Лаура Леоне - Ровно в полночь

Она засмеялась:

– Нет, ты слишком грубый, заносчивый и нетерпимый.

– И такого человека ты любишь.

– Да. И как только мы окажемся дома, я не оставлю у тебя в этом никаких сомнений.

– О Фиона, – выдохнул он и обнял ее. – Все мое тело болит так, словно побывало в бетономешалке, но стоит мне посмотреть в твои глаза, как я мгновенно забываю о боли.

– Я поцелую каждый дюйм твоего тела, и ты забудешь о боли, – пообещала она.

Они уже поднимались на крыльцо, когда Эли вдруг спросил:

– Скоро возвращается Вики?

– На следующей неделе. А что?

– У меня еще не закончился отпуск. Может быть, она отпустит тебя на несколько дней и мы вместе слетаем к моим в Висконсин?

– В Висконсин?

– Да, ты вступаешь в большую семью, Фиона.

– А я понравлюсь твоим родственникам?

Она долго возилась с замком, пытаясь скрыть замешательство. Но, как обычно, ее хитрость не сработала. Как только они вошли в дом, он взял ее за плечи и повернул к себе лицом.

– Они полюбят тебя, – серьезно пообещал он и улыбнулся. – Разве можно не полюбить такую сумасшедшую женщину?

Ей вдруг стало тепло от мысли, что с этого дня жизнь ее переменится. И все это благодаря ему.

Она обхватила Эли руками и спрятала лицо у него на груди. Она была так растрогана, что не могла говорить. Он обнял ее крепче, защищая, оберегая, поддерживая и ободряя.

Фиона вдруг ахнула:

– Мы должны вернуться за Бандлом! Прошу тебя, приведи его прямо сейчас, чтобы он знал: у него есть теперь свой дом.

– Потом, – сказал Эли, снимая пальто.

– Но…

– Позже. – Он просунул замерзшие руки под ее свитер, под фланелевую рубашку и белье. Она невольно сжалась от холода, но постепенно руки Эли согрелись, и она расслабилась.

– Что-то я не вижу никакой реакции на свои действия, – пожаловался Эли. – А как же обещание, которое ты мне дала по дороге?

– О да, – выдохнула она.

Фиона стянула перчатки и дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы, молнии и кнопки. И ощутив наконец под слоями одежды его горячее крепкое тело, издала тихий страстный стон и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

Он с готовностью откликнулся на ее призыв, не уставая повторять, как сильно он ее любит, какое наслаждение ему доставляют ее ласки и сколько прекрасных дней и ночей их еще ждет впереди.

И когда он взял ее на руки и понес в спальню, Фиона мысленно согласилась с ним, что Бандл может и подождать.

– Ну, – прошептал он, положив голову на ее голый живот, – ты по-прежнему ненавидишь Рождество?

– Честно говоря, в этом году оно было не таким уж плохим. – Глаза ее засветились при воспоминании об их первой ночи любви. – Думаю, с тобой я могла бы даже полюбить его.

Он поцеловал ее нежную кожу и провел языком вокруг пупка.

– Тебе нравится так?

– О-о-о, да, – ответила она, чувствуя, как реальность начинает ускользать от нее. Она немного приподнялась и взяла его лицо в свои ладони. – Меня просто поражает твоя выносливость. Ты должен был бы сейчас лежать без сознания…

– Чуть позже это действительно произойдет, обещаю тебе.

Она улыбнулась и снова откинулась на спину, предоставляя его рукам полную свободу. Несмотря на все треволнения прошедшего дня, она чувствовала себя хорошо, как никогда в жизни.

– Подумать только, – сказала вдруг она, – если бы не Снайдеры, мы могли бы не встретиться.

Эли застыл.

– И правда. До сих пор это не приходило мне в голову. – Он засмеялся. – Значит, теперь каждое Рождество мы будем посылать им поздравительные открытки.

[1]Цепь горных хребтов в Южных Аппалачах.

[2]Здесь: Шарик (англ.).