Юлия Климова - Путешествие в страну мужчин

– Добрый вечер, – произнес Егор, – извините за опоздание, не получилось приехать раньше.

Ледяное «здравствуй» Шурыгина утонуло в общем хоре приветствий.

Повернув голову, Петр Петрович внимательно посмотрел на Катю. Она сидела спокойно, немного отодвинувшись от стола, положив руки на колени, и вроде бы такая же, как обычно, но восхищенный блеск ее глаз перебивал даже свет великолепных люстр «Пино Гроз». Ох уж эти глаза…

«Кречетов… – сжал зубы Петр Петрович, – если ты только посмел…»

– Хорошо выглядишь, – игриво бросила Полина.

– Я старался, – ответил Егор. И сразу, не дожидаясь официанта, подхватил из ведра со льдом бутылку шампанского и долил в бокалы всем присутствующим девушкам, откинулся на спинку стула и бросил равнодушный взгляд на тарелки с холодными закусками.

– Я знаю, ты любитель мяса, а у нас отличные стейки, – предложил Лев Аркадьевич. Ему как владельцу ресторана хотелось, чтобы все непременно ели и обязательно много.

– Спасибо, – ответил Егор, – пока воздержусь.

Катюшке казалось, что она находится в невесомости. Вот сейчас она оторвется от стула и взлетит, музыка станет громче, и с потолка посыплется конфетти и еще что-нибудь милое, воздушное. И только присутствие папы удерживало ее в реальности – нельзя пока расправлять крылья. Он рассердится, точно… Но теперь-то все по-настоящему, и каждая секундочка, каждый вдох и выдох настолько важны, что не передать словами. Вчерашний вечер она запомнит навсегда. Конечно, Егор с папой разберутся, они же ее любят, но сейчас нужно быть спокойной, не ерзать, не кричать на весь мир «Ура, ура! я счастлива!», не улыбаться до ушей… Ну, еще десять минут она выдержит. Максимум – пятнадцать. Как хочется вновь оказаться в его объятиях… Она поймала короткую ободряющую улыбку Егора и тоже улыбнулась.

– Дорогая, можно тебя пригласить на танец? – немного наклонившись к Полине, иронично спросил Андрей.

– Да, дорогой, – ответила она и вспорхнула, точно яркая птичка.

«Начинается…» – сердито подумал Петр Петрович. За кем присматривать в первую очередь?

Но танец оказался вполне приличным, если не считать того, что рука «этого лоботряса» так и норовила соскользнуть вниз к «лучшей попке сезона».

– И я хочу пригласить тебя, – улыбнулась Люба, и Петр Петрович быстро встал и галантно протянул руку.

– Извини, – ответил он, – я должен был сам, но душа как-то не на месте…

– Ты волнуешься?

– Да. Наверное.

– Все будет хорошо, – шепнула она, – я знаю.

Он вдохнул еле уловимый аромат ее духов, улыбнулся и произнес:

– Что бы я без тебя делал, любимая моя?

К закускам и горячим блюдам Петр Петрович вернулся в момент, когда Полина с Олей о чем-то шушукались, а Андрей с Никитой уплетали разрекламированные стейки с отменным аппетитом (чему друг Лева был несказанно рад). Только Егор и Катюшка ничего не ели…

Ох, какие кошки скребли на душе! Толстые кошки! Ехидные и вредные! Петр Петрович усадил Любу, сел и придвинул тарелку к себе поближе. Нужно поговорить с Кречетовым обязательно! Эта непонятная ситуация… глупейшее положение…

– Катя, можно пригласить тебя на танец? – голос Егора мгновенно нарушил ход мыслей.

– Да! – она тут же подскочила и устремилась к нему.

«Голубки! – вспыхнул Петр Петрович. – Под замок посажу, под замок!»

За столом воцарилась тишина, которую он не заметил – вилки и ножи перестали звякать о тарелки, разговоры прекратились, даже шампанское перестало шипеть в бокалах. Зато музыка кружила над залом так, точно наконец-то ее выпустили на свободу. Задевая лепестки цветов и висюльки люстр, она летела к цели и заставляла вздрагивать сердца.

Егор притянул Катю к себе, заглянул в ее глаза, улыбнулся. Ее ладошки легли на его плечи, и захотелось прижать свою малявку крепче, но он сдержался. Нет, он ничего не планировал заранее. Побрился, надел костюм – да, но должен же он хоть раз предстать перед отцом любимой девушки при параде (завязывая галстук, Егор мужественно сдержал усмешку). Ничего не поделаешь, уж так сложились обстоятельства, что его отношения с Петром Петровичем Шурыгиным практически сразу перешли в разряд непростых. И неважно, каким образом Король Алкоголя узнает, что его любимица «досталась наглому Доберману», – результат будет одинаков… Гром и молния.

Так стоит ли тянуть?

Нет, он ничего не планировал заранее.

Левой рукой Егор прижал Катю к себе крепче, правая рука неспешно – по локтю, плечу, шее – поднялась вверх, пальцы коснулись подбородка. Ему бесконечно нравилась ее податливость, доверие, и восторг тоже нравился. И это все он собирался сохранить, сберечь.

Она улыбнулась и тихонько прошептала: «Я счастлива». Егор уже не мог остановиться на полпути – этот котенок принадлежит ему, иначе не будет. Он наклонился и поцеловал Катюшку в губы. Музыка громыхнула, но гневный крик Шурыгина перекрыл ее:

– Кречетов!!!

Петр Петрович задохнулся негодованием – тайные опасения оправдались. Его малышка и… Егор. Еще неделю назад он не мог вообразить такого! Он против, категорически против! Немыслимо! «Что Кречетов делает? Что он делает?» Целует… При всех! Чувства смешались и превратились в одну огромную тучу черного цвета. Брови сомкнулись на переносице, на лбу собрались морщины, дыхание замедлилось, сжатые губы побледнели. «Что он делает? Что он делает?!!» Нет и нет!..

Шурыгин, испепеляя взглядом Кречетова и стараясь не смотреть на Катюшку (но возможно ли это, когда происходит такое?!), стал медленно и грозно подниматься со стула. До землетрясения, цунами, снежной лавины, смерча оставались считаные секунды.

– Папа, – неожиданно рука Полины легла на плечо Петра Петровича.

– Папа, – Оля, сидящая рядом, накрыла ладонью его правую руку.

– Петр, – Люба накрыла ладонью его левую руку.

В глазах на секунду потемнело, голова закружилась, а затем… А затем вспыхнул свет. Землетрясение, цунами, снежная лавина и смерч замерли на подходе. Катя и Егор уже не целовались, они шли к столу. Он – уверенный («и, конечно же, наглый!»), она – смущенная, взволнованная («и счастливая?»). Петр Петрович посмотрел на Олю, затем – на Любу и неожиданно почувствовал, как бесконтрольный гнев отступает. Стало легче, может, от того, что появилась определенность? Или была иная причина?..

– Папочка, я тебя очень люблю, – торопливо произнесла Катюшка, – но я и Егора люблю, понимаешь?

– Понимаю, – ледяным тоном произнес Шурыгин. – Ты, Кречетов… – начал он убийственную речь, – ты, Кречетов…

– Петр Петрович, – спокойно перебил Егор, – предлагаю перемирие.

Ослабив галстук, он по-джентльменски выдвинул Катин стул, усаживая ее.

– Папа, – требовательно произнесла Полина.