лежать в постели и представлять себе печальную Зою, сидящую в гостиной дяди Уильяма и узнающую свое прошлое.

А теперь она с Чарльзом. Эта мысль заставляла его содрогаться от ужаса и отвращения. Когда он представлял себе Зою в объятиях Чарльза, боль пронзала его как молния. Чарльз кладет ей ладони на грудь, раздвигает бедра…

Она говорила, что он, Франсуа, был единственным мужчиной, который смог затронуть ее душу. Это может позволить ему продержаться, пережить муку повторного расставания и ее ухода к другому.

Однако Зоя, видно не понимает, какую невыносимую боль испытывает мужчина при мысли о том, что к телу любимой прикасаются чужие руки. Он чувствовал себя связанным с Зоей не только духовно, но и телесно. Они были одним существом.

Франсуа помнил все. Ее прикосновения, ее вкус и запах. Помнил, как расширялись Зоины зрачки, когда он входил в нее, ее восхищенное лицо, реагировавшее на каждое его движение. Помнил, как вздымалось и опадало ее тело, как раздвигались и снова смыкались ее губы, когда он менял ритм движений. И то, как она блаженно вытягивалась под ним, когда все заканчивалось и дыхание постепенно приходило в норму. Франсуа внушал себе, что Зоя не его собственность. Не вещь, которой можно владеть. Он всегда презирал мужчин, которые говорили, что все женщины по натуре суки и думают только о том, как бы найти себе покровителя побогаче.

Но Зоя принадлежала ему так же безраздельно, как он принадлежал ей. То, что ею или им может владеть кто-то другой, казалось немыслимым. Однако немыслимое случилось, и он испытывал такую ревность, о которой раньше не имел представления. Она пронзала его тело как шпага, полосовала сердце, вгрызалась в поясницу.

Он перестал отгонять от себя эти картины. Чарльз и Зоя. Зоя и Чарльз. Пусть делают свое дело. Если долго думать о чем-то, снова и снова пропускать его через мозг, оно теряет свою силу, так ведь?

Франсуа пошел на кухню и заглянул в холодильник. Надо заняться чем-нибудь простым и понятным. Сделать заготовки для ужина, который он приготовит, когда вернется Леонора. Он взял нож, нашинковал лук и положил в сковородку, чтобы потушить в масле. Затем очистил головку чеснока, мелко накрошил и добавил в лук. Потом добавил помидоров и приправ…

Думай о настоящем, твердил он себе. Обрати внимание на форму ножа, на сверкание его лезвия, на тусклый блеск черной рукоятки. Он ждал, когда наступит успокоение.

Марина сбегала в книжный магазин на Хай-стрит и разорилась на новую поваренную книгу. Ее привлекло название последней: «Друзья на ужин». Попахивает каннибализмом, но, должно быть, менее хлопотно, чем haute cuisine [9] Искусство кулинарии (фр.). .