Абрамов Ерухам - Закон тайга — прокурор медведь: Исповедь

Роме пришел валет червей.

— Триста, — объявил он.

И протянул руку за картой. Взял, посмотрел и сказал банкомету:

— Себе!

Банкомет положил свою карту на стол, прикрывал ее другой. Начал потихоньку раскрывать карты…

— Восемнадцать!

— Твое, — ответил партнер, отсчитал триста рублей и положил их в "банк”.

Подошла очередь Ромы. В банке было тысяча триста.

Рома был совершенно спокоен, следил за партнером. Банкомет продолжил раскрывать свои карты — медленно, аккуратно. Но именно по этой приувеличительной медлительности чувствовалось, что он нервничает.

Рома выиграл. Протянул руку, взял деньги — и положил их передо мной.

— Ази, — обратился он ко мне, — ты ведь хочешь играть. Вот тебе для начала, а там видно будет.

Мне и в самом, деле нестерпимо хотелось попытать счастья. У меня были и свои деньги — семьсот пятьдесят семь рублей с копейками, моя получка… Теперь в игре участвовало четверо. Не стану утомлять читателя. Скажу только, что я оказался в выигрыше.

Девушка принесла нам чай и варенье. Усмехнулась, увидев подле меня на столе кучу ассигнаций. Я успел как следует рассмотреть ее, когда она наклонилась, разливая чай. Пышные груди натянули платье. Видно было, что взгляд мой она заметила. Подав чай, она пошла к дому. Мне хотелось посмотреть ей вслед, но странное смущение не позволило мне повернуть голову.

Стало темнеть, и мы решили зайти в дом. Говоря по правде, мне хотелось уйти: совсем не потому, что я боялся спустить все выигранное, — я в самом деле беспокоился, что родители будут волноваться, ведь было уже поздно. Но никакие силы не заставили бы меня сейчас сказать Роме, что мне надо уходить… Да и сам я не слишком-то стремился покинуть гостеприимных хозяев: интересно, чем все кончится…

Стол для нас был приготовлен заранее. Мы расселись в том же порядке, что и раньше — и игра продолжалась. Квартира была великолепно обставлена; на полу красивый ковер, на стенах — портреты предков. Старинная мебель говорила о давнем богатстве обитателей. И так здесь было сытно и спокойно, будто никакой войны нет — и не было… Неужели во всем доме живет одна Зейнаб? Все это было весьма загадочным.

Еще на крыльце Рома сказал мне:

— Ты никому не должен говорить, где был и что видел…

Игра шла своим чередом. Мне везло, и я все больше и больше втягивался в азартную круговерть; был я, как говорится, в форме, а выиграв крупный куш у одного из участников (они, кстати, друг друга по именам не называли, так что я и не знал, как к ним обращаться), почувствовал себя на равных. Удача сопутствовала мне.

— Зейнаб, — позвал девушку один из парней.

Та не замедлила выйти из кухни. За это время девушка успела переодеться в халат.

— Ну, вы нас кормить сегодня собираетесь?

— Наигрались? — засмеялась Зейнаб.

— Пожалуй, хватит. Надо и отдохнуть, — сказал парень. — Вы, небось, без нас соскучились.

Он взял девушку за руку и притянул к себе. Полез ей под халат и принялся лапать.

Я смотрел на них и злился на самого себя. Ведь и я мог вести веселую жизнь, иметь деньги, развлекаться с девчонками…

Я злился и на девушку, за то, что она позволяет парню трогать себя. Я буквально горел от ревности, хотя, понятно, что чувство мое было совершенно бессмысленным, — ведь никакого отношения к ней я не имел.

В комнату вошла другая девушка, назвавшаяся Эльмирой. Она постелила новую скатерть, начала накрывать на стол. К четырем стульям прибавили еще четыре. Нас всего четверо, почему же накрывают на восемь? Стол убирала одна Эльмира, но из кухни раздавались женские голоса. Когда все было готово, я онемел от изумления: чего только не было на столе! Водка, натуральное вино, мясное, колбасы, овощи, фрукты… А люди опухают и мрут с голода, маленьким детям есть нечего; Рома ведь сам рассказывал мне, что его младший братишка умер от голода!

Эльмира ушла и долго не появлялась. Ступеньки из гостиной вели на второй этаж. Мы начали закусывать. Мне, не спрашивая, налили в стакан водку, но я отказался. Налил себе сухого вина. Мы чокнулись — и взялись за еду.

Казалось, что мы так и останемся вчетвером. Стали рассказывать анекдоты. Многое я уже знал, но было и кое-что новенькое. Выпили по второй, по третьей. Я повеселел — и тоже начал рассказывать. Все смеялись.

Я сидел спиной к лестнице, которая вела наверх. "У-у, детки, наконец-то! Что ж это вы так долго?”, — произнес вдруг один из парней. Я обернулся. Парень уже рассаживал девушек. Возле Ромы села стройная черноволосая, одетая в красивый ночной халат. Заметно было, что под халатом на ней ничего нет… Парень, что приветствовал вошедших, пристроил около себя белокурую голубоглаз-ку. А возле другого — присела самая полная и грудастая. Выглядела она постарше остальных и чувствовалось, что она много повидала на своем веку. Получилось, что девушек было всего трое. А я сидел один, моргал глазами, не зная, как себя вести. А вокруг меня обнимались, шептались, не обращая на меня внимания.

Я хотел было подняться и уйти, но появилась Эльмира. Она была в ночном халате, как и все. Тело ее облегал полупрозрачный шелк. Я затаил дыхание. Свободное место и прибор были только рядом со мною. Она подошла, улыбаясь. Присела возле меня, — я отодвинулся, чтобы дать ей пройти.

— Ты чего испугался, — сказала она. — Присядь поближе…

Я сначала не понял. Посмотрел на присутствующих, но им явно было не до нас. Я подвинулся к ней вплотную — и она поцеловала меня в губы.

— Налей мне вина покрепче, — попросила Эльмира. — Я хочу выпить с тобой.

Я быстро схватил бутылку, налил.

— И себе, — сказала она.

Мы сдвинули стаканы, выпили. Нашему примеру последовали и остальные. Теперь мне нравилось все, что происходило за столом. Только что все казалось мне диким и гадким, а сейчас я почувствовал, что нет мне никакого дела до остальных: сижу я один на один со своей подругой, а что там другие делают — не замечаю…

От выпитого Эльмира раскраснелась, да и я сам был вполне "готов” Она прильнула ко мне. Я обнял ее, глядя из-под прищуренных век на ее груди. Мне очень хотелось прикоснуться к ним, но я все еще не решался. Наконец я набрался смелости, потихоньку положил руку ей на грудь. Она не сопротивлялась, и я осмелел. Эльвира расстегнула несколько верхних пуговиц, я мял ее голые груди, а она целовала меня в губы. Ее рука проникла мне под рубашку, гладила мои плечи, спускалась на живот — и еще ниже… Она нежно взяла мою руку и положила себе между ног… Я был, понятно, не слишком ловок: в шестнадцать лет, работая в часовой мастерской, многому не научишься. Она сама расстегнула пуговицы на моей ширинке и взялась за член…

— Давай лучше поднимемся наверх, — предложила Эльмира.

Я согласился. Мы оказались в небольшой комнате. Изящно убранная кровать, напротив — трюмо и женский туалетный столик. Эльмира начала расстилать постель, убирать накидки. Я глядел, как искусно и ловко она управляется. Наконец она сбросила с себя халат… В комнате горела свеча.