Эмералд Бакли - Нежнее чем шелк

— Маклейн.

— Ванесса, мое слово против его, это пока единственное доказательство, которое я могу дать тебе.

Она кивнула. По ее щекам текли слезы. После упорной борьбы с собой Ванесса пришла к выводу, что он не супергерой и не гениальный сексуальный новатор, а обычный парень, правда имеющий опасную работу. Это означало, что она должна отказаться от выдуманной ею жизни и правдиво сказать себе: я люблю этого мужчину, но мы не подходим друг другу. Слезы еще сильнее потекли по ее лицу.

Генри пробормотал какое-то ругательство, с трудом поднялся с кресла и опустился перед Ванессой на колени, как сделал в вечер их знакомства, когда принял ее за Джулию. Его руки скользнули по бедрам Ванессы к талии.

— Я не собираюсь ничего решать за тебя, — мягко прошептал Генри. — Но я не могу сидеть и смотреть, как ты плачешь. Я никогда не причиню тебе никакого вреда. После того как они избили меня и ушли, первой, о ком я подумал, когда пришел в сознание, была ты. Как я могу связаться с тобой, защитить тебя, уберечь от…

Он думал о ней! Ванесса провела дрожащими пальцами по его шершавому подбородку. Потом она взяла Генри за руку, достала из кармана портрет и вложила ему в ладонь. По крайней мере, она могла показать, что верит ему.

— Думаю, ты знаешь, что делать с этой вещью.

Генри отрывисто вздохнул, сжал пальцы и отвернулся от Ванессы.

— Спасибо.

— Прости, Генри, все это так… странно для меня. Но я уверена, что ты правильно распорядишься этим портретом.

Он поднял голову и с улыбкой посмотрел Ванессе в глаза. У нее сердце перевернулось от прилива нежности.

— Как давно он у тебя?

— Около двадцати минут.

— А где он был?

— В… попе у жирафа.

Генри моргнул, и его красивое лицо расплылось в улыбке. Ванесса нервно хихикнула.

— Можно спросить, зачем ты копалась в заднице у жирафа?

Она истерично засмеялась.

— Это произошло случайно. Я задела его локтем, и он упал на пол.

— Джулия расстроится.

Ванесса сразу перестала смеяться.

— О господи, Генри! Она мне звонила, сказала, что ее кто-то похитил. Джулия дала адрес, но она не уверена в его точности. Я не знала, что мне делать, и… позвонила Маклейну.

Генри в сердцах чертыхнулся.

— Когда это было?

— Несколько часов назад.

— Ты случайно не сказала Маклейну, что Джулия сомневается в точности адреса? — спросил Генри. Ванесса кивнула. — Очень хорошо.

Он снял трубку и набрал номер. Поговорив с неким Расселом, Генри жестом попросил у Ванессы блокнот и что-то нацарапал неверной рукой.

— Иди к себе, позвони Маклейну и скажи ему: только что звонила Джулия и дала более точный адрес. Продиктуй ему это. — Генри протянул Ванессе блокнот. — А я спущусь вниз, такси, наверное, уже пришло.

— Я поеду с тобой.

— Нет. Они уложат меня в постель и приставят охрану. Сегодня тебе нечего там делать. Оставайся здесь. Позвони Маклейну, а потом постарайся заснуть. Ты можешь навестить меня завтра утром.

Ванесса посмотрела на него несчастными глазами. Генри подошел к ней, обнял и осторожно прижал к своему израненному телу. Ванесса затаила дыхание. Она уже не имела права находиться в объятиях этого мужчины, поскольку собиралась покинуть их навсегда.

— Ванесса, теперь можно сказать, что все закончилось. Я имею в виду мое участие в этом деле. Джулия вернется в Лондон, МИ-5 прижмет Барри Блейка. Так что мы с тобой можем начать все сначала.

Ванесса опустила глаза. У нее не поворачивался язык сказать «нет» человеку, который едва не погиб.

— Ванесса. — Генри прислонился к дверному косяку, его силы, видимо, были на исходе. — Что-то подсказывает мне, что меня ждет удар посильнее того, что я получил на складе.

— Генри, тебя ждет такси. Мы можем поговорить об этом, когда ты будешь чувствовать себя…

— Нет! — Он повысил голос и поморщился от боли. — Ответь мне сейчас.

— Ради бога, Генри, посмотри на себя! Ты сильно избит, еле держишься на ногах, тебе нужен врач. Сейчас не время…

— Так вот в чем дело… Моя работа. До сих пор не можешь отказаться от бездушного идеала, на который запрограммировала себя? Цепляешься за мечту о прекрасном принце, который явится тебе в образе занудливого служащего, сидящего в офисе с девяти до пяти?

— Я не могу переделать себя. — Ванесса старалась говорить мягко, но решительно, однако голос дрожал и был каким-то надтреснутым.

— Ты так считаешь? А где же та Ванесса, которая мечтает поездить по миру? Которая хочет облачиться в черную кожу и предаваться сексуальным удовольствиям ради самих удовольствий?

— Это только крошечная часть меня. Эксперимент, приключение. — Ванесса покачала головой. — Мне это не доставляет радости.

— Привычный дом, привычная работа, одна и та же рутина изо дня в день с бухгалтером Джоном, пока не настанет день, когда ты не сможешь сказать, в каком году живешь, в этом или в прошлом, и вся жизнь уйдет в песок. Ты этого хочешь, Ванесса?

— Может, для тебя это и скучно, Генри, но мне не надо будет каждый вечер ждать звонка в дверь и гадать, кто там стоит — ты, бандит или полиция. Не сходить с ума от мыслей, где ты — связанный в каком-нибудь заброшенном подвале, в больнице или в морге. По крайней мере, бухгалтер Джон может прийти домой после трудного рабочего дня и рассказать о том, чем он занимался. — Ванесса нервно расхаживала по комнате из угла в угол. — Что я знаю о мире, в котором ты живешь? Да я и не хочу ничего знать о нем! Я хочу жить в атмосфере честности и доверия. Хочу смотреть на жизнь с оптимизмом и легким налетом идеализма. Хочу, чтобы меня окружали нормальные люди. Ты, наверное, считаешь, что я живу в нереальном мире. Возможно. Но большинство людей думает так же, как я. Оттого что в мире есть уродства, это не значит, что я должна впускать их в свой дом. Мы с тобой живем на разных планетах, и мы хотим разные вещи. Из этого ничего не получится.

Ванесса старалась не нервничать, но Генри буквально насквозь пронизывал ее взглядом, он словно поймал ее на лжи, в то время как она впервые говорила с ним правдиво.

Наконец Генри подошел к Ванессе, взял за запястья, завел ей руки за спину и не спеша поцеловал. Его губы были теплыми, уверенными и до боли знакомыми. И запах Генри был знаком Ванессе, правда, как ни смешно, к нему примешивался аромат цветочного мыла Джулии.

Ванесса отвернулась и глухо попросила:

— Не надо.

— Почему?

— Потому что так нечестно.

— Нечестно? Потому что напоминает тебе о том, что ты неравнодушна ко мне?

— Вожделение в счет не идет.

Генри снова поцеловал ее. Нежный сладкий поцелуй вызвал у Ванессы взрыв эмоций.

— Что ты чувствуешь сейчас? Вожделение? Это оно вызывало у тебя желание чувствовать меня на себе, внутри себя — старым традиционным способом, к которому ты относилась с пренебрежением? Позволь мне заниматься с тобой любовью, Ванесса. Не сегодня — я слишком слаб, могу потерять сознание в любой момент. Но, по крайней мере, не отвергай. А потом будешь решать.