Марго Романова - Тайга

— Тихо, тихо, — ласково погладил ее по волосам Николай. — Это всего лишь зеркало. В нем ты видишь себя, как в озере. Там никого нет.

— Там… вода? — не поняла Рябинушка и осторожно ткнула пальцем в стекляшку. Отдернув руку, она внимательно посмотрела на пальчик.

— Это обычное стекло, — легонько отстраняя Рябинушку в сторону, чтобы умыться самому, сказал он. — Тебе еще многое предстоит узнать, многое увидеть. Готовься. Главное, ничего не бойся.

С трудом протиснувшись мимо притихших пассажиров, жадными взглядами сверливших их, они вернулись в свое купе. На столе стоял пластиковый контейнер, до верху наполненный вареным картофелем и сосисками. Зеленый лук яркими стрелками разбегался в стороны. Николай вдохнул аппетитный запах и даже поежился от нетерпения. Он еле сдержался, чтобы тут же не бросится за стол и не съесть все без остатка.

— Цирк вам здесь бесплатный, что ли? — громко возмущаясь, зашла следом за ними проводница. — Выстроились видите ли. Совсем ребятам проходу не дают. А вы ешьте, не стесняйтесь. Все свеженькое, горяченькое. Не стесняйтесь.

Николай не заставил себя долго уговаривать и, усадив Рбинушку ее за стол, расположился рядом.

— Держи вилку, — протянул он ей столовый прибор и, выхватив из контейнера горячую сосиску прямо руками, жадно впился в нее зубами. Через пару минут контейнер почти опустел, на дне сиротливо лежала лишь небольшая картофелина.

Впервые за долгое время почувствовав насыщение, он удовлетворенно вздохнул и только тогда перевел взгляд на Рябинушку. С задумчивым видом она крутила в руках вилку, то тихонько покалывая зубцами запястье, то пытаясь рассмотреть свое отражение в плоской ручке.

Подняв на Николая лучистый взгляд, она робко улыбнулась и звонким голоском поинтересовалась:

— Это и есть ка-ва-лер? Он действительно очень красивый, острый и блестящий.

— Нет, это не кавалер, — опередила растерявшегося Николая проводница. — Это всего лишь вилка. Ей едят. И я бы на твоем месте поторопилась с приемом пищи, а то скоро твой ка-ва-лер все слопает, и ты останешься голодная.

— А-а, — обрадовалась Рябинушка и, осторожно укусив вилку, разочарованно протянула. — Но она совсем не вкусная, и не кусается.

— Чего ж ты такая непонятливая, девочка, — поспешила к ней на помощь расторопная женщина и, вырвав у нее их рук столовый прибор, надела на него последнюю картофелину и протянула девушке. — Кстати, как зовут то тебя?

— Рябинушка, — впившись острыми зубками в долгожданную еду, невнятно пробурчала она.

— Саша она, Александра, — вздохнул Николай. — И, видимо, я недооценил ситуацию. У девушки серьезная психологическая травма, разыгравшаяся на фоне пережитого стресса. Вот она и ведет себя так странно. Но ничего, вернемся домой, и я сразу отведу ее к психологу.

— Видимо именно поэтому и морщинки появляются на ее свежем личике, как грибы после дождя, — сделав озабоченное лицо, закивала женщина. — Вот что, друг мой… как тебя там?

— Николай, — не поднимая глаз, тихо ответил он.

— А я — Анастасия Викторовна и я хочу вам помочь. Искренне хочу. Не собираюсь делать никаких подлостей, натравливать на вас ментов, прессу или еще кого-нибудь. Вижу, вы попали в серьезную передрягу. Расскажите мне, что произошло. И вместе мы решим, что вам делать дальше. Мой жизненный опыт побольше вашего будет, да и с холодной головой намного проще делать выводы.

Николай задумчиво почесал затылок, мельком взглянул на Рябинушку, которая, набив полный рот картошки, во все глаза смотрела на проводницу. Он и на самом деле не знал, что делать дальше. Обращаться к врачам? Но как традиционная медицина может предотвратить старение организма? Все, на что ее хватило, это придумать ботокс, чтобы разглаживать морщины. О том, как победить время, не знает никто. Если бы была жива мама, то она обязательно посоветовала им, как быть. Но ее давно нет в мире живых…

— Наверное, вы правы, — устало проговорил он. — Конечно, я сам взрослый человек и вполне способен принимать серьезные решения. Но когда речь заходит о твоем самом близком и любимом человеке… Голова отказывается думать. И сердце разрывается внутри на мелкие острые кусочки, которые начинают биться внутри всего тела, словно пытаясь вырваться наружу. Вы не представляете, насколько это больно.

— Представляю, — усаживаясь напротив молодой пары, твердо заявила Анастасия Викторовна. — Пять лет назад я потеряла единственную дочь. Муж ушел от меня за два года до этого, как только выяснился диагноз моей девочки… Тогда мое сердце и разорвалось. До сих пор его обломки мечутся внутри. Наверное, им не суждено вновь собраться в единое целое.

Подняв на Николая глаза, наполненные слезами, она наткнулась на его недоверчивый взгляд и, болезненно усмехнувшись, кивнула:

— Поверь, я достойна вашего откровения.

— Вы правы, мне действительно нужна помощь, — сделав над собой неимоверное усилие, начал Николай. Не отрывая взгляда от глаз Анастасии Викторовны, он рассказал ей все. Порой она с трудом сдерживалась от удивленных возгласов, уж слишком его слова походили на сказку. Но она понимала, что стоит ему увидеть насмешку или надменность в ее взгляде, вернуть его доверие будет невозможно. Этот мальчик закроется от нее навсегда. Поэтому она тщательно прятала свои эмоции.

— Я не могу ее потерять, этого я не переживу, — закончил Николай свое повествование. — И, что предпринять для ее спасения тоже не знаю. Я готов продать все, что у меня есть, влезть в огромные долги. Только бы продлить ее жизнь. Но что я могу!?

После этих слов в купе воцарилось полная тишина. Поезд замер на очередной станции. На перроне суетились люди, но сквозь толстые стекла звуки улицы не проникали в уютное нутро купе. Рябинушка положила голову Николаю на плечо и, кажется, вновь задремала. Он бережно уложил ее на подушку, поцеловал в приоткрытые губы и убрал с лица золотистую прядь волос.

— Вы не представляете, насколько сильно я люблю ее, — прошептал он. — Раньше со мной никогда такого не было.

— Вижу, — грустно улыбнулась Анастасия Викторовна. — И, кажется, я знаю, чем вам помочь.

— Вы серьезно? — обрадовался Николай. — Так говорите же скорее.

— Ты прав, медики в этой ситуации будут бессильны, — медленно произнесла она. — Новую жизнь Рябинушке подарила колдунья. Значит, и продлить ее сможет лишь колдовство.

— Мы ни за что не вернемся в тайгу, — сухо сказал Николай и отвернулся от женщины.

— Разве я предлагала вам вернуться? — удивилась она. — Врачи говорили, что моя доченька не протянет и месяца, а она прожила два года. Они сказали, что уже ничем не могут ей помочь, и я обратилась к ней…

— К кому? — не выдержал Николай ее затянувшегося молчания. Женщина перевела на него мутный взгляд, губы ее скривились в странной усмешке.