Татьяна Веденская - Не ходите, девки, замуж!

– Нет, я не об этом говорила. Я больше так не могу. Думаю, нам лучше будет расстаться, – еле слышно пробормотала я, продолжая смотреть в окно. Там, за окном, уже стемнело. Выл ветер, поднимая в воздух не успевшие еще осесть снежинки, крутя их, как белый тополиный пух. Было очень грустно. И тихо. Потом кто-то вызвал лифт, а мы все молчали.

– Но это невозможно! – прошептал он.

– Почему? – удивилась я. В этот момент я малодушно пожалела, что не воспользовалась его непониманием как поводом. Надо было сказать, что я просто погорячилась, что ничего такого не имела в виду и что мы можем и дальше продолжать проживать вместе, как сумасшедшие идиоты, изображая идеальную пару, которой вообще не существует. Но я так устала ждать и надеяться, мне была невыносима даже мысль о том, чтобы продолжать влачить это странное существование.

– Я… мы договаривались! – жалобно всплеснул руками он. – Я же не мешаю тебе жить. Зачем тебе уходить. Мы можем…

– О чем ты? – помотала головой я. – Нет, мы совершенно больше не можем. Так не может продолжаться вечно. Я не нужна тебе, ты меня не любишь. Я не должна с тобой жить, Алексей прав. В таких вещах ни один договор не может быть действительным.

– Но ты не можешь так поступить со мной! Просто не имеешь права! – В голосе Владимира послышалось самое настоящее отчаяние. – Ты не можешь уйти! А как же Ванька, я не представляю…

– А при чем тут он? Речь идет о нас.

– И что, ты его увезешь? Да? – Он вдруг заговорил со мной совершенно другим тоном. – Вот так просто, возьмешь и разрушишь все? Думаешь, имеешь на это все права?

– Но… постой, что ты такое говоришь. Конечно же, я не буду ничего разрушать.

– Да? Так я тебе и поверил. Знаю я вас, думаешь, что я тебе позволю взять и отобрать его у меня? – еще более зло переспросил он. – Так ты знай, я тебе его так просто не отдам. Можешь делать все, что хочешь. Можешь жить с этим Алексеем, если уж тебя не устраивала наша жизнь. Можешь уходить, но его я тебе не отдам. Даже и не думай!

– Ты спятил? В каком это смысле? – поразилась я.

– В прямом! – выкрикнул он. – Разговор окончен.

– А, по-моему, разговор только начинается, – нахмурилась я. Честно говоря, я вообще не понимала, что происходит.

– Все вы одинаковые. Думаете, можно вот так все решать? И почему? Потому что вы – матери? Нет уж, не надейся. Я буду биться до последнего! – высказался он.

– Знаешь что, – разозлилась я. – Бейся с кем хочешь. А я… я, пожалуй, выхожу из игры. Да, и вообще, если хочешь знать, я не понимаю даже, о чем ты говоришь.

– О, ты все понимаешь. Я говорю о Ваньке. И я не позволю тебе забрать его у меня.

– Да я и не собиралась. – Я попыталась вставить свое веское слово, но Владимир будто обезумел. Он совершенно меня не слушал. Под конец он окончательно поразил меня тем, что взял с подоконника пачку моих сигарет (!!!), достал оттуда одну и прикурил моей зажигалкой. Вдохнул дым, закашлялся и сморщился от отвращения.

– Черт, какая дрянь! – просипел он. – И кто придумал, что это может помочь в трудной ситуации?

– Володь, что с тобой? – уже совсем заволновалась я.

– Мне надо подумать, – мотал головой он. – Мне надо подумать.

– А мне надо выпить, пожалуй, – пожала плечами я.

Владимир рванул с лестницы в квартиру и исчез там, заперся в Ванькиной детской и что-то там с ним принялся бурно обсуждать. Я же пошла вслед за ним, встала посреди прихожей, как громом пораженная, и попыталась собраться с мыслями. Собраться не получалось.

– Алло, Вер, ты дома? – спросила я свою подружку, поскольку собираться с мыслями в одиночку мне было совсем сложно. Я никогда не блистала особенными аналитическими способностями.

– Дома, дома. Что опять стряслось в доме Облонских?

– Мы с Тишманом расходимся, – сказала я, еле сдерживая слезы.

– Романтично, – скептически отреагировала она.

– Да? А еще он, кажется, сошел с ума. И решил не отдавать мне Ваньку.

– Что? – встрепенулась она. – Ну, это мы еще посмотрим. Ну-ка, давай. Ноги в руки и приходи.

– Ага, – все-таки всхлипнула я.

– Погоди. Купи мне яблок, ладно? Я тут шарлотку обещала своим дармоедам, так мне в магазин лень идти…

– Куплю. Что-то еще?

– Ну, и там… сама посмотри, – пространно добавила она. Я посмотрела. В результате осмотра мною было приобретено: сигареты «Русский стиль» – две пачки; конфеты «Му-Му» – один пакет, для закуски; яблоки зеленые – килограмм, хотя, думаю, меня обвесили, так мало влезло яблок в этот килограмм; бутылка ликера «Мятный» – одна штука, причем как я ее выбрала – сама не знаю, так как Веруня моя никогда ликеров не любила, и мне это было отлично известно.

– Не, ну ты явно не в себе, – покачала головой она, доставая мои трофеи из пакета. – Во-первых, будешь это пить сама.

– Ладно, – равнодушно пожала плечами я.

– Во-вторых, откуда на тебе взялся этот фешенебельный бред?

– Ты о… о шмотках, что ли? – не сразу поняла я.

– О них. И о твоем лице с этими следами парадного макияжа. Думаю, до того, как ты принялась реветь, было что-то интересное. И волосы. Ты что, решила податься на панель?

– Почему на панель?

– Ну, не знаю. Такие шпильки, и ты так на них смешно хромаешь, – продолжала подкалывать она.

– Смейся-смейся. А еще несколько часов назад со мной пытались прямо на улице знакомиться. Пять человек за одну только дорогу до дому.

– Да, допускаю. А если тебе еще перьев в голову напихать, к тебе и голуби приставать начнут! – хихикнула Верка, принимаясь за яблоки. Я же уютно устроилась около окна, прижавшись к батарее, и принялась скулить.

– Знаешь, он, кажется, не хочет отдавать мне сына. То есть понимаешь, Вер, ему на меня-то совершенно наплевать. Ему надо только, чтоб Ванька остался с ним. Я не понимаю, я же никогда и не собиралась их разлучать. Что за муха его укусила?

– А что ты ждала? – спросила Вера, яростно замешивая тесто венчиком.

– В смысле? – не поняла я.

– Нет, я просто хочу понять, чего ты ожидала, когда сказала мужику, что ты от него уходишь.

– Ну… честно?

– Хорошо бы, если честно. Считай, ты сейчас это не мне говоришь, а самой себе.

– Я думала… – попыталась сформулировать я. – Вер, я думала, он попросит меня остаться!

– Ага! – воскликнула она. Я же взяла со стола рюмку с зеленым и, признаться, довольно мерзким ликером, хлопнула ее залпом, как водку, и зарыдала.

– Да, думала. Надеялась.

– Что скажет тебе: дорогая, я не могу тебя потерять, останься? Да? Особенно теперь, когда ты в таких классных сапогах? Откуда они на тебе все-таки?

– Алексей подарил, – прогнусавила я, размазывая слезы.

– Вот тоже новости. То есть ты надеялась размягчить сердце одного за счет сапог другого? Ну ты, подруга, даешь!

– Даю! Я вообще не понимаю, что мне делать! Этот Алексей странный, что ему от меня надо? Я даже номера его телефона не знаю, понимаешь. Он каждый раз звонит, а номер не определяется. Машины разные. Денег явно куча. Ты бы видела, Вер, в каком он купе ехал тогда, в поезде. Там разве что не было золотого умывальника, а остальное было все!