Абрамов Ерухам - Закон тайга — прокурор медведь: Исповедь

Если попытаться рассказать всю историю моей жизни с самого начала, найти тот крохотный стерженек, за который как бы зацепилась моя судьба, — зацепилась, чтобы начать разматываться длинной, извилистой и пестрой лентой, — следует, вероятно, прежде всего вспомнить об одном раннем вечере…

Махачкала. Северный Кавказ. Я, совсем мальчишка, вышел прогуляться с приятелем по нашей улице. Меня подозвали к себе ребята постарше — и дали весьма увлекательное, нетрудное для меня поручение: проследить за неким человеком, вышедшим из расположенного невдалеке ювелирного магазина: куда он направится? Нечего и говорить, что я с огромным удовольствием выполнил доверенную мне большими "работу”. Награда, здесь же врученная, составляла пять рублей. По тем временам это было немало. Деньги я потратил тут же на какое-то лакомство.

Легкие заработки пришлись мне по вкусу. Я стал чаще появляться на улицах — теперь уж не только вечерами, но и с утра, прогуливал школу: надеялся вновь встретиться с теми, кто так щедро расплачивается за простое дело, почти игру…

Желание мое вскоре сбылось.

— Эй, малый, — услышал я знакомый голос, — поди-ка сюда.

Я оглянулся. Передо мною стоял тот самый парень, что дал мне первое задание. Он выглядел совсем взрослым: лет двадцати семи, кудрявый, с яркими черными глазами. Одет парень был превосходно.

— Хочешь пойти со мной?

— Куда?

— Туда же, куда и я.

Я согласился — и вскоре мы оказались в городском парке. В стороне от главной аллеи на открытом воздухе под навесом стоял бильярд: за столиками играли в нарды, домино, шашки. Игра шла на деньги. Мой новый друг усадил меня рядом с собою на лавку.

— Вот погляди на этого, слева, — он указал мне на одного из игроков, совсем молодого, щегольски одетого. — Это мой брат Алик. Его кличка — Муха. А рядом с ним Ахмед-азербайджанец…

— А откуда у них столько денег? — не выдержал я.

И в самом деле, игроки передавали друг другу довольно солидные суммы. Парень внимательно, чуть улыбаясь, смотрел на меня.

— А ты хотел бы иметь столько же?

— Да, — быстро произнес я.

— Ну что ж, пожалуй придется научить тебя, как деньги заработать. Уж тогда тебе не придется напяливать на себя лохмотья, — вроде тех, что сегодня на тебе. Ты приоденешься как следует — не хуже моего брата!

Рядом, под тентом, располагалось летнее кафе "Ласточка”. Там мы и продолжили нашу беседу Накормив меня, напоив лимонадом, даже плеснув в мой стакан немного вина, парень принялся расспрашивать. Я сразу ответил ему, как меня зовут, где я живу, но вот на вопрос о семье мне отвечать не хотелось: я опасался, что узнав о моих родных, парень поостережется связываться со мною, и все обещанное кончится ничем. В конце-концов я рассказал и о семье.

— Учишься? — последовал очередной вопрос.

— Конечно.

— Теперь слушай внимательно, дружище, — парень обнял меня за плечи. — О нашем знакомстве не болтай никому и нигде: ни в школе, ни с корешами, ни дома, понятно? Когда ты мне понадобишься — я тебя отыщу.

— А скоро это будет? — осмелел я.

— Ну, если уж слишком долго меня не повстречаешь — можешь придти сюда, на это место, и спросить обо мне…

— Как спросить? — перебил я.

— Спросишь: где Нос…

Нос?! От удивления я поперхнулся — и захохотал во все горло: возможно что и выпитый глоток вина дал о себе знать. Муха, Нос, — да что же это за имена? За все двенадцать лет жизни подобных имен мне встречать не приходилось…

— Ты все понял? — Нос поднялся из-за стола.

— Все.

— Вот тебе трешница, иди домой. И не забывай, что я говорил о болтовне.

Домой я вернулся поздно. Отец, впрочем, тоже еще не пришел с работы.

— Ты где ж так долго пропадал? — крикнула мать.

Я ничего не ответил. Вбежал в комнату — и засел за уроки. Но никакие уроки не лезли мне в голову: мысли мои возвращались к разговору в парке, к тому, что произойдет, когда Нос вновь позовет меня с собой… Я вспомнил о полученной трехрублевке. Достал ее из кармана, и долго любовался невзрачной смятой бумажонкой, за которую, однако, можно купить, что захочешь. А если таких бумажек много, то… Я куплю отцу, матери, братьям и сестре подарки, принесу мяса к обеду — и тогда мы заживем отлично! За этими радужными мечтами меня и застал голос матери: надо было выйти во двор помочь ей собрать развешенное белье, помочь по хозяйству.

Долгие три недели прошли в ожидании. Я даже стал забывать о своем таинственном приятеле. Как-то раз я возвращался из школы около полудня. Вдруг кто-то коснулся моей руки и я услышал:

— Ну, как дела?

В первые секунды я даже не узнал спрашивающего, но как только вспомнил — сразу же сказал идущим со мною из школы ребятам "до свидания”. Нос заботливо поинтересовался, все ли в порядке у меня дома, как идет учеба. Услышав, что все хорошо, он сказал:

— Сегодня вечером, часов в восемь, приходи на Буйнакскую улицу.

(Так у нас в городе называлась улица, выходящая к привокзальной площади).

Он объяснил мне, зачем и для чего приходить, но мне очень хотелось быть с Носом в позднее, почти ночное время. Целый день я не находил себе места, слонялся в ожидании. Но, наконец, свечерело. Я сказал матери, что иду к товарищу готовить уроки, — мол, задали так много, что придется готовить допоздна. Довольно ловко я увильнул от ее вопроса: к кому именно из товарищей я отправляюсь — ведь она знала их всех… Взяв с собою (по совету Носа!) книгу и тетрадки, я вышел из дому.

К восьми часам, как мне и было сказано, я стоял на месте. Минуты тянулись, словно годы. Носа не было. Я даже не знал, сколько мне пришлось ждать, ведь часов у меня не было. Я вглядывался в лицо каждого, кто проходил мимо и — ошибался… Пожалуй, я ждал не столько денег, сколько приключений, которые особенно любил, будучи крепким и смекалистым пареньком.

Наконец кто-то сзади подошел ко мне. Я резко повернулся и увидел Носа и еще двух. Обрадовался так, что меня в жар бросило, даже заговорить не мог.

— Долго ждешь?

И я, как взрослый, вежливо ответил, что только подошел, совсем недолго.

Нос похлопал меня по плечу и повел за собой. Шли мы долго, почти вышли к окраине города. Вошли в какой-то дом. За столом сидело несколько ребят. Все они были старше меня. Увидев нас, все поднялись, оставив карты. Было уже около десяти часов. Я очень устал от волнения и длинного пути, но старался не показать усталости. Когда мы вышли из дома, во дворе Нос сказал: